Заклятье луны

– Это совсем другое, – сказал Тримейн, не замечая ее замешательства. – Я не хочу, чтобы ты видела, как нас казнят. Пообещай мне, Изабелла, что уйдешь отсюда сразу, как только за тобой придут, и не останешься до… конца.

– Как ты можешь! Не проси меня оставить тебя один на один с виселицей.

– Но я прошу тебя об этом. Ни тебе, ни мне не станет лучше. Мы прощаемся сейчас. Я хочу, чтобы ты запомнила меня таким, какой я бываю, когда ласкаю и целую мою любимую Изабеллу. – Его поцелуй был таким горячим, что разбудил в девушке еще более сильное желание.

Эннабел почувствовала, как ее возлюбленный поднимается над ней, и подумала, что ее собственное желание зарождается в ней только для того, чтобы удовлетворить желание мужчины, которого она так сильно любит.

– Иди к реке, смотри на лебедей и думай обо мне. Когда увидишь, как первая звезда вспыхнет на небе, загадай желание, чтобы мы снова были вместе. Смотри на закат, окрашивающий землю в волшебные цвета, и знай, что настанет день, когда мы вместе будем любоваться им.

Эннабел хотелось плакать, но она сдержалась. В этот момент она уловила какое-то движение в коридоре и поняла, что у них осталось всего несколько минут.

– Но как я узнаю тебя, Трей? Мы обязательно встретимся снова где-нибудь, когда-нибудь, но как я узнаю тебя?

Он гладил ее лицо, вытирая неудержимые слезы.

– Узнаешь. Тебе будет знак. Поверь мне, ты узнаешь.

Влюбленные все еще сжимали друг друга в объятиях, но Эннабел услышала зловещий колокол, предвещающий наступление нового дня.

За ней пришла стража. Тюремщики вели девушку по коридору, навсегда разлучая с Тримейном и Фальконом.

Камера, где по дороге сюда Эннабел слышала душераздирающий вой, была пуста.

Капитан Поллак сошел с ума. Безумного заключенного доставили в Бедлам.

Глава 21

– Лорд Лансфорд, вы приказывали проследить за ней. – Тюремщик, который отвел Эннабел в отдельную комнату, где ей приказано было ждать, протянул Дереку письмо, предназначенное для Джереми. – Она пыталась уговорить меня передать это письмо тому, молодому.

Лансфорд вставил монокль и развернул письмо.

– Не сомневаюсь, что это была ее последняя попытка устроить побег. Хорошая работа. А сейчас хорошенько присматривай за леди, пока за ней не придет кучер, чтобы отвезти в Шеффилд Холл. И смотри, чтобы она не убежала и не устроила сцену во время казни. – Он выглянул в окно и посмотрел на неясные очертания виселицы, там проходили последние приготовления. – Я хочу, чтобы она была далеко, когда петля палача обнимет шею ее возлюбленного.

– Да, сэр. Я не спущу с нее глаз. А если попытается убежать, свяжу.

Лансфорд сурово посмотрел на подчиненного.

– Ну, ну, не так рьяно. Если хоть пальцем дотронешься до этой женщины, я собственноручно сдеру с тебя кожу. Иди! Передай мисс Изабелле, что мы встретимся сегодня вечером, как и договаривались, в Шеффилд Холле.

Когда тюремщик ушел, Лансфорд дважды внимательно прочитал письмо, хмуря брови в тех местах, которые были непонятны ему.

– Оно зашифровано? Возможно, эта смазливая сучка решила сражаться до последнего в своем намерении устроить побег. В письме содержатся какие-то инструкции. Хм!

«Дорогой Джереми, это письмо должно стать моим прощанием с тобой. С самого начала я полюбила тебя, как могла бы полюбить сестра, за которую ты меня и принимал. Я знаю, что ты тоже любил меня искренне и беззаветно, как способен любить брат.

