Закат Техномагов: Отбрасывая Тени

Изабель надела коричневое платье, а Галену пришлось терпеть коричневый свитер и штаны. Парики кишели вшами, и маги сбросили их, едва поднявшись на борт.

Но, даже если их маскировка была удачной, успех не был гарантирован. Этот корабль улетал с Зафрана 8 одним из первых после стычки с прислужниками Теней, и было логичным, что Тени обратят на него свое внимание. Галену не хотелось попасть в ловушку на Бренсиле 4 – фактически, голой скале. Он на всякий случай изучил план поселения, устроенного на планете под куполом, но надеялся, что их не вынудят там драться. Бренсил 4 не был для них идеальным местом – кроме корабля, летающего туда раз в месяц, в местный порт мало кто заходил. Им был бы полезнее более оживленный порт. Но корабль отправлялся тогда, когда им надо было улетать, и капитан не задавал лишних вопросов.

Гален понял, что неосознанно тянет время. Он должен связаться с Элизаром. Гален знал, что если Элизар в состоянии помочь им, то он охотно возьмется за это. Возможно, дело было в том, что Галену не хотелось встречаться с тем, кто напоминал ему о провале.

Он составил сообщение. «Элизар, Круг посоветовал мне связаться с тобой. Меня вместе с Изабель отправили выполнять задание на Зафран 8. У нас возникли проблемы. Бурелл убита, а мы с Изабель бежали с планеты на транспорте, направляющемся на Бренсил 4. Возможно, нас преследуют. Мы прибудем на место через два дня, и нам нужно добраться до Суума. Я не знаю, как твое здоровье. Если ты плохо себя чувствуешь, то ни в коем случае не лети к нам. Но, если это не помешает твоему выздоровлению, то мы будем признательны тебе за помощь».

Гален визуализировал уравнение отправки сообщения.

Изабель наблюдала за ним.

– Элизар знал, что маги в опасности. Он предупреждал меня. И угроза эта – вовсе не опасность вырождения, как он заявил Кругу.

– «Угроза не только нам, но и всем остальным» – так он мне сказал. Возможно, он видел те же признаки, что и Бурелл.

Изабель направилась к столу и стульям. Для этого ей надо было миновать Галена. Гален попытался отодвинуться, уступить ей дорогу, но каюта была настолько узкой, что он коснулся бедром живота Изабель. Прикосновение было возбуждающим.

Изабель выдвинула стул и села, внешне оставаясь равнодушной.

– Зачем ему лгать Кругу?

Гален сел на нижнюю койку. Их колени соприкоснулись.

– Он говорил, что Келл не желает или не способен противостоять этой угрозе.

– Он так сказал?

Гален кивнул.

– Если это правда, если Келл и Круг не могут сражаться с Тенями, тогда никто из нас не сможет.

– Круг, – сказала Изабель, – вовсе не панацея от всех бед.

Она быстро, резко вздохнула и отвела взгляд.

Гален знал, что она думает о Бурелл. Каждые несколько минут она будто заново осознавала, что Бурелл мертва. Он видел это по расслабленности ее лица, в пустоте ее взгляда. Потом чувство утраты переходило в гнев, челюсти Изабель сжимались, мускулы на ее шее судорожно напрягались. Они продолжали говорить, и, со временем, ее гнев угасал, она становилась более похожей на саму себя.

Гален был изумлен тем, как легко ему удавалось угадывать ее мысли. Никогда раньше он не мог так уверенно судить о чувствах других, даже Элрика.

Но, даже понимая то, что она чувствовала, он не знал, что сказать, чтобы утешить ее. Бурелл сейчас лежала в криокамере. Если бы он сразу прочитал сообщение Элрика, если бы они немедленно улетели, то Бурелл была бы сейчас жива.

Пришел ответ от Элизара. «Глубоко опечален известием о смерти Бурелл. Пожалуйста, передай Изабель мои соболезнования. Друг мой, я, конечно же, вылетаю на Бренсил. Я чувствую себя достаточно хорошо. Я полечу как можно быстрее и прибуду намного раньше вас. Возможно, тогда вы расскажете мне о том, с чем вы столкнулись».

Гален составил краткое сообщение для Элрика, уведомив его об ответе Элизара.

– Элизар летит к нам, – сказал он Изабель.

Она отсутствующе кивнула.

– Мы должны устроить ей грандиозные похороны.

– Что? – не понял Гален.

– Она часто говорила об этом, а перед нашим отлетом на ассамблею даже чаще обычного. Я пыталась остановить ее. Я думала, что это связано с психическими проблемами из-за болезни.

Она издала короткий смешок, и Гален взял ее за руку.

– Пятьсот нагих рабов, – продолжала Изабель, – и все будут плакать, и рвать на себе волосы. Дождь из красных маковых цветов, падающий с неба. Мое тело – совершенный цветок здоровья. Она рассказывала обо всем, что планировала, даже о посмертных речах. Она хотела быть уверенной в том, что перед самым уходом плюнет в глаза членам Круга.

Изабель сжала его руку.

– Я должна сделать все в точности, как она планировала. Это ее обрадует.

– Я помогу тебе.

– Как смириться с этим, Гален? С тем, что кого-то, кто всегда был с тобой, кто являлся опорой, смыслом твоей жизни, больше нет?

Гален с изумлением понял, что Изабель спрашивает о его родителях. Она не знала, что он никогда не говорил об этом. И, хотя Гален знал, что прячется от самого себя, ему совершенно не хотелось говорить на эту тему.

Гален высвободил руку.

– Ты привыкнешь. У тебя нет выбора.

Изабель взглянула на него пронизывающим взглядом, заставляющим Галена подумать, что она знает о нем все.

– Ты до сих пор злишься на Вселенную за то, что она убила их.

– А ты нет?

Тонкие брови Изабель взлетели вверх.

– Нет. Я злюсь на Тилара. Я злюсь на дракха. Но я не злюсь на Вселенную. Почему я должна на нее злиться?

– Я не злюсь, – ответил Гален, подавляя эмоции. – Я разочарован. Я разочарован тем, что мы живем во Вселенной, полной случайных радостей и случайного отчаяния. Я разочарован тем, что мы навечно затеряны в постоянно меняющемся вакууме бессердечного космоса. И я разочарован тем, что в ней нет никакой великой цели.

– Но гибель твоих родителей вовсе не является доказательством, что никакого великого предназначения нет. Смерть Бурелл более чем что-либо, убедила меня в том, что есть не только цель, есть высшее предназначение.

– Как ты можешь верить в это? Как ты можешь верить в бога, погубившего ее лишь для того, чтобы исполнить какую-то абстрактную цель?

Изабель положила руку ему на колено.

– Агония Бурелл длилась четыре года. Ей хотелось наблюдать за моим обучением, за тем, как я расту, и ей это удалось. Она прилетела на ассамблею, прекрасно зная, чего ей это будет стоить. В том, что она умерла сейчас, что ей не пришлось испытывать ужасную боль еще несколько месяцев, я вижу акт милосердия. А то, что она погибла, спасая нас, я уверена, доставило ей огромное удовлетворение. То, что у нее нашлись силы на то, чтобы добраться до нас, чтобы в последний раз применить свои способности техномага, доказывает нашу способность к преодолению границ, сковывающих нас.

Слова потоком хлынули из Галена.

– А если бы ее смерть была несчастным случаем, если бы она никого не спасала, то что бы это продемонстрировало? Что у нее не хватило способностей преодолеть эти границы?

– Нет, Гален. Нет. Я не утверждаю, что мне понятно абсолютно все, но я верю, что Бог действует по своему плану, и этот план пересекается с другими планами, из-за чего в жизни всегда много различных вариантов. И я уверена, что один из этих планов дает нам шанс изменить себя к лучшему.

Гален заметил, что с трудом контролирует свои интонации. Он опустил голову, не желая говорить.

– Ты должен признать, что я права. А я всегда права, кроме тех случаев, когда я не права.

Изабель наклонилась вперед, прижалась своим лбом к его лбу.

Гален почувствовал, что улыбается.

– Ты была права насчет Кадмуса. Он был готов защищать свой отель до последнего вздоха.

– Ему присуще сильно развитое чувство преданности.

Гален припомнил Мэри Стейн, женщину, чье будущее он предсказал, ту, которая продолжала выходить замуж за людей, не любивших ее. Изабель говорила, что Вселенная посылает ей таких людей для того, чтобы она смогла понять, в чем ее проблема. И Вселенная привела ее к Галену для того, чтобы помочь ему справиться со своей проблемой. Он поднял голову. Лицо Изабель находилось всего в нескольких дюймах от его лица.