Забытый грех

– А может, и не будет больше краж?

– Будут. Мне так кажется. Зачем-то же все это затевалось? Если б одна кража произошла, ее еще можно было б списать на случайность.

Александра с сомнением поглядела на Фаину:

– Я что-то не поняла, ты думаешь, что это делалось специально? То есть как бы кража не ради самих денег, а подстава?

Фаина смутилась:

– Знаешь, есть у меня такая мысль. Но пока никаких подтверждений ей я не нахожу. Возможно, я ошибаюсь, и на самом деле все гораздо проще: кто-то решил поживиться за чужой счет.

– Слушай, подруга, а может, пойдем прогуляемся? Что-то засиделась я здесь, размяться немного хочется.

– Можно.

– Отлично. Вот по пути обо всем и поговорим, когда ходишь, лучше думается.

Фаина согласна кивнула и поднялась.

– Предлагаю пройтись по Старому Арбату, мне нужно кое-куда зайти. – Она сняла с шеи телефон и сунула его в сумочку. Снаружи остался торчать ремешок.

– Как скажешь, Арбат так Арбат. Но вот сумку я бы на твоем месте застегнула: не ровен час, мобильник потеряешь. Кстати, а зачем ты его с шеи сняла?

Фаина болезненно дотронулась до кожи рукой:

– Болит. Натирает почему-то. Знаешь, меня с недавних пор многое раздражает, вот и прикосновения к коже – тоже.

– У невропатолога была? Стоило бы нервную систему подлечить. – Александра смущенно кашлянула. – Мне бы тоже надо: отец мерещится. Недавно показалось, будто он сидит в автомобиле. Я остановилась на перекрестке у светофора, поворачиваюсь и вижу: в машине рядом сидит папа. Я тут же начала открывать окно, чтобы было лучше видно, но он вдруг рванул с места и исчез за поворотом. Представляешь, я пыталась этот автомобиль догнать! Ну вот что мне делать?! Я же знаю, что нет его в живых, а совладать с собой не могу.

– Да, милая, – кончиками пальцев Фаина слегка прикоснулась к ее руке, – я понимаю тебя. Мне до сих пор везде мерещится Милена.

Расставшись с Фаиной, Александра отправилась бродить по улицам одна. Ей нравилась старая Москва. Она жалела, что так стремительно меняется облик города и все меньше остается тех милых сердцу уголков, где все дышит стариной. Дойдя до Патриарших прудов, она постояла там, глядя на воду и любуясь. И тут ей послышался знакомый голос. Она оглянулась.

– Этого не может быть, – произнес Лямзин.

Мужчина с кавказским акцентом возразил:

– Может. Так мне люди сказали. – Потом, оглянувшись по сторонам, добавил: – Пойдем подальше, еще чего скажу.

Александра дернулась, чтобы пойти за ними следом, но спохватилась. Еще не хватало, чтобы Лямзин заподозрил ее в том, будто она следит за ним.

Она вздохнула – узнать, в чем же там дело, хотелось ужасно, но она торопливо, чтобы не передумать, пошла по Малой Бронной в направлении Большой Никитской.

Лямзин, когда она уходила, обернулся и заметил ее, но подумал: Александра ему мерещится оттого, что он влюблен.

– Так что еще удалось узнать, Рашид? – спросил он, поворачиваясь к собеседнику.

– Говорят, Юсуф – заядлый игрок. Больше года назад он проиграл все, что у него было. Торговец фруктами он. Не сам торговал, на него люди работали – около пятнадцати человек. Когда проигрался подчистую – зарплату никому не заплатил и сбежал. Появился черед пару месяцев, уже при деньгах. Откуда он их взял – никто не знает. Опять все спустил и начал ходить за хозяином казино, где ему раньше разрешали играть в кредит. Нудный он, прилипчивый, как репей. Потому ему и дали немного поиграть в долг. Он опять проигрался в пух и прах и вдруг исчез. Появился примерно через две недели, отдал долг хозяину казино и сел играть.

– И что было дальше?

– Долго ему везло. Но Юсуф не тот человек, который умеет останавливаться на подъеме. А игра жадных не любит: почувствовал, что карта не идет, – уходи. Не пробуй отбиться. Он же сидел трое суток на покере, спал даже там же на составленных вместе стульях. Потом, когда у него ничего не осталось, ушел. А в долг ему никто не давал, все знали, что он вряд ли отдаст.

Лямзин задумался.

– Значит, говоришь, долгов у него не было. Тогда версия убийства из-за денег отпадает. Рашид, ты уверен в этом? – Лямзину очень не хотелось отказываться от стройной версии убийства из-за долгов, но делать ничего не оставалось.

Глава 10 Бал

Вадим методично названивал Александре целую неделю. Она то ссылалась на занятость, то сказывалась больной, то говорила, что от жары у нее закончились силы и она не может даже выйти из квартиры, но он был непривычно настойчив.

Решив, что ему просто больше не на кого вылить ушат помоев, который наверняка у него накопился за время его гражданского брака, она дала себе слово не сдаваться. Последний раз он застал ее врасплох. До костюмированного бала оставалось мало времени, а у нее еще не все было готово. Хорошо, что портниха опытная и ловкая попалась, успела за три недели платье сшить, но забрать его нужно было сегодня утром. А еще успеть сделать прическу и приличествующий случаю макияж. Она то и дело поглядывала в окно, ожидая парикмахера – он должен был прийти с минуты на минуту, но почему-то задерживался.

Ровно через полчаса раздался звонок. В полной уверенности, что это мастер, Александра открыла дверь, и у нее в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Метаморфозы, произошедшие с Вадиком, были разительными. Вероятно, за то время, что его несостоявшаяся супруга препятствовала его встречам со знакомыми и друзьями, у него благополучно утряслось в голове все, что без всякого успеха раньше вдалбливала в него Александра.

Теперь это было не жалкое подобие Джона Корбетта, а вполне самостоятельный образчик мужского шарма и стиля. На Джоне, то есть Вадиме, были светло-голубые джинсы, белоснежная рубашка, сексуально приоткрывающая грудь, и мягкие светлые мокасины. Пепельным волосам его, волнистым и удлиненным по последней моде, был придан небрежный шик.

По-прежнему молча глядя на Вадима, Александра посторонилась, пропуская его, и, старательно изображая равнодушие, произнесла:

– Я тебя не узнаю. Отчего такие разительные перемены? Представляю, как радуются твои пациентки: уж если они и раньше тебе прохода не давали, то, должно быть, теперь и вовсе на британский флаг рвут.

– Не понял? – Он явно был польщен услышанным, но постарался скрыть это за изумлением.

– Все ты понял, Вадик. Рассказывай, что произошло.

Он слегка поморщился.

– Никто меня ни на что не рвет. И вообще, я из медицины ушел.

– Да-а… И где же ты работаешь, интересно?

– В крупной фирме психологом. – И на ее невысказанный вопрос небрежно пояснил: – Получил второе высшее образование. Мы же с тобой давно не общались, и ты не знаешь всех моих дел.

– Ну слава богу, хоть какая-то польза от твоих бывших жен вышла – на психолога выучился в конце концов. Теперь путь к сердцу женщины будешь искать, как и положено, через душу.

Он сделал вид, что не заметил ее сарказма, и серьезно произнес: