Загадка архива
Шрифт:
— Да, знаю… То есть, слышал, что она учится в медицинском институте.
«Значит, он притворился, что забыл имя старухи» — подумал Эмиль и решил не касаться больше этого вопроса. Если за спиной той женщины скрывается Филип Косма, он ни за что не признает этого… Разве что прижатый фактами.
— Что вам известно о краже браслета? — переменил Эмиль тему.
— О краже браслета? Какого браслета? — не мог вспомнить Косма.
— Браслета… который украли у Беллы Кони… из артистической уборной…
— Ах да! Конечно! Белла устроила тогда такой скандал! Всю полицию на ноги подняла. Да, конечно, вспоминаю… — засмеялся
Новая группа клиентов появилась наверху, на лестнице, и Филип Косма, снова поднялся, извиняясь. Он объяснял клиентам, что у него больше нет свободных столиков, когда Эмиль окликнул его.
— Господин Косма! Мы уходим!
— Нет, что вы… зачем же вам уходить? — возразил он, снова подходя к ним.
— Не сидеть же нам здесь всю ночь! — засмеялся Эмиль.
— Хорошо… как изволите…
Он проводил их по лестнице к выходу.
— Значит, это всё?
— Пока что всё… Я попрошу вас, если это будет необходимо, не отказаться прийти к нам… может быть, очная ставка… Предстоит прекращение дела… понимаете?
— Да, понимаю… — ответил Косма, и в его тоне прозвучало: «Раз нельзя иначе…»
Разногласие!
На следующее утро, у себя в кабинете, Эмиль вновь пересмотрел все собранные данные. Хотя люди, с которыми он встретился — все кроме Елены Фаркаш — уже не вкладывали в обсуждение этого события прежней страсти, считая его давно прочитанной страницей, Эмиль постепенно втянулся в него так, что иногда ему казалось, будто перед ним — дело сегодняшнего дня. Эта история явно начала его волновать.
В то утро они с Аной обсуждали результаты первых четырёх встреч.
— Итак… сегодня мы находимся на той точке, на которой господин Михэйляну прекратил следствие, — высказала своё мнение Ана.
— И да и нет! — пробормотал Эмиль. — Это правда, что новых улик мы не обнаружили, но у нас есть кое-какие интересные детали: 1. Посещение Космой Ирины Добреску-Нягу; 2. Признание им того факта, что алиби были «неубедительными»; 3. Настойчивое стремление Ирины Нягу скрыть тот факт, что она познакомилась с Нягу ещё до смерти актрисы.
— Да… всё это и в самом деле важно.
— Теперь — пункт четвёртый: Флорика Аиоаней…
— Не трогай Флорику Аиоаней! — рассердилась Ана. — Эта женщина вырастила Дойну и считает её своей дочерью. Она достойна всяческого уважения. Даже если…
Ана остановилась, глядя прямо в глаза Эмилю.
— Даже если? — помог он ей.
— Даже если предполагать, что Флорика Аиоаней знает того человека, который убил Беллу Кони… хотя это предположение и абсурдно…
— Да… согласен… И всё же мы не можем игнорировать тот факт, что старуха может что-то знать: может быть, именно она даст нам в руки нить, которая приведёт к убийце.
— Может что-то знать! — к искреннему удовольствию Эмиля передразнила его Ана, делая вид, что протирает свои солнечные
очки. — Ничего она не знает! Истина заключается в том, что кто-то помогает этой женщине…— Значит, она ничего не знает, но истина заключается в том, что кто-то… — подхватил Эмиль фразу Аны.
— Это не доказывает, что она связана с убийцей!
— А я такого и не говорил! Просто, это ещё один пункт — четвёртый.
— А пятый? — Ана явно хотела отвлечь его от мыслей о Флорике.
— Пятый — это, с одной стороны, браслет. То есть, кража браслета… Неплохо было бы попробовать связать убийство с этой кражей…
— Ну, не заниматься же нам теперь ещё и браслетом? — передразнила Ана Филипа Косму.
— Не скажи… А по этому пункту у нас пока что один-единственный обвиняемый: электрик Нягу.
— А с другой стороны?
— Что — с другой стороны?
— Ты сказал: «С одной стороны»… а — с другой?
— Ох, да… с другой стороны — вопрос, который вырисовывается всё яснее: почему Михэйляну прервал следствие? У меня всё время такое впечатление, что стоило ему подойти к какому-то определённому пункту, так что оставался всего один шаг до открытия, как он тут же уклонялся в сторону и переходил к другим вопросам.
— То есть, ты хочешь сказать, что, обнаружив одного возможного виновника, следователь тут же оставлял его и переходил к следующему?
— Именно!
— Посмотрим, что будет дальше. Какие у тебя планы на сегодня? Кому выпадет удовольствие принять нас нынче вечером? — не без иронии продолжала Ана.
Эмиль огорчился. Не глядя на неё, он снял очки и начал тщательно протирать их.
— Не сердись, я пошутила, — сказала Ана.
— Я знаю, — с достоинством ответил Эмиль, надевая очки и глядя прямо на неё. — Но кроме этого, я знаю одну девушку, которая десять месяцев тому назад пришла сюда с надеждой реабилитировать… — начал он.
Ана прервала его:
— Знаю, знаю!.. Но это другое дело… Та девушка хотела разобраться в событиях, происшедших всего два года тому назад. А здесь… прости меня, но я просто не могу понять, зачем нам нужно копаться в душах людей — спустя двадцать лет… Если бы кто-нибудь сидел в тюрьме, я бы ещё могла понять…
— Значит, сейчас ты этого не понимаешь…
— Нет, я не то хотела сказать… не могу сказать, что совсем не понимаю…
Она резко остановилась. Не стоило заводить этого разговора. Ведь над головами нескольких человек вот уже двадцать лет витает обвинение. Нужно внести в дело ясность!
— Итак… кого мы посетим сегодня? — снова спросила она.
— Капитана кавалерии Серджиу Орнару. Прогулка на озеро Снагов — дело не такое уж неприятное, не правда ли?
Страсти рыбака-любителя
Бывшего капитана они нашли на берегу озера.
Капитан Серджиу Орнару рыбачил. Экипирован он был с ног до головы, как настоящий морской волк, отправляющийся на рыбную ловлю в бог знает какие далёкие страны. Резиновые сапоги, кожаные штаны и куртка, шляпа с большими, опущенными полями, охотничья сумка, большой, штук на сто, набор блесн для ловли речных хищников, штук десять запасных удочек, два складных стула и походное одеяло. Но рыбачил капитан в двух шагах от дома, двор которого выходил прямо на озеро. Как видно, старику доставляло удовольствие ощущение, что он так серьёзно экипирован.