Заблуждение

Но всё же мы были вполне довольны своим футболом. Заметьте, какое хорошее слово: своим. Действительно, мы не плясали под чью-то дудку, а твёрдо навязывали соперникам свой футбол, заставляя их мириться с нашим стилем, – а это очень хорошо. Более того, команда Кости аж шесть игр держалась на поле (по меркам дворового футбола это совсем неплохой показатель) и проиграла только тогда, когда бы и самая сильная дружина потерпела поражение.

Наш капитан ещё долго растирал свой ушиб, а потом предложил:

– В принципе, можно остаться и поглазеть на их игру. Чувствую, у них заруба будет!

Данная мысль оказалась весьма противоречивой. С одной стороны, посмотреть на игру дагов было бы любопытно, ибо не каждый день удаётся наблюдать во дворе настоящий футбольный матч, пусть это всё-таки тоже дворовый и, к тому же, ноябрьский футбол. Но, с другой стороны, ждать предстояло ещё сорок минут… Не думаю, что это очень много, однако было б ещё и не скучно… Неудивительно, что многие наши друзья из Компании не стали дожидаться дагестанского дерби и ушли. Они сослались на какие-то важные дела, и мне, признаться честно, было несколько смешно это слышать, ибо непонятно, какие такие дела могут быть у человека из Компании в это воскресное утро, да ещё в период каникул, когда надо гулять и веселиться?.. Но народ разбежался, и ушёл даже Саня, который уж точно не мог иметь какие-либо дела в этот день хотя бы только по той причине, что он вообще терпеть не мог слово «дела»:

– Какие у подростка моих лет могут быть дела? Есть двор и Компания – вот главное дело! – не раз говорил он…

… Но сейчас ушёл. И не стал называть причину. Однако я догадываюсь, что тут всё дело в Болте, и только в Болте. Уж слишком редко Саней овладевает плохое настроение.

Что ж, увы, осталось не так уж и много человек, а именно, пятеро: мы с Костей, Кирилл, Павел и Лёня. Последние трое что-то очень оживлённо обсуждали, – кажется, предстоящий матч между дагестанцами, – и в их трио часто раздавался громкий смех, но я решил не вмешиваться в их веселье и подсел к Косте, который в этот момент с кем-то разговаривал по телефону, – и, кстати, уже по первым интонациям Таганова я понял, что этот разговор для него так важен, что, по-моему, … даже удивителен, – тут ведь и мимика Кости сама за себя говорила. И, вообще, он, похоже, был очень заинтересован, если не заинтригован… В общем, мне всё это тоже стало интересно, и я решил подождать момента, когда этот телефонный разговор завершится, чтобы тут же обо всём Костю и расспросить.

Долго ждать не пришлось. Однако Костя, положив телефон в карман джинсов, сам обернулся ко мне, причём так резко и стремительно, что я даже несколько опешил, и поспешил обратиться:

– Держу пари, Колян, что ты не догадаешься, кто мне сейчас звонил!.. – смешно и взволнованно проговорил он.

– Наверно, нет. Но я бы хотел узнать…

– А ты угадай! – воскликнул Костя. – Даю тебе пять попыток.

Я не стал долго думать и начал по очереди перечислять всех самых давних друзей Кости. Здесь вариантов у меня было значительно больше, чем пять, и я кого только не назвал!.. Даже имя Болта упомянул. И, кстати, на мгновение подумал, что, наверно, угадал… – уж очень интересным представлялся мне этот вариант; однако Костя отрицательно помотал головой и сказал:

– Это была Щепкина.

– Дарья Алексеевна?

Не знаю, удивило это меня или нет, – наверно, нет; но вопрос в голове у меня всё же быстро возник:

– И какова была тема?

Тут Костя ответил незамедлительно:

– Там в школе кое-что случилось. Одно происшествие… – задумчиво сказал Костя.

– Происшествие? – переспросил я.

– Да. … Блин, я даже не знаю, как тебе это всё рассказать. Но, … короче говоря, сегодня Щепкина проводила какую-то репетицию с мелкими. Не знаю, что они там репетировали, – в общем, это была самая обычная, дежурная репетиция. Происходило же всё на сцене. Наверно, кто-то ходил за кулисами и бесился, но суть не в этом. Пока они там репетировали, за сценой раздался грохот. Грохот из-за кулис! И какой-то, как мне объяснила Щепкина, странный и непонятный звук.

– Странный звук?.. – не без интриги спросил я.

– Ага. А дальше, как и следовало ожидать, началось какое-то брожение в закулисной зоне. Щепкина не видела его, но по звукам было ясно, что что-то случилось; просто пока не все понимали, что именно. Они же мелкие…

– Ну да.

– Вот. Короче, вскоре выяснилось, что проломился пол. Удивительно, как это могло произойти, – я сам не раз бродил по закулисью, но шаткости в покрытии нигде не замечал. Ясно, что эти мелкие прыгали, или бегали… Без этого никак! – Костя брал за образцы наши репетиции. – Но каким же шатким должен быть пол?!

– Даже не представляю… – подумал я.

– И я тоже, – отметил Костя. – Но это не самое удивительное! – важно подчеркнул он. – В образовавшуюся яму свалился какой-то второклассник. Все, конечно, перепугались до смерти, ибо он закричал от боли, начали ему помогать, тянуть за руки… Дарья Алексеевна рассказала, как она сама, засучив рукава, поднимала несчастного. К счастью, всё обошлось нормально – паренька вытянули. Но … пока вытягивали, что-то они там нашли.

– Где? В яме?

– Да. Какой-то предмет.

– Не сокровище ли? – подшутил я.

– Ну, сокровище в нашей школе точно никогда не появится, – перешутил Костя, – однако штука интересная. Честно скажу, я так и не понял, о каком предмете шла речь, … – то ли коробка какая-то, то ли шкатулка, то ли ящичек… Я уже из телефона услышал дикий галдёж, царящий в зале, так что ничего не понял. А Щепкина так об этом говорила!.. С таким воодушевлением!.. – Костя показал несколько характерных для таких фраз жестов, однако потом сложил правую руку в локте, прислонил её к подбородку и стал говорить более тихо: – Но не думаю, что это актёрские приёмы. Я подозреваю, что тут всё куда серьёзнее. По крайней мере, всех учителей подняли на уши. Уже одно образование ямы не может не вызвать недоумение.

– Да уж… Но что за предмет, ты не знаешь?

– Нет, не знаю. Вообще, Дарья Алексеевна хотела, чтобы я завтра пришёл в школу.

– Зачем?

– Просит помочь починить сцену, ликвидировать яму, проверить всё покрытие на прочность…

– Ты типа рабочий? – рассмеялся я.

– Только типа, – поддержал Костя. – Но многие преподы уже свалили, и не факт, что завтра они появятся. Так что на всякий пожарный она просит меня прийти.

– Забавно.

– Очень. Но Щепкина мне сказала, что там есть какая-то неурядица с предметом – мол, его не открыть… – заявил Костя.

– Как не открыть?

– А вот так и не открыть. Представь себе, что какой-то дебил не только спрятал эту вещь, так ещё и решил закрыть её – наверно, на случай форс-мажора. Вот он и случился – форс-мажор. Предмет найден, да ничего с ним не сделаешь!

– Но причём тут ты? Неужто Щепкина надеется, что ты знаешь, как открыть этот ларчик?

– Это я и не понимаю, – признался Костя. – Может, я ей нужен вовсе не для этого? Может, у неё есть какие соображения?.. – обратился он ко мне.

– Ну, понять ты сможешь, только когда придёшь, – ответил я. – Однако нет ли опасений, что предмет может быть нехорошим? Ведь там, чёрт возьми, всё, что угодно может быть!

– Ну, вряд ли так… Это уж слишком. Да и кому это может быть нужно?

– Каким-нибудь шпионам, предателям. Да много кому.

– Но это же надо умудриться – заложить предмет под сцену! А до этого – проникнуть внутрь!.. Всё слишком сложно – вряд ли кто-то пойдёт на такое.

– Но кто-то уже пошёл, – заметил я.