Заключенный
Шрифт:
Мне скрутило живот только от одной мысли об этом.
Я все еще чувствую запах гниющей плоти на пальцах. Все еще помню их испуганные до смерти лица. И залитую кровью комнату. Воспоминания были не из приятных. Скорее ужасными. Эти образы преследовали меня днями и ночами, даже во сне.
От них не было никакого спасения. Вообще.
Я не знал, что послужило причиной срыва. Черт возьми, я даже ничего не помнил. С тех пор я потратил десять лет своей жизни, борясь за выживание, пытаясь балансировать в этом совершенно неуравновешенном месте, оторванный от реальности и порядочных людей.
В тюремных стенах совершалось больше преступлений, чем во внешнем мире. Больше
Жизнь без права на УДО — вот, что я получил. Но я не чувствовал себя живым. Как будто меня приговорили к смертной казни. Сердце перестало биться, а мозги превратились в кашу. Просто пронумерованный, в здании, полном мне подобных... Но в тот момент, когда я увидел новую медсестру, мир заиграл новыми красками, она была моим спасением.
Жизнью. А я — нет.
Меня не приговорили к смертной казни только потому, что я признал себя виновным по всем пунктам обвинения. Адвокат, предоставленный государством, подтолкнул меня к этому, хотя я ничего не помню об этих убийствах. Он сказал, что против меня чересчур много улик. Если бы я не признал себя виновным, меня ждала бы смерть. Большую часть дней я жалел о принятом решении. Хотелось оказаться от всего и всех подальше. У меня ничего не было. Я был никем.
Я в се потерял. Мать — человек, который должен был любить меня, несмотря ни на что, отреклась от меня. Даже не взглянула на меня в зале суда. В конце концов, вовсе перестала приходить на заседания. Двумя годами позже, начальник тюрьмы известил меня о том, что она скончалась от обширного инфаркта. Умерла в одиночестве в нашем доме. Меня с ней не было.
Из-за плохого поведения я пропустил ее похороны. Получив эту новость, я слетел с катушек. Едва помню, как ударил одного из офицеров по голове. В тот день оборвалось все, что связывало меня с этим миром.
Через шесть месяцев был продан дом, в котором я вырос, и это убило последние воспоминания о мальчике, которым я был раньше. Кристофер Джейкобс умер в той комнате вместе с Сарой и Майклом, зарезан так же, как и они. Остался только Икс, загадка, которую даже я не понимал, убийца, опасный дикарь, бесчувственный и безжалостный, несущий смерть.
Теперь я именно такой, и другие заключенные считали подвигом победу надо мной. Господь знает, что они не оставляли попыток, особенно новички. Они хотели самоутвердиться, показать превосходство и заслужить место в высших тюремных чинах. И, чтобы добраться до вершины, им нужно пройти через меня. Не потому, что мне так хотелось, а потому, что верхние ряды заставляли их.
Из-за их желания подняться в этих кругах, я часто оказывался в госпитале. Я занимался делами, погруженный в собственные мысли, пока собирал белье из сушилки. Не то чтобы я ненавидел работу в прачечной, просто там было изнуряюще жарко. Тем не менее, это неплохая тренировка в те дни, когда не удавалось побегать по двору.
Стоило догадаться, что я неспроста остался один в прачечной. Проведя десять лет в загоне, я знал, как все устроено. Ты редко бываешь наедине с собой, а если оказался, значит кто-то заплатил надзирателю.
Дрожь, прошедшая по спине, предупредила о том, что я больше не один. Я почувствовал его позади себя еще до того, как получил удар по затылку.
Что за слабак наносит удар в спину?
Я наклонился вперед от силы его удара, прежде чем повернуться лицом к этому трусу.
Позади него знакомые лица — члены Мексиканской Мафии — самой опасной банды в заведении. В основном они были известны торговлей наркотиками, вымогательством и убийствами, но в исполнении этой конкретной банды я видел все возможное. Не было ничего унизительного для них, и они играли грязно.Их можно узнать по цифре тринадцать, вытатуированной на щеках. Тринадцать — потому что она представляет собой тринадцатую букву алфавита, букву М.
Их лидер, Карлос Перес, стоял в центре, сложив руки, и ждал, когда я нанесу ответный удар, но я не спешил. Я всегда давал им хотя бы один шанс. На халяву, так сказать. Он все еще мог уйти, и не самым дружелюбным выражением лица я хотел донести до него это.
Он мне не знаком. Новичок, недоумок, пытающийся войти в одну из самых смертоносных банд в блоке. Я дрался со многими новичками по этой причине. Чтобы уложить самого большого ублюдка за решеткой, требовались яйца. По счастливой случайности, я и есть этот ублюдок. Это было поводом рвать на куски тех простаков, которые по своей тупости осмеливались наброситься на меня.
Членство в банде обеспечивало в тюрьме определенный уровень защиты. Для слабых ребят, не умеющих драться, это было отличным решением. Возможно, при вступлении тебе надерут задницу, но с группой братьев за спиной это вряд ли случится вновь. Для них это того стоило.
Большинство группировок придерживалось себе подобных. Мексиканская Мафия и Ла Нуэстра Фамилья предпочитали латиноамериканцев. Ла Нуэстра Фамилья, с испанского переводится как семья, не была столь опасной как Мексиканская Мафия. Они не балуются радикальными вещами, а больше известны секс-торговлей. Поддерживают связь с теми участниками, что на воле, заказывают убийства и устраивают чертов контрабандный рынок.
Стоит также отметить, что нужно потратить годы, чтобы стать частью Фамильи, в отличие от Мафии, где в качестве инициации используются драки. Лидер Фамильи, Эрнесто Гонсалес, установил сложный процесс посвящения, новобранец должен продемонстрировать потенциал и достоинство.
Черные Партизаны и 803 были в основном чернокожими, хотя иногда попадался белый парень, который считал себя их братом. Они управляли правой стороной двора. Это сборище в основном играет в кости, устраивает бои или делает брагу. Они собирают все дерьмо в столовой и настаивают в камерах. Она отвратительна на вкус, но эффект от нее того стоит.
Семья Черных Партизанов, так же известная как СЧП, — билет в один конец. Если вы в нее вступили, то единственный выход — смерть. Предполагаемые члены назначались уже существующими. Они также имели татуировки: дракон, обвивший тюремную башню и держащий в своих лапах надзирателя.
Наименее опасные в блоке 803, чернокожие отбросы, которые никогда не удостаивались членства в СЧП. Они держались вместе и присматривали друг за другом.
Белые тоже держались своих, ответвляясь на множество банд от Арийского Братства до Черепов.
Арийское Братство или АБ была группой, кичащейся своим превосходством. Они прохаживались по своей части двора лысые с национальными тату, ожидая драки. АБ безжалостная группа, которая регулярно совершала убийства и была неподконтрольна настолько, что даже ее высокопоставленные участники никогда не чувствовали себя в безопасности.
Черепа были сопоставимы с 803, просто группа белых ребят, которая нуждалась в прикрытии спин. Все это политическое дерьмо вело либо к смерти, либо к изолятору. По сути, Фултон Пенн — одно большое недоразумение с расовыми войнами, участие в которых меня не привлекало.