Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Заклятые враги
Шрифт:

— Чего ты хочешь больше всего на свете? — спросил Тэллавар.

Бонье молчал. Желания рвались на свободу. Он мечтал, он жаждал, он стремился к чему-то далёкому и невидимому, и теперь божество, казалось, смотрело ему в душу. Больше не имело значения синее южное небо, тёплая погода и грязная вода в фонтане, был только Тэллавар, вопреки своему возрасту, тоже идеальный, добрый, мягкий и способный даровать счастье. Тэллавар, отступиться от которого оказалось бы самым великим преступлением в жизни Бонье Торрэсса.

— Ты жаждешь, — отозвался Тэллавар, — чтобы я помог тебе. И когда я это сделаю, согласишься

ли ты отдать мне часть своих желаний? Умение стремиться? Умение мечтать?

Бонье мотнул головой. Туман прошёл, его отпустило, и напротив стоял просто старик, старик, которому хотелось забрать способность хотеть чего-то столь сильно. Будто бы ему не хватало собственного желания получить больше и больше власти, можно подумать!

Но это такая глупость — желания. Бонье мог привести его к матери, Высшего, могучего мага, а взамен получить её прощение и перспективу занять трон. Разумеется, оно того стоило.

— Разумеется, — кивнул он. — В политике всегда нужно чем-то жертвовать.

Это было так просто — выйти на улицу и столкнуться с тем, кого он искал! Бонье знал, что победит матушку в этом маленьком сражении за власть. Он ведь приведёт могучего мага, это даже лучше, чем огромная армия! И отдаст ему в случае победы всего лишь какую-то капельку своей силы, то, что не интересует ни одно живое существо на свете — жажду власти, жизни… Да разве у Бонье её так мало, что он не может позволить себе поделиться? Ну, право, что за глупости!

Хотелось хохотать: облегчённо и успокоено. Разумеется, Бонье не позволил себе подобную вольность, пусть смех почти уже сорвался с языка, ведь надо было оставаться осторожным и спокойным. Но всё это, право слово, было чистой воды глупостью, ведь он уже почти лидер, почти победитель.

Марта никогда не смогла бы сделать ничего подобного.

Она была бесполезной.

***

Самаранта выпрямилась. Здесь, в тронном зале, теперь не было глупых министров, только она и Марисса. Не было тех, кто мог бы видеть Высшую Ведьму Вархвы, однажды утерявшую свою молодость ради сомнительных чар.

Она бросила холодный взгляд на разбитый медальон на полу. Портрет богини уже давно не был для неё священен, не после всего того, что она видела своими глазами. Не после того ужаса, который отражался в её глазах при виде родной дочери, а ещё: когда она слышала её слова.

— Марисса.

Её голос звучал уже властно и уверенно, ибо Самаранта была уверена в своей победе. В конце концов, не так уж и трудно развалить армию без полководца, если умно и вовремя предложить им сдаться.

— Что? — королева подняла взгляд на свою былую подругу, с которой теперь, казалось, разговаривать почти что боялась. Может быть, сказывалась внешность, может, Марисса вновь заигралась в повелительницу, но настоящего ответа Самаранта всё равно узнать не могла.

Она оставалась равнодушной ко всему. Главное — получить желаемое, а всё остальное добавится потом. Самаранта умела ждать. Она часто стояла на грани безумия, но теперь, когда осталось сделать несколько шагов к власти, была готова затаиться и делать то, что от неё требовалось.

— Ты ведь знаешь, — холодно промолвила она, — что я не могу помогать тебе просто так, верно?

Королева поёжилась. Может быть, она уже сто раз

пожалела о том, что позвала старую подругу помочь ей, вот только почему-то Самаранта не собиралась успокаивать её. Так или иначе, страх всегда даровал власть.

Тальмрэ не стала закрывать глаза. Она и так могла с лёгкостью вызвать образы и воспоминания, те испуганные взгляды учеников, особенно мужчин. То, как они на неё смотрели.

Может быть, всё это — просто глупые совпадения. А может, она не могла избавиться от их образов по той причине, что слишком многое оказалось завязанным на Вархве и на её псевдопризвании.

Много лет назад Тэллавар отобрал её красоту. Она осталась с волшебством, она стала Высшей Вархвы, но этого до такой степени мало, если сравнивать с тем, что получила королева Лиара или Тэзра!

Самаранта знала, что маги живут долго. Она не стара, она ещё может всё вернуть и сделать так, как ей будет угодно. Даже если весь мир встанет на её пути, но ведь они побоятся.

Она провела пальцами по щеке. Кожа была сухой, как и обычно, и иногда казалось, что она начнёт опадать клочьями, будто сожжённая бумага. Но Самаранта не была чумной, не болела, просто слишком просто отдала собственную красоту, а теперь не знала, как правильно вернуть её себе.

— Не можешь, — отозвалась Марисса. — Но я предпочитаю узнавать цены заранее. До того, как я соглашусь отдать тебе что-нибудь.

— Ты не будешь платить за это сама.

Самаранта сжала ладонь в кулак. Она смотрела, как натягивается кожа, как она пытается лопнуть — особенно там, где выпирают кости.

Да, они боятся её лица и её ладоней. Но они ещё не видели её без одежды — не видели выпирающих рёбер, вечно кровоточащих ран на руках. Не видели всего того ужаса, который Самаранта носила на себе вот уже столько лет. Они не слышали громкого вопля маленькой дочери, что увидела свою матушку в её новом, страшном виде.

Вот только её дочь — это не та, в чьи крики можно верить.

— Я жду, — всё же, Марисса не сдавалась. — И не собираюсь соглашаться, пока не услышу окончательный ответ, ты знаешь об этом, моя дорогая.

Она называла её так очень часто, даже слишком, в той далёкой молодости, о которой уже забыла Самаранта. Они тогда умудрялись отвечать без особых издевательских ноток, впрочем.

— Я слышу, — кивнула Самаранта. — Но ты принесёшь мне молодость.

Марисса усмехнулась. Ей хотелось отказаться и отрицательно покачать головой, но она кивнула как можно более спокойно и равнодушно — и именно в то мгновение, когда распахнулись двери.

Бонье стоял на пороге какой-то слишком уставший, перепуганный и забытый богами. Может быть, матери следовало уделять ему чуточку больше внимания — только сейчас Марисса об этом уже и не думала. Наверное, оказалось слишком поздно пробуждать уснувший вечным сном материнский инстинкт, который изредка пробуждался исключительно ради Марты, её драгоценной любимой дочурки.

Вот только значение имел не её сын. Не этот слабый, уставший юноша, который согласился помочь отомстить только потому, что пытался дотянуться до чего-то не своего, но до сих пор не мог придумать, как именно правильно будет это совершить. Нет, она не могла оторвать взгляд от мужчины, что стоял рядом с ним.

Поделиться с друзьями: