Забудь меня

Мать ждет ответа. Просто киваю. Меня все равно не хватит на большее. Вид еды с утра привычно вызывает у меня отторжение, но я упрямо толкаю в себя вареное яйцо и жую его, как солому, запивая сладким кофе. Я потеряла три килограмма за последние недели, если так будет и дальше, мне придется сильно обновить гардероб, прежде чем начну собирать свой чемодан, а шопинг — это последнее, чего бы мне хотелось.

Я стала избегать поездок в торговые центры.

Трусливая…

Трусливая!

Я боюсь встретить ЕГО. Не хочу его встречать. Не хочу о нем думать…

— Хочу еще раз заметить, — продолжает мама. — Что я очень рада тому, как ты решила провести это лето. Такие поездки обычно только в твоем возрасте и случаются, потом будет сложно вот так собраться…

— Наверное, — отвечаю, сосредотачиваясь на том, чтобы проглотить проклятое яйцо.

— Я даже не против того, что ты отменила поездку со мной.

— Спасибо.

— Я уверена, ты отлично проведешь время.

Отлично провести время…

Я не берусь объяснять ей, что ни черта подобного со мной не будет. Огромная дыра в моей груди такая дискомфортная, что трудно дышать, но эта дыра — только мое бремя. Боль, которой я ни с кем не хочу делиться, тем более с матерью. Я просто надеюсь, что однажды эта дыра закроется сама. Оставит меня в покое…

Мы отправляемся в тур по Европе, который организовал Захар. Он предложил присоединиться несколько дней назад, и я согласилась.

Сжавшись внутри пружиной, я сказала ему да.

Сказала да отличному лету, которое проведу далеко от дома. Далеко от этого города. Может быть там меня перестанут преследовать картинки, от которых сладко ноет живот и в груди сжимается сердце. От которых мне больно вдохнуть!

— Надеюсь, ты проведешь время с пользой, — сидящий с нами за столом отец задумчиво листает том древнего издания налогового кодекса. Один из тех, что занимают полки в его кабинете. — В Париже полно познавательных выставок. У тебя отличный возраст, — выставляет от свой противовес словам матери. — Чтобы посмотреть как можно больше.

— Выставки?! — охает мама. — Ей двадцать, Ян! Я надеюсь, что она не станет ходить по выставкам.

Подняв на него глаза, улыбаюсь уголком губ.

В последние дни своей жизни я вдруг поняла, что для меня не существует других авторитетов, кроме отца. Будто только его мнение имеет для меня значение. Кажется, мы никогда в жизни не были так близки, как теперь. После того, как я пришла к нему за помощью, и он мне помог. Несколькими телефонными звонками вернул моему бывшему парню место в университете, его диплом. Остановил административное дело о хулиганстве, которое сулило ему штраф и кучу других неприятностей.

Он сказал, мой отец, что ему все реже и реже удается заниматься на работе тем, для чего когда-то он выбрал этот путь — восстановлением справедливости, поэтому будет отлично, если в кое-то веке он начнет свой день именно с этой приятной миссии.

— Мне нравятся выставки, — говорю отцу.

Мы стали больше времени проводить вместе. Мы гуляем по лесу почти каждый вечер и просто беседуем. Вернее, я просто его слушаю, впитывая каждое слово. Мне кажется, она, моя мама, ревнует нас к этим прогулкам, но я их не отдам.

Встав из-за стола, я оставляю на щеке отца поцелуй, говоря:

— Спасибо за эту возможность.

— Ты заслужила, — сам себе улыбается он.

Мы сегодня больше не увидимся. Мы не увидимся до середины августа, ведь я вернусь не раньше его середины.

Вытряхнув на кровать свой бельевой ящик, берусь за разложенную на полках одежду, чтобы выбрать ту, которую возьму с собой. Задев рукой плотную черную ткань, извлекаю из глубины шкафа большую черную толстовку, плечи которой сжимаю в кулаках, развернув ту перед собой.

У меня будто воруют воздух.

Быстро скомкав ее в куль, заталкиваю вещь опять в шкаф, решая избавиться от нее, когда вернусь.

Он не звонил и не писал. Я знаю, что все его проблемы решились еще на прошлой неделе. Не в секунду конечно, но все же. Я не имею понятия, знает ли он о том, кто ему помог. Если и знает, ему плевать. Плевать на меня.

“Через два часа будем у тебя”, — читаю сообщение от Захара.

Я умею организовывать свое время, поэтому за эти два часа успеваю принять душ, привести в порядок волосы, собраться и спустить вниз свои вещи: огромный чемодан и сумку.

Мать больше не поднимала тему моего возможного совместного будущего с Захаром. Возможно, она видит в моих глазах что-то такое, что заставляет ее этого не делать. Мою холодную решимость дать отпор любыми способами. Мое дикое стремление сопротивляться давлению…

Когда машина Захара тормозит у наших ворот, она встречает его с распростертыми объятиями. Пока его брат грузит в забитый чемоданами багажник джипа “мерседес” мои вещи, мама целует щеку Захара. Они ведут непринужденный разговор, а я оборачиваюсь через плечо с ощущением, будто у меня жжет затылок.

Наша улица вообще очень тихая. Она и сейчас пустая, только метрах в тридцати на обочине припаркована какая-то машина…

— Ну что, готова? — скрестив на груди руки, Захар смотрит на меня и улыбается.

— Да… — смотрю на него, повернув голову.

Пристегивая ремень безопасности на переднем сидении рядом с Захаром, стараюсь дышать ровно и не выдать того, что я отдираю свою тень от каждого сантиметра асфальта, которые мы оставляем позади, а потом я принимаюсь упрямо смотреть вперед.

Только вперед…

Конец первой книги

Больше книг на сайте - Knigoed.net