Зачетная алхимия. Разозлить дракона
Шрифт:
Поэтому, когда мне было десять лет, папа лично упокоил демона, которого я из любопытства вызвала, в тринадцать — утопил в водах Гейроза мой трофейный чарострел, из которого я так метко попала в бедро убийцы, целившегося в маму, в пятнадцать — морально урыл одного моего ухажера, который, по мнению отца, стал слишком распускать руки и язык, уговаривая меня на разврат.
Одним словом, не сильно-то папа и приврал Рохту, утверждая, что он археолог и занимается раскопками. Откопать… закопать… смысл-то примерно одинаковый — и там, и там нужно работать лопатой на благо общества. А если то представлено
С такими мыслями я смотрела на спину поднимавшегося по лестнице отца. А когда родители ушли, то я рухнула на кресло. Стоило это сделать, тут же удостоилась пристального взгляда братца.
— Не нравится мне этот чешуйчатый, — изрек он. — Ты не расскажешь, как ему это удалось?
— Про «влюбилась и решила бескорыстно» версия не прокатит? — уточнила я для проформы.
— Неа, — зная меня, как облупленную, заверил мелкий.
— Этот ящер пообещал мне куратора.
— В смысле, выкрасть, связать и доставить тебе? — уточнил мелкий, озадачившись.
— Нет. Уговорить миру Райт взять меня своей дипломницей. Судя по тому, как эта офицер нас сегодня встречала на практике, стать научным руководителем она не жаждет от слова «совсем».
— А как она вас встретила — заинтересовался Ник.
— Никак.
— М-да… Тогда твои мотивы понятны… — затем, вздохнув, добавил: — Вот уже никогда бы не подумал, что сестренка ради того, чтобы удержаться в академии, пойдет на сделку с законом, а я — стану смотрящ… старостой группы.
— Ты — староста? — удивилась я. — Ты тот, кто вынужденно сдает прогульщиков преподавателям, тот, кого не любит вся группа?.. А больше самоубийц не нашлось?
— Были, но они сейчас в лазарете, — довольно отозвался мелкий, словно лично посодействовал им в покупке билета до лечебницы.
— Но зачем?
— Это была единственная возможность опосредованно добраться до личных дел адептов. В тот архив доступа студентам нет, а охраняется он так, что не взломать. А я там кое-что хочу подправить…
— Уже появились враги? — уточнила я.
— Нет, пока лишь рьяные недруги. Для врагов бы пришлось устраиваться на кладбище сторожем — чтобы незаметно трупы прятать. А недругов — только лишь… устранять из стен академии.
— И насколько они рьяные? — уточнила я, чувствуя, как в душе просыпается змея по имени Вендетта. Потому что никто не смеет издеваться над моим братом кроме меня.
— Ну, Рони пытался сломать мне ноги, Миник притопить в ватерклозете, а Соррин искупать в компосте…
— Что из этого им удалось? — задала я вопрос тоном следователя.
— Почти ничего… во всяком случае я жив, здоров и мое достоинство пострадало лишь отчасти, — братец не стал делиться подробностями своего унижения. А оно, судя по всему, было. Потому как иначе он не стал бы так рваться в старосты.
Но имена обидчиков я запомнила. И забывать пока не отомщу — не собиралась.
— Время позднее, — зевнув, произнес Ник, желая уйти от неприятной для него темы. — Давай я помогу тебе подняться по лестнице до твоей спальни.
Я согласно кивнула.
— Тогда еще мою сумку и вон тот сверток у порога захвати, — попросила я.
Затем, опираясь на плечо брата, добралась до своей комнаты, чтобы там раздеться и рухнуть
на кровать. Ну и денек сегодня был!Глава 11
Глава 11
Я так насыщенно жила сегодня, что мне захотелось немножко трупности: спокойствия, безмолвия и горизонтального времяпрепровождения с закрытыми глазами. Одним словом — мертвецкого сна! Ему-то я и предалась с полной зевотной самоотдачей.
Я провалилась в блаженную тьму, где не было ни звуков, ни образов. Но потом мрак начал рассеиваться. Из черноты стали проступать контуру, а чернильный сумрак сменяться голубой лазурью.
Небо. Облака. Зеленая трава, на которой я лежала. Покой и безмятежность. Вдали виднелись сахарные вершины ледников, венчавших горный хребет. И на этом фоне, среди облаков я увидела дракона, который парил в воздухе.
Сильное мощное чешуйчатое тело блестело на солнце, а крылья были оттенка стали. Нас разделяли мили и мили, но казалось, что ящер сумел разглядеть меня на горном лугу. И как увидел — больше не отрывал от меня взгляда.
Дракон развернулся, описав в воздухе круг, и устремился ко мне. Зверь, словно сотканный изо льда и стали, казавшийся еще совсем недавно всего лишь малым силуэтом в небе, начал снижаться. И я вдруг поняла, насколько он огромен.
Когда его лапы ударились о землю, то я почувствовала, как та вздрогнула. Это была махина. Воплощение силы и смерти во плоти. И нужно бы было бежать, прятаться, но… откуда-то я знала, что зверь не причинит мне зла. И я ему тоже… не захочу.
Я подошла к дракону и протянула к нему руку. Зверь наклонил голову и прищурил янтарные глаза, в вертикальных зрачках которого отражалась я и горы. И мне захотелось того же. Потому что вдруг я почувствовала, что именно здесь, на лугу, рядом с этим огнедышащим монстром — я в самом спокойном безопасном месте на всем белом свете. Мне было…тепло и уютно. Да, именно так.
Я прижалась щекой к чешуйчатой морде, обнимая ее, и ощутила, как меня саму укрывают кожистым крылом от палившего солнца и от всего мира. От его бед и невзгод.
— Я буду рядом, — услышала я вдруг знакомый голос, и едва он отзвучал, чешуя под моими руками начала меняться и… прекрасный дракон превратился в ужасного ящерюгу! Законника в человеческой ипостаси!!! Рохта, гарпии ему в печенки!
От потрясения я резко распахнула глаза, не сразу осознав, что я в собственной комнате. Первой мыслью была: как, пекло побери, такой хороший сон превратился в столь отвратный кошмар. А второй — как я могла проспать? А все потому что я посмотрела на циферблат хронистов, стрелки которого показывали девять утра.
Я соскочила с кровати, забыв про свою больную ногу и… тут же вспомнила. Произошло это ровно в тот миг, когда я полетела носом в ковер. Удар получился громким. Я полежала, пытаясь осознать: на каком я свете и сколько звездочек кружит перед глазами и, только поняв, что помирать пока рано и до полноценного трупа я не дотягиваю, начала подниматься.
На середине этого процесса меня и застал братец, вломившись в мою комнату без стука, зато с отпиравшим щеколду заклинанием.
— Я думал, тебя там убивают! — голосом, в котором было поровну разочарования и беспокойства, воскликнул он.