Заговор

А стоило подсказать, что можно в конструкции машин не опираться на вакуумные технологии, развитые Уаттом, а создать свою, высокого давления, а еще и вспомнить про принципы распределения давления, змеевики, ну и не забыть указать про необходимость конструирования предохранительного клапана, чтобы сразу уменьшить число несчастных случаев при создании машины вдвое.

Это школьная программа в будущем, не более. Причем, мой учитель физики показывал на уроках модель двигателя, она почти всегда стояла за стеклом в шкафу, а я сидел на последних партах и порой, бывало всякое, когда «мух ловил», да «ворон считал», то есть бездельничал, рассматривал картинки на стендах и модели двигателей за стеклом. И все было понятно и ясно настолько, что я по памяти помню все поршни, цилиндры и клапаны, не хуже, чем и конструкцию двигателя внутреннего сгорания, время которого, думаю, пока не пришло… пока. Тут либо учитель хороший, либо все не так сложно, ну и третий вариант — я хорошо и почти, за редким исключением, ответственно учился, будучи любознательным.

А мне нужно чуть тщательнее подходить к выбору тех технологий, которые я являю миру. Ну никак я не думал, что вакуумные паровые двигатели так заинтересуют изобретателей. Вот только не было бы трагических случаев, так как подобные технологии опасны, пока не отработаются.

— Нет, стреляться, Иван Петрович, придется, — сказал я, причем обращаясь не только к Кулибину, но и ко всем собравшимся.

Сегодня я собрал почти всю свою команду. Точнее сказать, уже как неделю все были собраны в Петербурге, это я никак не мог выделить время на нормальное и детальное общение, работу. Кулибин, Тарасов, Осип, Гаскойн, Янош, Бергман, здесь же, словно кто-то пришел со своим сыном, управляющий моим основным имением Надеждово, Авсей. Он сильно выделялся возрастом на фоне уже умудренных мужей.

Не случись вызова на дуэль, все равно нужно было встретиться, чтобы выработать стратегию на ближайшие три года и краткосрочный план развития на год. Без определения четких целей и задач, миссии предприятия, невозможно определять перспективы. А еще важно видеться всем вместе, понимать, что мы команда, даже корпоратив устроить. После дуэли, Астория познает веселье и питие.

Мы выходим на промышленное производство пароходов и это один из ключевых моментов, который следовало бы обсудить. Есть заказы на строительство парохода в Петербурге. Удалось даже предварительно, не мне, а Госкойну, что не может не радовать, договориться об использовании производственных мощностей простаивающей Екатерининской верфи.

Так что необходимо продумать логистику доставки основных узлов и агрегатов для сборки корабля из материалов, произведенных в Нижнем Новгороде. Императорский двор хочет заиметь новую игрушку. И я, конечно ж, не против. Главное заполучить с этого столько денег, чтобы после на них построить еще два парохода.

Также нужно обсудить начало работы оптического телеграфа по проекту Кулибина между Надеждово и Луганском и перспективы его прокладки дальше. Понять бы еще, куда важнее тянуть ветку. Из Петербурга Кулибин и Госкойн отправятся в мое поместье, чтобы присутствовать и должным образом зафиксировать создание первого практически используемого телеграфа в России. Это можно было бы проделать и без Госкойна, но Кулибин поедет также посмотреть и наглядно оценить возможности создания железной дорог, маленький участок которой, в две версты, построен в Надеждово

Изобретатели Фултон и «оживший старик» Фитч подписали с пароходостроительной компанией договор на пять лет с обязательством не разглашать коммерческую тайну. Глупцы… Я их уже не отпущу из России. После того, как они проникнуться всеми идеями, увидят наработки того же Кулибина и поймут их практическую значимость? Нет… Женю, если нужно, так и вторично, даже старика Фитча. Нет… убью, пусть и смахну после скупую мужскую слезу.

