Заблуждение

– Да, возможно, но я… – тут Саня, очевидно, вновь собирался высказать какую-нибудь очередную свою гневную мысль, но Костя быстро оборвал это намерение, жестом показав тому, что, во избежание проблем, стоит и впрямь вести себя потише.

– А насчёт маршрутки – это всё, конечно, странно. И ничего страннее и придумать нельзя, – размышлял Костя. – Но имя вкупе с фамилией могут уже очень многое нам дать! И не стоит забывать об этом, – сказал Костя крайне грамотно с точки зрения интонации, помогая себе ещё соответствующими жестами.

– Мы и не забываем, – ответил за всех Лёша. – Но почему о нём нет информации даже в Инете?

– Ну, я ещё не на всех сайтах искал… – отметил Костя. – Хотя меня это тоже удивляет. Чтобы ни одного слова… Но я предлагаю собраться на неделе и устроить коллективное surfing the Net! Авось что-нибудь да найдём.

– Хорошая мысль. Только когда? – спросил Миша. Сегодня футбол…

– Да, это святое, – заметил Костя.

– Но есть четверг. По-моему, просто идеальный день, – предложил я. – Как вы полагаете?

– Я завтра занят, – заявил Миша.

– Да и я тоже, – добавила Даша.

– А, может, в субботу? – обратился ко всем Костя. – Сразу после уроков и всех этих празднований.

– А что, в субботу мне и так не фиг делать, так что пойдёт! – твёрдо про-изнёс Саня.

– Ну, давайте, – согласился и я.

– Сойдёт, – решил Лёха, – только ненадолго. Мне ещё на курсы ехать…

Тут же свои соображения относительно субботы высказали Вика, Карина, Арман, Женя и Люба, и я сразу скажу, что такая дата им понравилась. Действительно, почему бы в субботу, 4 октября, после тяжёлой монотонной октябрьской недели и столь важного праздничного концерта, где у нас будут свои роли, не собраться на квартире у друга и не посвятить какое-то время попыткам раскрыть тайну Бандзарта?! Тем более, что тайной этой заинтересовались уже очень многие члены Компании, и даже некоторые ученики пятых и шестых классов. А Даня Таганов, младший брат Кости, уже и в своём 2а сумел так распространить эту интересную тему, что некоторые юные любители сплетен и слухов – вот это да! – перестали о ком-либо говорить, кроме Бандзарта. И пусть Читатель не сомневается в правдивости сей информации, но поверит в то, что у меня к одиннадцатому классу набралось так много всевозможных знакомых и товарищей из средней школы, что я легко мог, общаясь с ними, узнавать всю самую последнею информацию из их классов.

Конечно, крайне смешон и удивителен тот факт, что о Феликсе многие школяры из пятых, шестых и седьмых классов были наслышаны так, словно они уже давно поняли, что такое химия с Бандзартом, хотя, в действительности, ещё даже не имели шансов это понять, ибо сама химия начинается только с восьмого года обучения, а замещения Бандзарт брал крайне редко. Но зато Читатель может запросто представить себе, какой обсуждаемой фигурой в школе был наш химик, если слухи о нём распространялись далеко за пределы восьмых-одиннадцатых классов. Наверно, дело ещё заключается в том, что представители более младших классов, которые не раз слышали и уже имели представление об авторитарных уроках Феликса, прекрасно понимали, что в преддверии тех лет, когда им тоже придётся столкнуться с этим ужасным человеком, неплохо было бы хоть что-то, а лучше – как можно больше – о нём знать. И такая стратегия представляется мне крайне правильной: как гласит одна хорошая поговорка, врага надо знать в лицо. Эх, позволял бы ещё Бандзарт всё о себе знать… Но всё же радует, что, в особенности, седьмые классы так активно вникают в наше компанейское дело о Бандзарте, пусть и находящееся пока ещё на самой ранней стадии.

Но, увы, полной и достоверной информации о Феликсе было крайне мало. И не только у Компании, ибо, как нам рассказывала Дарья Алексеевна, даже учителя, когда о том заходит речь, при вопросе «Что вам известно о Бандзарте?» испытывают значительные затруднения. И, пожалуй, только два человека в нашей школе могут знать о Феликсе нечто большее, чем все остальные. Это, конечно, Чивер и Барнштейн. Но… И они наверняка не знают всю историю жизни нашего химика, пусть даже Людмила Арнольдовна как-то и сказала: «Я знаю всю подноготную всех тех, кто учится или работает в этой школе. И только при этом условии они могут здесь находиться!»

Что ж, заявление это громкое, но едва ли правдивое, и, конечно, Барн-штейн произносила эти фразы, скорее, для того чтобы снова себя самовозвысить и блеснуть в глазах коллег редкостным профессионалом. Понятно, что даже про нас она вряд ли могла бы сказать что-нибудь секретное или сугубо личное, – что уж говорить о Бандзарте?! И всё же все мы чувствовали, что Барнштейн владеет той информацией о Феликсе, которую нам – обычным купчинским школьникам – знать никак нельзя, и эти чувство и внутренняя уверенность – надо признать – явно нас перед ней принижали. Но вот оно – социальное разделение, против которого мы пока бессильны.

До субботы осталось совсем немного дней, и мы обязаны переключиться на тему праздника. В среду состоялась наша первая репетиция.

