Заговор
Шрифт:
— Будет война России и Швеции? Как думаете? — спросил меня Талейран, когда речь вновь зашла о прогнозах.
— Поживем, увидим, — уклончиво ответил я.
— Так-то оно так, мсье Сперанский, но присмотритесь к Швеции, король Густав очень жаждет славы. А еще… Он думает оскорбить дочь вашего императора, развенчаться с ней и выслать с позором в Россию, — вот и начал работать русский шпион Талейран, уже и нужную информацию дает.
На самом деле, это уже очевидно, что Англия накачивает оружием Швецию. Уж не знаю, как англичане умудрились быстро нарастить производство оружия, но мало того, что на Британских островах формируются свои армии, так и шведские войска сейчас почти что полностью перевооружаются
Производственные возможности Англии такие, что прям зависть берет. Вот потому я и наметил планы расширения и через год покупки еще двух металлургических заводов, буду на них делать рельсы прокатом, чтобы начать уже охватывать европейскую часть России железной дорогой. Если ускорим логистику в стране, то должен начаться производственный бум и без моего прямого участия во всех процессах.
Но вернусь к политике. Так русско-датский союз помогает усложнить логистику для Англии и той сложнее выходит не только торговать, но и снабжать шведскую армию, которую англичане выбрали для «наказания» России. Дания под угрозой. Что-то из истории такое помнил, как англичане бомбили Копенгаген, этот эпизод еще изучался в военных учреждениях. Но вот конкретику, не могу привести [в 1807 году состоялась превентивная англо-датская война в ходе которой датский флот был пленен].
Между тем, русско-французские отношения укрепляются, а на Конгрессе прозвучала идея взять пролив Зунд под совместный русско-датско-французский контроль. Кто сделал такое предложение, может даже озвученное и в шутку, тот подписал Дании приговор. А я чуть ли не умолял канцлера Безбородко уговорить датчан отвести их флот ближе к русским портам. Заберут же англы себе, а нам, вероятно, воевать еще с Англией на море. Ну или хотя бы показать, что и мы не лыком шиты, а бить умеем во двух стихиях: и на суше и на море. Думаю я, что адмирал Ушаков сейчас еще более умелый и решительный командующий, чем в иной реальности, и не должен в тактике уступить тому же Нельсону.
— Фух… Утомил, — сказал я, когда зашел внутрь своего дома, проведя, наконец, Талейрана восвояси.
Он прямо от меня отправлялся во Францию, причем окружными путями через Данию, до которой доберется на корабле, а после по суше. Министру иностранных дел Франции нужно набраться сил, так как через три месяца стартуют мирные переговоры между Францией и Австрией, которые спровоцированы русским императором. Павел хотел примирить стороны в Петербурге, но австрийцы воспротивились еще и такой бонус давать России, как мирный договор между Австрией и Францией.
Глава 13
Глава 13
Петербург 5 января 1799 года
— А-ну, иди сюда! Михаил, я жду от тебя объяснений, — уже в холле дома встречал меня Матвей Платов.
Он выждал, пока я договорю с французом, даже не показывался в поле зрения, когда мы с Шарлем Талейраном вышли из моего кабинета, Платов появился, как черт из табакерки, тут все, можно расслабиться и начать высказывать мне претензии. Чем, собственно, и занялся атаман.
— Здесь разговаривать будем? — усталым тоном спросил я друга. — Или в мой кабинет зайдем?
Платов огляделся, нашел взглядом сдерживающую смех мою жену Екатерину и решил, что столь деликатные претензии, которые Матвей Иванович хотел мне высказать, при дамах лучше не озвучивать. Хотя, чего там… Катя была в курсе. Весь Петербург был в курсе.
Усталость от разговора с Талейраном постепенно, но неуклонно сменялась игривым настроем. Ощущение враждебности сменилось дружелюбностью, ушла необходимость следить за каждым своим словом, ждать подвоха. И весь этот напускной гнев, якобы, гнев, Платова только лишь веселил.