Я знаю о том, что произойдет в будущем, о многих вещах, о которых ты даже не догадываешься. Я не могу рассказать тебе, откуда у меня этот дар предвидения. Просто поверь, что это действительно так. Причину моего приезда в Англию невозможно объяснить, но я знаю, что оказалась здесь с более высокой и важной целью, чем простое знакомство с родиной моей матери и ее семьей. У меня больше не вызывает сомнений, что мне предназначалось познакомиться с тобой и с твоей поэзией, а также с теми людьми, чьи имена станут всемирно известными в ближайшие годы. Спасибо за те прекрасные минуты, которые я провела с тобой и твоими друзьями.

Клянусь, настанет день, и твое имя будет таким же известным, как и их имена. Я разделю твою гордость, когда тысячи, сотни тысяч читателей будут наслаждаться твоими стихотворениями.

Мне было предназначено встретиться и с Фальконом, Тримейном Шеффилдом, чью страшную судьбу так же, как и твою, я не в силах изменить.

На могиле Китса напишут (не спрашивай, откуда я знаю это): «Здесь покоится тот, чье имя неизвестно». Но это не так. И его, и твое имя, мой дорогой Джереми, навсегда будут в моем сердце и на устах многих людей. Я всегда буду помнить о тебе. Твоя кузина Эннабел».

– Эннабел? – Лансфорд внимательно посмотрел на подпись и покачал головой. – Определенно, это какой-то шифр. Ну что ж, маленькая мисс Заговорщица, ничего не удастся сделать для своих драгоценных родственников. – Ревность терзала его сердце, когда он думал о том, как она занималась любовью с Фальконом в его грязной камере и превратила ее в ночной рай. – Но теперь она моя!

Дерек услышал стук кареты, увозившей Эннабел. Пора начинать. Он ждал этого момента с таким нетерпением с тех пор, как схватили Фалькона.

В то время, как Эннабел плакала в карете, увозившей ее из Лондона, Дерек Лансфорд смеялся и предвкушал, как эти двое будут болтаться на виселице.

– Отличное зрелище! Ни единого звука, ни единой судороги. Палач получит достойное вознаграждение!

Мужчинам, которые подкатили телегу и положили на нее тела, напомнили, что по приказу лорда Лансфорда похороны Фалькона должны пройти секретно. Похоронить нужно немедленно, не должно быть ни присутствующих, ни плакальщиков, ни фанфар. Могильщики пробормотали, что все поняли, и тронулись в скорбный путь по булыжной мостовой.

Однако тела легендарного Фалькона и его сводного брата были похищены их сторонниками.

Их тела, как и их могилы, так и не обнаружили, хотя Лансфорд приказал обыскать весь Кент.

Тогда и родилась легенда, что Фалькон не умер, что он часто появляется на черном скакуне в Кенте и соседних графствах.

Лансфорд приказал своим людям передать любовницу Фалькона в руки Фенморов и выделил еще одного человека для ее охраны.

Происходящее очень злило леди Фенмор, и она не могла скрыть своего гнева. Эннабел привели в зал, где брат и сестра обедали.

– Ну что ж, – произнесла Эннабел, глядя на роскошные продукты из кладовых замка и на коллекционное вино из подвалов Шеффилда. – Я вижу, вы не ограничиваете себя в еде, хотя каждому из вас не мешало бы сбросить несколько фунтов. – Девушка едва не лишилась чувств, когда подошла к двери, ведущей в комнату, с которой у нее было так много связано.

Фелиция пристально посмотрела на нее. Положив вилку с кусочком знаменитого «сладкого мяса» Мод, она произнесла:

– Теперь это наш дом, мисс Сарказм, и мы с братом не потерпим ваших оскорблений. Мы выполнили свое обещание, и теперь вы не можете давить на нас. Если только, конечно, мы не имеем дела с женщиной, у которой недостает чести сдержать данное ею слово.