План выступления у Кости уже был готов. Вообще, им заведовала также и Даша, но она больше занималась костюмами и декорациями. А так, помимо них двоих, я напомню, в нашу десятку артистов входили: Арман, Саня, Кари-на, Лёша, Юля, Сергей, Катя и я. Отмечу, что Бранько изначально не понравился факт ответственности Кости и Даши за выступление – он всегда относился к ним с презрением и считал, что «они слишком много на себя берут», – но понятно, что на самом деле Сергей просто завидовал их активности. Думаю, он понимал, что на их фоне он выглядит вечно отстающим. Кстати, раз уж я заговорил о Сергее, то должен отметить и тот факт, что Бранько всегда резко отрицательно относился к Компании. И не только потому, что её создал Костя. Сергей считает, что «Компания – это на редкость глупейшая затея, основанная на больном воображении, ненормальной фантазии и недостатке у Константина игр в детском возрасте». Читатель наверняка захочет спросить меня, откуда мне известно его мнение, но я сразу скажу, что всё это слухи, образовавшиеся из-за чрезмерного общения Сергея с нашими девушками; впрочем, слухи весьма правдоподобные. Что же касается самой фразы, то я не испытываю особого желания комментировать её; скажу лишь, что в прежние годы Таганов и Бранько не раз спорили между собой на эту тему, и Костя, как мог, пытался доказать Сергею правильность тех базовых принципов, что заложены в идеологии Компании. Он говорил ему о вечной дружбе, позитивном настрое, оптимизме и добре – тех категориях, что делают Компанию од-ной большой сплочённой командой, – и заявлял, что именно они позволяют самым разным людям свободно общаться между собой и объединяться для совместного досуга. Он пытался объяснить ему всю пользу диалога между седьмыми классами и десятыми, одиннадцатыми и шестыми, восьмыми и девятыми. Он употреблял термин «мини-глобализация», перечислял все духовные прелести данного процесса. Бранько, конечно, всё это слушал, видимо, не желая показать себя бестактным собеседником, но…

Но никогда Костю не понимал. У него были свои понятия о дружбе, сплочённости и любви, и нередко они становились причинами жгучей ненависти, коренной неприязни и даже конфликтов внутри класса. Несколько раз спор между Костей и Сергеем доходил чуть не до драки, причём особенно жёсткий конфликт вышел в восьмом классе, когда Сергей впервые во всеуслышание заявил, что, мол, «Костя пропагандирует в нашем классе крайне ложную и опасную идеологию, пытаясь за словами “дружба” и “команда” скрыть своё истинное отвращение ко всем окружающим его людям! Он пытается устроить псевдообъединение, чтобы, в действительности, всех презирать!» Вот такие ужасные слова произнёс тогда Сергей, после чего у возмущённого до предела Кости уже не было выбора, благо их сразу разняли… Важно сказать, что и после того случая, когда Бранько некоторое время ходил угрюмым и, строго говоря, замкнутым, он продолжал делать выпады и заявлять, дескать, что «вот так себя ведёт лидер команды!», однако Костя на это уже махал рукой и лишь приговаривал, что «он вполне готов помириться с Сергеем и попробовать обуздать в нём дьявола».

Дьявол со временем утих, но не совсем, и всё же теперь Косте и Сергею предстояло оказаться вдвоём на одной сцене. И пусть их роли различны, но ради достойного выступления на празднике им предстояло как-то прийти к консенсусу. На кону – честь класса.

Теперь настало время рассказать Читателю о плане Таганова относительно нашей постановки, которая, как уже говорилось, называется «Один день из жизни школьного учителя».

Итак, по сюжету, главная роль, то есть роль учителя, принадлежит Лёше – после некоторых переговоров и размышлений выбор пал именно на него. В плане не написано, какой именно предмет ведёт Лёша, но, по-видимому, это и не так важно. Пусть будет русский язык. Роль строгого, требовательного и придирчивого к учителям директора – у Армана. Коллегой Лёши, по плану, является Юля. Все остальные – это обычные ученики, с которыми приходится сталкиваться учителю в этот – а, может, и не только в этот – день. Как Читатель понимает, роль учеников у меня, Даши, Кости, Сергея, Карины, Сани и Кати.

Сам сюжет весьма прост. Главный герой, учитель Александр Степанович, коего играет Лёша, как обычно, рано утром приходит в школу и … тут же понимает, что его ждёт очередной тяжёлый – кошмарный! – день. С самого начала ничего у него не ладится: он, промокший под дождём, с трудом успел прийти к началу рабочего дня, впереди ещё шесть уроков плюс репетиторство, надо также зайти к строгому директору, ни в коем случае нельзя забыть и про классный час, на котором нужно обсудить вопрос предстоящей экскурсии, и про проверку массы тетрадей и самостоятельных работ, – а желания и сил работать нет никаких! Всё буквально валится из рук! Настроение плохое, Александр Степанович хочет спать, он выглядит измученным… – в общем, всё это состояние должен будет показать на сцене наш Лёша.

Начинается урок – русский язык. Мы порешили, что зритель увидит лишь краткие отрывки из урочного процесса, но зато и комичные, и курьёзные, и серьёзные. Всё это по времени занимает всего несколько минут, а потом наступает перемена. И тут…

…происходит первый кошмар. Ученики со всех сторон подбегают к Александру Степановичу, облепляют его, теребят… Он, погрязший в делах и обязанностях, потерян, не знает, что ему делать и как отвечать на все их требования и вопросы. И хорошо ещё, если только вопросы.