Теперь эти изобретатели-инженеры занимаются исследованием и предлагают свои идеи усовершенствования русских пароходов. А я присматриваю возможность начать, наконец, патентовать русские изобретения хотя бы в Англии, где патентное право хоть немного развито.

А еще были запланированы встречи с химиком Захаровым и с Федулом Григорьевичем Громовым. Яков Дмитриевич Захаров и его команда, вышли-таки на понимание, как можно производить большое количество бездымного пороха, но прежде всего кислоты. Теперь же нужно, с привлечением умельцев из Нижнего Новгорода, из Тулы есть кого переманить, но начать строительство завода.

Купца-миллионера-старообрядца Громов, как и его брата, я собирался заинтересовать строительством порохового завода. Громов, имея верфь в Петербурге, выказал особую заинтересованность в том, чтобы начать сотрудничество на предмет строительства пароходов.

В целом, этот старообрядец был крайне занимательным человеком. Использовал паровые машины, даже пытаясь при их помощи организовать лесопилку, даже на мельницах старался механизировать работы. Так что он и его брат Сергей Григорьевич могли бы стать очень важными людьми для очередного рывка на пути к прогрессу. Я не против, чтобы братья вошли в долю при строительстве пароходов, но при этом моим условием было их участие в проекте строительства первого в мире завода по производству бездымного пороха.

Старообрядцы умеют хранить коммерческие тайны, держат слово и в целом представляются мне очень неплохими партнерами. Но, а через Громова я хотел выйти на таких старообрядцев, как Зотов, Морозовы и другие. И, пусть время богатейших предпринимателей-старообрядцев еще не пришло, идет только их становление, как богатейших предпринимателей России, но родоначальники великих фамилий живут сейчас. И они уже двигают семейный, корпоративный бизнес. Именно, что семейный и корпоративный, так как все старообрядчество весьма тесно между собой взаимодействует и, если нужно, помогают друг другу. В этом они где-то напоминают еврейство, только бы подобное не ляпнуть при купцах-старообрядцах.

— Михаил Михайлович, исходя их того объема работы, когда нужно обсудить, математически рассчитать, сопоставить с отчетами, согласовать и написать планы, понадобиться отработать более недели. И ты об этом знаешь, — сказал Николай Игнатьевич Тарасов. — А нынче собрались, дабы посмотреть друг на друга.

«Ага, рассказать сочинение на тему: как я провел лето», — подумал я.

Но он прав. Суеты много. Деньги не любят излишней поспешности, а мы собираемся зарабатывать большое количество денег, из которых каждой копейки свой счет нужен.

— А ты, Коля, давно плеткой по горбу получал? — спросил я. — Нет? Так в морду сейчас твою наглую пну, осаживать меня еще будешь.

Госкойн не понял моей шутки и в его глазах поселилась растерянность. Вроде общество приличное, а тут, оказывается, еще и плеткой порют, да и в морду грозятся дать

— Карл Карлович, — обратился я к Госкойну, заметив реакцию шотландца. — Вы не обращайте внимания, это такой стиль общения между близкими людьми. У русских есть поговорка: бьет, значит, любит. А лучшие друзья — это те, кому во хмели можно и в морду дать, а после обняться и со слезами спеть душевную песню.

— И что, мне не быть ваш друг? Я не позволить бить себя по… лицо, — спросил шотландец.

Я рассмеялся. Пусть немчура привыкает к такому общению, я не хочу иначе общаться с теми, кого зачисляю в свою команду. А с Чарльзом Гаскойном мы дольщики большого Луганского завода, пусть я и владею семьюдесятью процентов долей. Так что тут либо друг, либо выкупаю его долю.

— Вы еще, Карл, не до конца изучили богатую и глубокую русскую душу. Путей к дружбе у нас огромное множество. И, Карл, я уже считаю вас своим другом. Вы приняли русское подданство и человек чести. Так что я не вижу никаких причин, препятствующих нашей дружбе, особенно, что нас еще объединяют и большие деньги, — сказал я.