Загадка Старого Леса

По лицу Проколо, однако, сложно было что-то прочесть, и только пару раз за время рассказа он пробормотал: «Занятно… да, занятно».

Новости, которые приносила птица, оказывались по большей части пустячными и наводили скуку. С наступлением холодов ученики стали редко покидать пансион, и сорока докладывала о всякой чепухе — долго и нудно она рассказывала о том, что обломилась еловая ветка, что лисицы повадились таскать у крестьян кур, что под лавиной погибла зайчиха, а в горном ущелье появилось новое эхо. Как правило, сорока добросовестно пересказывала полковнику новости, которые разносил по лесу Эваристо со своими помощниками, но такого рода происшествия вряд ли могли интересовать Проколо. Тем не менее он внимательно слушал; по-видимому, сорока скрашивала тоскливые вечера, которые тянулись бесконечно и которые полковник был вынужден коротать в одиночестве.

Глава XXXVII

И вот подошел к концу день 31 декабря, жители Нижнего Дола приготовились встречать Новый год. Но даже в праздничную ночь Себастьяно Проколо был один (прежде чем успело стемнеть, к нему заглянул Бенвенуто — он пришел на лыжах, чтобы поздравить полковника, однако задержался всего на несколько минут).

Поужинав, полковник поднялся к себе в кабинет и включил радио. Ветторе достал из буфета бутылку шампанского и бокал, чтобы в полночь хозяин отпраздновал Новый год, и побрел на кухню, где, сев поближе к камину, задремал.

Около девяти часов вечера под окном Проколо просвистел Маттео. Полковник не стал открывать ставни, чтобы не выпускать из дома тепло; накинув тяжелую шинель, он вышел на крыльцо; с неба светил молодой месяц.

— Полковник, — сказал Маттео, — я принес тебе к Новому году подарок: замечательную новость.

— Выкладывай скорее, что там у тебя, — ответил Проколо, — уж больно студеная сегодня выдалась ночь.

— Ты будешь доволен: Бенвенуто… — Дальше Маттео пробубнил что-то непонятное.

— Бенвенуто?… Что случилось?

— Сошла лавина… — объяснил чуть погодя ветер, — и его накрыло.

Полковник стоял, точно окаменев.

— Ты уверен? Где она сошла? — спросил он надтреснутым голосом.

— В долине Лентаччо, на границе со Старым Лесом. Бенвенуто спускался на лыжах со склона, когда уже стемнело.

— Маттео, ты не разыгрываешь меня?

— Никто еще не знает, что его засыпало снегом, приятели из пансиона пока не успели спохватиться, и Бенвенуто смогут обнаружить только весной.

— В долине Лентаччо? Но где именно?

— Ближе к вершине горы, — сказал Маттео, — в балке. Мне рассказал один ворон, он все видел. Я только что проверил, лавина и в самом деле была знатная, у подножия все завалено снегом. Бенвенуто катался на лыжах, когда остальные мальчики уже возвратились в пансион.

— И никто не пришел ему на помощь?

— Никто, можешь быть спокоен. А сейчас мне пора, полковник. Хоть на этот раз удалось порадовать тебя.

— Порадовал, — буркнул полковник, — вот уж действительно порадовал.

Он проводил Маттео взглядом, пока тот не скрылся за деревьями, и вернулся в натопленный дом.

Ветторе сладко спал у камина; полковник пошел в сарай, где по-прежнему стояла телега Морро и хранилась старая утварь. Он отыскал лопату, осмотрел ее и снова шагнул в ночную темноту.

В свете месяца Себастьяно Проколо пересек лужайку. На снегу отпечатались глубокие следы его сапог, змеившиеся темно-синей цепочкой.

Намело высокие сугробы, и полковник шел медленно, положив лопату на плечо. Издалека никто не узнал бы в этом человеке, который устало брел по лесу, с трудом разгребая ногами снег, Себастьяно Проколо с его военной выправкой, стремительной походкой и широким, чеканным шагом.

Полковник углубился в чащу и стал спускаться к долине. Ели росли здесь далеко друг от друга, и сквозь просветы между деревьями местность просматривалась хорошо. Наконец он дошел до долины Лентаччо. На склоне, рядом с широкой балкой, и вправду оставила след недавняя лавина. Вокруг было тихо.

Полковник бегом бросился к горе. И, говорят, хотя это может показаться невероятным, стал озираться по сторонам, словно искал того, кто пришел бы ему, Себастьяно Проколо, на подмогу.

И вот, погрузив в снег рукоять лопаты, он начал шарить ею, ворошить сугробы, искать тело Бенвенуто. Обрушившаяся лавина накрыла склон пластом метров сто пятьдесят в длину, и полковнику потребовалось много времени, чтобы обследовать весь этот участок. Порой ему казалось, что лопата задела обо что-то твердое, и тогда Проколо принимался быстро копать, расшвыривать снег в стороны, пока не становилось ясно, что он ошибся.

В четверть одиннадцатого внезапно налетел маленький, но злой и яростный ветерок, никому в тех краях неизвестный, он начал носиться по балке и поднимать пургу. Метра на полтора над землей завертелись снежные вихри, искрясь в сиянии месяца.

В своей шинели полковник стал зябнуть. Холодный, колючий снег забивался за пазуху, лепил в глаза, рукавицы тоже не спасали от стужи, пальцы онемели. Однако он продолжал поиски, тыча лопатой в снежную толщу и не находя ничего.

Похоже, ветерок вошел во вкус, раззадорился — в долине разыгралась нешуточная буря. А наверху все было спокойно, месяц невозмутимо плыл по небу.

Жестокая вьюга набирала силу, но полковник не отступал. Очевидно, он боялся упустить драгоценное время и не успеть: от его хладнокровия и выдержки не осталось и следа, копнув три-четыре раза в одном месте, он кидался в другое, потом возвращался обратно и после этих метаний перескакивал на третье место. Ветер трепал широкие полы его шинели и, запутавшись в них, протяжно выл.

Движения полковника становились все медленнее, а ветер между тем бушевал, набирая силу. Вдруг Проколо прекратил копать, разогнул спину и, изнуренный напрасными поисками, оперся на лопату. Впервые за пятьдесят шесть лет он ссутулился.

Потом он зашагал в глубь балки и там наконец встал, прислонившись к ели. Плясала пурга, снег бешено вертелся под деревом, нагромождая сугробы, и за считанные минуты сапоги полковника совсем замело.

Проколо решил подождать, пока буря стихнет, и стоял, распрямив плечи, сжав в левой руке лопату. Ветер растрепал ему усы, и все же под шквалистыми порывами полковник то и дело пытался привести их в порядок. Однако вскоре забросил и эти попытки.

Глава XXXVIII

По-видимому, без пяти минут двенадцать весть разнесла по лесу зайчиха: «Полковник умирает». Слух разлетелся мгновенно, проник даже в самые глухие уголки Старого Леса, спустился в долину, откуда быстро просочился на луга и просеки, успев коснуться горных хребтов.

Птицы, стряхнув с себя сон, высунули из-под крыла голову и начали в недоумении щебетать. Весть подхватили белки, лисицы, сурки и прочие звери, которые вмиг очнулись от зимнего оцепенения. Им вторили ветры, хотя те и намеревались не тревожить лес до начала нового года. Встрепенулся Эваристо, который, как водится, отдыхал, и полетел разносить новость по окрестностям.