Забвение роз

– Да что отвечать, когда у вас перстень на пальце, - сокрушённо вздохнул Крегс.
– И то, другое, кольцо, которое нашли у мёртвого офицера, оно ведь ваше. Я опознал. Вы убили его? Только честно, Тревеус?

– Пришлось, - сквозь зубы процедил Шардаш.
– Опознал бы. Но тридцать жизней не на моей совести.

Директор с облегчением перевёл дух и, опасливо покосившись на воющую дыру перехода, отпустил адепток, шагнул к профессору. Наклонившись, он хотел что-то сказать, но не успел: помешали белые стражи. В руках у одного из них мелькнула волшебная палочка.

Шардаш среагировал мгновенно, закрывшись адептками словно щитом. В горло Алисии уткнулся нож.

– Или вы соблюдаете условия договора, или она умрёт, - прохрипел профессор.

Белые стражи замерли, зашептались, переговариваясь. Затем старший из них, с нашивками лейтенанта, велел Крегсу по одной забирать адепток и отправлять в Бонбридж.

– Условия будут соблюдены, - учтиво обратился лейтенант к Шардашу, боясь, что у того дрогнет рука.
– Пожалуйста, разрешите девушкам уйти. Ваше дело обещаем рассмотреть объективно и беспристрастно.

Шардаш поколебался, но убрал нож, подтолкнув Алисию к директору. Её тут же подхватили белые стражи и увлекли в зев перехода. Следующей стала Инесса, а вот с Мериам профессор замешкался, сделал шажок в сторону и неожиданно для всех открыл второй переход.

Заклинание лейтенанта опоздало на считанные мгновенья, чиркнув поверх плеча Шардаша и растворившись в неведомом сумраке.

– Прародители сущего, - в ужасе выкрикнул Крегс, - вы могли нарушить вязь, убить их, понимаете?!

Лейтенант молчал. Единственное, о чём он сейчас думал, это, что не сумел выполнить приказ. Тревеуса Шардаша полагалось уничтожить сразу после освобождения заложниц. Увы, попавшее в закрывающийся коридор заклинание уничтожило координаты перехода. Впрочем, как успели на горьком опыте убедиться белые стражи, члены ордена Змеи владели искусством перемещения на высочайшем уровне и не оставляли зацепок. Они открывали коридоры силой мысли, не потревожив ни единой нити, как по эту, так и по ту сторону транспортации.

14

Было темно: тучи заволокли небо. Между деревьев завывал ветер. Под ногами хлюпала листва. Испуганно сделав шаг, Мериам тут же угодила в лужу.

Вокруг только лес, бесконечный густой лес. Ряды толстых, многовековых стволов с густым подлеском. Тонкие ветви царапали руки, цеплялись за одежду. Ни души, даже звери в эту ненастную ночь молчали. Казалось, здесь не было места человеку.

Мериам замерла, боясь пошевелиться. Ей почудилось, что Шардаш перенёс их в Империю или даже в Лунный мир. В Лаксене вряд ли остались такие глухие уголки - раздолье для оборотней. Оглянувшись и не заметив профессора - ни силуэта, ни блеска глаз, ни дыхания, - адептка не на шутку перепугалась и сбивчивым шёпотом позвала Шардаша.

– Я здесь, в двух шагах от вас, - устало отозвался профессор. Его голос едва не потонул в порыве ветра.

Мериам пошарила рукой в воздухе и с облегчением вздохнула, наткнувшись на что-то тёплое, походившее на пиджак Шардаша. Она инстинктивно шагнула к профессору и, нащупав, вцепилась в его руку.

Мрак вокруг только сгущался. Ветер набирал силу. Нетвёрдо стоявшую на ногах Мериам качнуло, и она инстинктивно прильнула к единственной доступной опоре.

– Надвигается буря, - задумчиво протянул Шардаш и туже затянул завязки плаща адептки. Она всё ещё льнула к нему, стремясь укрыться от непогоды.

– Простите, что так вышло, Ики, я своё слово сдержу. Сконцентрируюсь и отправлю вас в Бонбридж.

– А это тяжело?
– Мериам подняла голову, стараясь рассмотреть его лицо.
– И почему я вас не вижу?

– Темно же, - Шардаш аккуратно разжал пальцы адептки и восстановил между ними минимальное приличествующее расстояние.
– Оборотни, они вообще неплохо с ночью сливаются. Ладно, отойдите на пару шагов: я попробую открыть коридор.

Мериам не сдвинулась с места. Не шевельнулась, и когда профессор в ультимативной форме повторил свою просьбу. Зябко подёргивая плечами, адептка ждала, напряжённо вслушиваясь в звуки надвигающегося ненастья.

– Я остаюсь, - наконец сообщила она.

– Что?!
– не веря ушам, рявкнул Шардаш.
– Я не ослышался?

– Мэтр, я хочу знать правду. И хочу помочь.

Профессор рассмеялся:

– Ики, меньше пить надо! Марш в школьное общежитие, и это не обсуждается.

Полыхнул коридор перехода, однако Мериам отпрянула от него. Спотыкаясь, ударяясь о стволы деревьев, она спешила прочь, чтобы не затянуло.

– Ики!
– понёсся вслед гневный голос Шардаша.
– Адептка Ики, вернулись немедленно!

– Нет!
– задыхаясь, ответила Мериам.
– Не желаю в Бонбридж! Поймите, мэтр, вам нужен кто-то, чтобы общаться с внешним миром.

– Сейчас ты у меня догеройствуешься!
– рыкнул профессор. Он не пытался обуздать обуявшую его ярость.
– Не желаешь к себе в комнату, вышвырну прямиком в лечебное крыло с переломами разной степени тяжести.

Адептка остановилась и задумалась: действительно, стоит ли? Всего одно мгновение - и кошмар позади. Но мешала совесть. Кто, если не Мериам, повинен в травле Тревеуса Шардаша? Судя по поведению, он действительно не безжалостный убийца. Ответ директору тоже казался искренним, да и Селениум Крегс не мог так ошибиться в выборе преподавателя, не говоря уж о магистре ордена Змеи. Нет, пока не найдутся ответы на все вопросы, Мериам не уйдёт. Шардаш обещал рассказать, и он расскажет.

Пальцы профессора до боли сжали плечо. Адептка испугалась, что он сломает его. Обошлось. Шардаш просто развернул Мериам к себе и удивительно спокойно поинтересовался:

– Адептка Ики, не поведаете о причинах своей дурости? Право, мне интересно, вы книжек перечитали или в детстве не наигрались? В любом случае, коридор закрылся, нового сегодня не будет.

– Я просто хотела... я за справедливость.

– Тогда меняйте учебное заведение: в Школе такому не учат. Вот что с вами прикажите делать?
– сокрушённо вздохнул Шардаш.

От гнева профессора и следа не осталось. Казалось, впору бы обрадоваться, но Мериам насторожилась: на лицо эмоциональная нестабильность. Её бабушка по материнской линии в молодости страдала таким же, но в гораздо более мягкой форме. Дед говорил, что инстинкты внутри шалят. А тут перед адепткой половозрелый оборотень мужского пола с тёмной природой сути. Когда перестанет действовать противооборотное зелье, всплески станут сильнее, нежели у светлой оборотницы. Тот же Томас Гаут неустанно напоминал, что мужские особи агрессивнее женских, зато последние коварнее.