Заговор по-венециански

Глава 28

«Луна-отель Бальони», Венеция

Гондолы раскачиваются, подобно гигантским яслям, на залитых лунным светом водах канала. По всей Венеции грузятся в лодки музыканты и плывут, наигрывая классические мотивы, приманивая к кромке воды косяки романтически настроенных туристов.

Тина видит их из окна номера и понимает, что ее спутник не в том настроении, чтобы присоединиться к гуляющим.

Вскоре после завтрака она покинула номер, а Том забыл ключ, который она ему оставила. Забыл номер сотового, который она записала на бумажке и вложила ему в Руку.

Кажется, Том забыл абсолютно обо всем, кроме мертвой девушки в морге.

Тина специально запланировала для Тома сюрприз, желая поднять ему настроение после посещения морга. Однако, вернувшись, Том сразу уселся за письменный стол в дальнем конце номера, да так и не встал из-за него до сих пор. Не самое лучшее время устраивать ему сюрприз. Лучше просто не беспокоить.

Включив телевизор и предоставив Тому спокойно писать что-то на почтовой бумаге, Тина хмурится и смотрит новости по каналу Си-эн-эн. Экономическая политика Обамы вызвала недовольства.

— Черт бы задрал этих республиканцев и демократов. Перестали бы грызться, объединились и вытащили нас из болота.

Том — надо же! — хмыкает.

— Эй, забыла сказать: я хотела сходить на концерт Вивальди. Либо завтра, либо послезавтра. Составишь мне компанию? Или это не в твоем вкусе?

Том отрывается от письма.

— Конечно, я схожу с тобой. Мне, правда, больше «Никльбэк» нравится. Но я с удовольствием и Вивальди послушаю. Надо же расширять кругозор.

Приглушив звук телевизора, Тина подходит к Тому и кладет перед ним на стол проспект.

— На ресепшне дали. У консьержа в Сан-Бассо работает друг, который может достать билеты на хорошие места. Играть будет камерный оркестр Сан-Марко, они, говорят, лучшие.

Том пробегает взглядом по проспекту. В нем рассказывается, как Вивальди вначале работал преподавателем игры на скрипке, затем написал более шестидесяти произведений и в конце концов стал директором театра «Сант-Анжело».

Отложив проспект, Том говорит:

— Я из его вещей знаю только «Времена года». Да и то всегда считал, что это сеть отелей такая.

— Пришло время образовываться, — смеется Тина. — Что ты пишешь?

— Так, размышления. В морге один коп сказал кое-что, и вот его слова вертятся в голове.

Встав у Тома за спиной, Тина принимается массировать ему плечи.

— Может, стоило смотаться в Париж или Лондон?

— И не говори.

— Ну так что же там вертится в этой милой голове?

Том выводит на бумаге пять букв: К-У-Л-Ь-Т и подчеркивает их.

— Думаю, — говорит он, — мы имеем дело с сектой. Она частично сатанинская, частично относится к зверским дохристианским традициям.

— Культ старый или новый?

Том смотрит на Тину.

— Хороший вопрос. Именно это и предстоит выяснить карабинерам. — Он обнимает ее за талию и притягивает к себе на колени. — Слушай, я сегодня компания неважная, так что прости. С головой ушел в дело.

Тина целует Тома.

— Знаю и понимаю. Хорошо, что ты такой отзывчивый. — Она встает и тянет его за руку. — Ну-ка, хватит грустить. Оторви зад от стула, и я тебе кое-что покажу.

Она тянет его мимо телевизора, комода и заправленной кровати (которую не терпится снова расправить).

— Закрой глаза.

Том чувствует себя очень глупо.

— И руками прикрой. Не подглядывай.

Ростом Тина недостаточно высока, чтобы проверить, подглядывает Том или нет. Приходится встать на цыпочки. Тина снова берет Тома за руку и отводит влево.

— Вот. Теперь можно смотреть.

Том послушно открывает глаза.

Взгляд упирается в раскрытый гардероб, где висит великое множество блузок, юбок, брюк и где стоят туфли. Просто невероятное количество туфель!

— Смотри налево, дурачок! — Тина обеими руками берет Тома за плечи и разворачивает в нужную сторону.

Ага… Еще одежда. Мужская. Новая одежда для него, Тома. Для него одного.

— Сутану я тебе, конечно, не купила, — шутит Тина и тут же понимает, что сморозила глупость. — Думаю, если твой чемодан и отыщется, то уже не пригодится.

От такой щедрости Том словно язык проглатывает. Он проводит рукой по висящим на плечиках двум парам летних брюк, трем хлопковым рубашкам, двум джемперам из овечьей шерсти и черному шерстяному пиджаку в серебряную полосочку (фасон такой, что надевать можно и по официальным случаям, и каждый день).

Том оборачивается, желая отблагодарить Тину и сказать даже, что никто не покупал ему одежду с тех пор, как умерла мать, но… Тины за спиной нет.

Она уже у кровати, большими пальцами держит за шлевки пару джинсов «Кельвин Кляйн».

— Иди сюда. Проверим, не усохла ли от грусти твоя аппетитная попка.

Capitolo XXIV

Атманта

Наступил момент, которого так боялся Тевкр.

Сейчас снимут повязки.

И он узнает, вернулось ли зрение.

В хижине у лекаря собрались Тетия и родители. Их лица напряжены.

Рядом с ложем Тевкра, на маленьком деревянном табурете сидит посланник Песны, Ларс.

— Магистрат прислал меня сказать, что храм закончен. Мой господин перевел рабов из шахт на строительство, и, пока солнце и луна сменяли друг друга, они работали не покладая рук, дабы управиться вовремя. Залы поклонения сверкают как золото и ждут твоего благословения.

Сомнительно, чтобы Песна переправил на строительство храма нужное число рабов. Скорее всего, крепость постройки оставляет желать лучшего.

— Боги будут довольны, — с едкостью в голосе подмечает Тевкр.

Ларс хватает его за руку.

— Не шути со мной, нетсвис. Видел бы ты, кто перед тобой, тогда не вздумал бы дерзить.

Венси уже хочет вмешаться, но Тевкр, предвидя шаг отца, просит:

— Отец, не надо. Мне ничто не угрожает. — Кладет руку на клешню Ларса. — Незнакомец, мне не нужны глаза, чтобы видеть, каков ты из себя. Ты принуждаешь людей к делу силой, пытаешь непокорных. Тебя переполняют в равной мере гордыня и обида. Если не хочешь проклятия богов на свою голову, отпусти меня.