Зачет по тварезнанию

А лучше В месте. Вместе.

Мне кажется, отличная стратегия. И главное, она меня никогда не подводила.

Я скинула рубашку на пол, забралась на полок, под одеяло, уложила лапищу Кея себе на грудь, прижалась холодной попой к его теплому паху и поерзала немножко, устраиваясь поудобнее.

…и ощутила, как «саженька» наливается в сажень, тыкаясь мне в междуножье. Рука, которая безучастно лежала у меня на груди, эту грудь нащупала за основание и свела пальцы на заострившейся верхушке, прищипывая сосок. Между ног сладко заныло.

…Год! Целый год без секса! Нужно срочно наверстывать. Когда еще мне такая «саженная» возможность выпадет?

Горячее дыхание обожгло шею, поднимая дыбом мелкие волоски. Соски вмиг затвердели. Я облизала губы. Просто потому что они в одно мгновение пересохли. Кей, чуть касаясь кожи, провел губами от основания шеи к позвоночнику между лопатками, и я вздрогнула от избытка ощущений. Он хихикнул и уложил меня на живот, исцеловывая мне спину, столь же невесомо водя над нею руками и запуская волны мурашек. Спустившись ниже, он охватил пальцами большие полушария попы и чувствительно прикусил правое. Я ойкнула и дернулась, пытаясь уйти из захвата.

Не тут-то было.

Крепкие руки перехватили меня за таз и притянули к себе. А «сажень» комфортно улеглась в ложбину между полупопиями и потерлась об нее с заметным удовольствием владельца. Уложившись в естественное углубление, Кей прикусил меня за кожу между лопаток. Я снова дернулась, и на этот раз умелые пальцы поймали меня за беспомощно свисающие вниз груди, нащупав пальцами чувствительные бугорки и постучав по ним. Совершенно глупое действие, по сути. Кто ему там откроет?

Открывают не там. А значительно ниже. Подалась вперед, чтобы показать, куда нужно стучать. А заодно и намекнуть, чем.

Но мне не дали. Кей прижал меня к своей груди перекрещенными руками, не переставая об меня тереться. Правда теперь он терся в более подходящем для того месте, но пока не в правильном направлении.

О!

А может, и в правильном! Я прижалась к твердой сажени чувствительным влажным бугорком.

О-о-о! О, как бывает. Кей скользил членом между моих ног, заставляя меня прогибаться. И еще. А потом внезапно сменил направление и попал. Туда, куда нужно. Кое-что мягкое, но увесистое шлепнуло меня туда, где недавно терлась другая, стволовая часть мужского боекомплекта. И снова. О!

Неожиданно Кей сел на пятки и, легонько качая, усадил меня на свои бедра и подтянул спиной к груди. Он целовал и прикусывал мне шею и плечи, пока его руки вытворяли нечто невообразимое у меня спереди. Повсюду. И когда я уже почти дошла до грани, он подтолкнул меня вперед, укладывая лицом в одеяло, и мягкие движения сменились резкими, жесткими и быстрыми, заставляя меня задыхаться и бесстыдно подставляться и двигаться навстречу, уносясь куда-то… Куда-то. И вспышка магии, безумная, двойная, выкручивающая от наслаждения все внутренности, накрыла нас. Потом Кей завалился на бок, притягивая меня. Прижимая. Целуя. Лаская. И что-то еще, но я уже не помню, что.

Я снова уснула.

44. Кей. С бодрым утром.

Утро заглядывало в низкое окошко бани. С улицы слышался квохтанье кур и протяжное мычание коровы. Солнечные лучи прогнали последние тени страха. Страха, что я не смогу ее спасти. Что, упорхнув от меня ночью, она не вернется. Что, проснувшись, она сделает вид, что ничего не было. Обычное явление для Лайны.

Когда она прижалась ко мне, вернувшись с улицы, я был так счастлив, что даже не подумал, что она просто замерзла. А когда подумал, было уже поздно.

Разумеется, я мечтал о ней. Видел о ней сны. Фантазировал о ней в душе. Да где только не фантазировал, когда выпадала свободная минутка. Но даже в самых смелых своих фантазиях я не мог представить, что будет ТАК. Что она… такая.

Я знал ее отстраненной, погруженной в свои мысли, увлеченной, язвительной, высокомерной, бескомпромисной…

Но она оказалась еще и нежной, страстной, жаркой, отзывчивой, податливой… Я не знаю, как буду жить дальше, если она решит сделать вид, что ничего не было. Это как в пустыне смотреть на кувшин с водой и не иметь возможность сделать глоток. Бесчеловечно.

Впрочем, гуманизм — это вообще не Джелайну Хольм. Джелайна Хольм способна на гуманизм только в отношении тварей.

Например, Сафониэля лея Гроссо.

Теплая сонная Лайна зашевелись в моих объятиях, развернулась ко мне лицом и потерлась носом о мою грудь. Сердце сжалось от нежности.

Разумеется, до Джелайны у меня были женщины. Даже много женщин. И дома, до поступления. И в Дьюи. Некоторых крестьянских девушек родители специально привозили чуть ли не к воротам Академии. Переспать с магом зазорным не считалось. Некоторые даже специально просили не предохраняться. Родится мальчик — что ж, обычно они не наследовали магию, но росли сильными и здоровыми. А если рождалась девочка, то появлялся шанс выгодно пристроить ее замуж. Такую и муж мог под мага подложить, лишь бы в семье родился маг по крови. В общем, желающих справиться с избытком магии всегда хватало, главное — дождаться увольнительной.

Но так, как с ней… Чтобы магия рвала крышу от наслаждения… Чтобы вместе, одновременно. По-настоящему… Может, у мага с магичкой всегда так. Не знаю. У меня Лайна была первой магичкой. Но у меня даже мысли не возникало спросить у нее о том, как это было с другими. От одной мысли о том, что с другими это у нее было, меня разрывало изнутри на кровавые лохмотья.

Я обнял ее крепче и поцеловал в плечо. Ночные упражнения не избавили меня от утренней эрекции, которая сейчас упиралась Лайне в живот. Джелайна что-то возмущенно буркнула и закинула коленку мне на бедро. Я не знаю, было ли это случайно. Или это была провокация. Но кто бы на моем месте удержался?

Лайна просыпалась медленно. И пока она спала, это было еще невозможней, потому что когда еще можно увидеть Джелайну Хольм, какая она есть? Глаза она открыла внезапно. Словно кто-то в одно мгновение включил магический светильник. В одно движение она опрокинула меня на спину и оседлала, задавая свой темп, опираясь на мои руки, разгоняясь, пока знакомое уже ощущение огненной волны и полета не обрушились на меня обжигающим вихрем.

Я еще не успел отдышаться, как в дверь бани заколотили. По громкости стука сомневаться, не приходилось: дешевле открыть.

Я натянул на себя рубашку и выглянул, щурясь от непривычно яркого после темной бани, солнца.

Снаружи стоял мужчина, практически дедок, с изрядной долей седины в черных некогда волосах. Его лоб был испещрен морщинами. Многочисленные лучики расходились от глаз. Его кожа была смуглой, а глаза — нежданно ярко-серые на общем темном фоне. Он был одет в дорогую удобную одежду темной расцветки.

— Совсем молодежь стыд потеряла! — ворчливо произнес мужик. — Хоть бы постеснялись пожилого человека! Только засыпать стал, так по глазам магией ударило, что я до утра так и не уснул. И опять. Работать невозможно, — возмущался он. — Что вам от меня было нужно?