Загадочный пациент

Он решал мою судьбу, не спрашивая, не просвещал в свои в планы. Еще в разговоре он упомянул Ассасина, я слыша кто это, знаю, что есть такая компьютерная игра. Но разве Ассасины не выдумка?

Если вспомнить, как Альбинос выглядел, то можно предположить, что он входил в секту или еще какое-то общество больных с головой, но Ассасин?

Майлз пристегнул меня наручниками к ручке, когда мы садились в машину Пьера, неохотно бросая:

– Чтобы без выкрутасов. – я бы, итак, не решилась ему сопротивляться. Холодный металл впился в нежную кожу рук, оставляя отметины. Хотелось плакать. Навзрыд.

Когда он тронулся, оставил позади нас постройку викторианской эпохи, внутри меня все сжалось, бросило в холодный пот. Я и сейчас отчетливо помнила, как отец привёз меня сюда после аварии, тогда я еще называла его «Папочкой», тогда я еще была полна надежд и не напоминала тень заброшенного замка.

– Я прожила там год, ни разу не покидала больницу. – прошептала я одними губами, больше самой себе, чем ему. Но Майлз все же услышал, повернулся ко мне, снова глядя на меня этим испытывающим взглядом.

– Так кто твой жених? – его голос отдавал раздражением.

– Он мне не жених… - мне не хотелось, чтобы он считал меня связанной с кем-то обязательствами, тем более с пожилым прохиндеем. С самой нашей первой встречи на подсознании я хотела ему понравится, чтобы он хорошо ко мне относился. А может это была моя черта с детства, мне всегда хотелось быть хорошей.

– Утром говорила обратное.

– Хотела, чтобы Вы оставили меня в покое.

– Жду имя.

– Он мне не жених, я уже говорила, что отец хочет выдать меня замуж со своего партнёра. – сидеть с поднятыми над головой руками было совсем не удобно. И еще во мне горело желание пнуть этого отвратительно человека. Я не заслужила такого к себе отношения. – Его зовут Арсен Алиев, он друг моего отца, у него сеть торговых центров. Это все, что я о нем знаю.

По тому, как Майлз сжал губы и напрягся, я поняла, что он знает его. И эта информация ему не понравилась.

Швейцария – уникальная страна без столицы. Берн – прекрасный, старинный город, административный центр, сердце финансов. Многие даже не знают об этом городе, который располагается на возвышенности, в месте изгиба реки Аре.

Когда отец привёз меня в Берн, мне так и не удалось познакомиться с ним поближе, хотя я выписала все достопримечательности, составила исторические справки. Мне так хотелось посмотреть на этот город с высоты птичьего полета, насладиться красными крышами, утопающими в густой зелени, но вместо этого отец привёз меня в больницу...

Мы въехали в центр города по каменному мосту. Я смотрела с тоской на прохожих, беззаботно гуляющих, держащихся за руки, спешащих по делам. Хотелось стонать и плакать, я многое бы отдала сейчас за то, чтобы просто пройтись пешком. Так хотелось выпить чашечку вкусного кофе с булочкой или просто сходить в кино, вкусить человеческой жизни.

Кисти рук занемели и даже стали отдавать синевой, но мне не хотелось жаловаться, поэтому я стоически терпела. Всю оставшуюся дорогу Майлз молчал, лишь напряжённо смотрел на дорогу, выжимая газ. Переодически он строчил сообщения на телефоне. Его бок перестал кровоточить, но рану все равно было необходимо обработать.

Майлз припарковался на парковке у отеля Bellevue Palace, согласно табличке, которую я прочитала при въезде на территорию. Очень элегантное здание, стариной пахнет даже на расстоянии. Я слышала об этом отеле, официальная гостевая резиденция правительства Швейцарии. Было бы замечательно оказаться в таком месте при других обстоятельствах.

Он отстегнул мне руки и машинально растер запястья, чтобы разогнать кровь. Руки не слушались меня, словно были чужие. У меня не хватало сил просто для того, чтобы вылезти из машины.

Все также, дерзко хватая за капюшон, он выволок меня из машины, ставя на ноги рядом с собой, не заботясь о моем комфорте. На фоне этого широкоплечего мужчины я казалась невероятно маленькой и жалкой. Чтобы посмотреть на его лицо приходилось задирать голову.

– Если будешь паинькой дам мороженку, начнёшь верещать – отрахаю так, что глаза из орбит вылезут. Все ясно? – елейно проговаривает он, нарочито медленно, чтобы я усвоила всю информацию. Его злой взгляд никак не сочетается с приторным голосом. Даже спорить не хочется, верю на слово, что он сдержит слово.

Я лишь согласно киваю, продолжая молчать. Нужно время, чтобы придумать что-нибудь.

Зайдя в лобби гостиницы я непроизвольно приоткрыла рот, ахая от богатства и красоты этого места. Потолок в лобби был из цветного стекла, выложенного мозаикой. Солнечные лучи, проходящие внутрь, падали на пол разноцветными бликами. Повсюду были огромные вазы с букетами цветов, аромат которых придавал сказочного шарма отелю.

Вокруг все было такое старинное и красивое, я не удержалась и провела рукой по колонне, на которой красовалась табличка с датой постройки отеля - 1913 год.

Слишком дорогое и изысканное место для обычного бандита. Кто же ты – загадочный пациент?

– Номер на Зале. – Майлз протянул паспорт на ресепшен хорошенькой девушке, которая при виде его вся расцвела и заулыбалась. Он умел производить впечатление на женщин. Она быстро все оформила и протянула ему электронный ключ от номера с паспортом.

– Добро пожаловать в Берн, мистер Зале.

– Спасибо. – он так очаровательно улыбнулся ей в ответ, что у меня челюсть свело, будто я кислый лимон сжевала. Для окружающих нас людей Майлз был респектабельный молодой человек с белоснежной улыбкой и повадками аристократа. У него был безупречный английский. Как воспитанный человек он вызвал лифт и пропустил меня внутрь, улыбнувшись пожилой итальянке.

Мы смотрелись вместе комично, несовместимо. Казалось, за километр было видно, что с нами что-то не так. Майлз в дорогих вещах с часами за миллион и я в безразмерной толстовке и джинсах с грязной головой… кто-то мог бы подумать, что он подобрал бомжиху.

Мне очень хотелось заверещать, кинуться от него в противоположную сторону, позвать на помощь. Вот только, что будет дальше? Внутреннее предчувствие подсказывало, что это предприятие не закончится ничем хорошем. Я либо попаду обратно в лапы Алиева и его ассасина, как назвал Майлз Альбиноса, либо мой спутник разозлится и затрахает меня до смерти. У меня до сих пор синяки по всему телу от ночи с ним.

Открыв дверь, Майлз ухмыльнулся, когда он отошёл от двери, чтобы меня пропустить, я увидела в комнате мужчину. Он сидел в кресле и читал газету, при виде нас он встал, откладывая в сторону чтиво.

Мужчина был в классическом костюме, каждая мелочь в нем кричала о военной выправке: от стрижки до жестов.

– Добрый вечер, я ждал Вас и привёз вещи. – его голос неприятно грохотал по всему номеру. При виде этого шкафа я даже забыла осмотреть номер, который был не менее красив, чем лобби.