— Я казак, но и дворянин, могу и на дуэль вызвать! — начал разговор Платов, когда мы с
ним оказались наедине.— Учти, что тогда оружие выбираю я. Будем биться… — я задумался. — Подушками тех дам, которых ты уже ублажил.
Я рассмеялся, казак не смог так же скрыть улыбку, пусть и сдерживался.
— Нет, ну что происходит? Это же как нравы-то пали в России? При живых мужьях этакое творят. За уды меня хватают и ведут… — уже, скорее, жаловался Платов. — Ты представляешь? Муж, а она… Вот так схватила, а я, кабы уды мои драгоценные не повредить и иду, как бычок на заклание. А муж в соседней комнате кофий пьет.
— Ну так ты же идешь, вот и ведут тебя! — я уже не мог, в голос смеялся.
Стоило Платову прибыть в Петербург для награждения, как началась, как я это для себя назвал, «платомания». Казалось, серьезные матроны, или даже недавно вышедшие из юного возраста молодые жены престарелых мужей, начали искать встреч с казаком, который прославился историей с баронессой фон Хехель. Эта сплетня обросла такими подробностями, что диву можно даваться, насколько же извращенные умы у русской аристократии. Куда там порнографическим книжкам из будущего! Вот многим дамам и захотелось безудержного и грубого секса. Муж? Разве он должен стать преградой для таких дел? Некоторые мужья, так сами приглашали Платова к себе, наверняка знали, что должно произойти.
При этом, Матвея ни разу не пригласили на официальный прием, но он уже побывал чуть ли не в трети домах Петербурга. Делал это почти тайком, так как его приглашения на ужин не особо афишировались. Ну а там… Редко какой ужин не заканчивался тем, что Платов задерет платье дамочке. И вновь похождение ненасытного казацкого жеребца обрастали пикантными подробностями, неизменно в которых было то, что кобылка оставалась покрытой, довольной аж до слез счастья.
В чем тут психология поведения женщин? Могу только догадываться, но есть в истории и аналогии. Например, старец Распутин… Может дамы так устают от всех условностей, но просто хотят безусловного секса, природно-животного? Галантный век, в любом случае развратил русскую аристократию.
Насколько я знал, в первую неделю таких встреч Платов ходил гоголем, гордился и считал себя неотразимым. Спрашивал меня, почему он так редко бывает в Петербурге. И выражал надежду, что впредь будет в столице показываться чаще. Даже задумывался дом себе прикупить, проживая пока у меня. Но после, когда он понял, что чем дальше, тем больший охват петербургских женщин, а слава о казаке Платове не совсем такая, какую хотел бы иметь атаман, Матвей занервничал.
— Как мне это остановить? Я уже дважды стрелялся, а на дуэль был вызван одиннадцать раз, благо большей частью примерились. Я не боюсь этих забав с дуэлям, но сколько же можно? Я выспаться не могу: или у дамы ночь в атаку хаживаю, или встаю сильно рано, чтобы не опоздать и прибыть на дуэль. Да мне денег жалко, чтобы покупать каждый раз новые пистолетные пары. Я уже жалею подполковника Кантакова, который у меня неизменный секундант. Он же службу вести не может только и бегает со мной на забавы дворянские. Ладно бы бились, так все еще просят, кабы не на саблях рубились. И кто вообще придумал каждый раз дуэлировать новой пистолетной парой, даже если и не стрелялись вовсе? — выговаривался Матвей Иванович Платов.
— Зато сколько новых знакомств! — продолжал смеяться я. — Ты же так себе и партнерах в делах коммерции быстрее меня сыщешь.
— Да, ну тебя! Я же с проблемой, как к другу пришел. Тем более, что это от тебя такая слава пошла. Знаешь шутку, какую в Петербурге уже все говорят? — сказал Платов, а я, не имея возможности ответить, так как залился в смехе, только кивнул головой.
«А вы видели, какие уды прячет в штанах казак Платов?» — спрашивает одна дама преклонного возраста у подруги.