Закон охоты

Так что выпущенная мной пуля, скорее всего, умчалась к горным вершинам, тем, на которых мало кто бывал. Ну а я полетел вниз, испытывая все радости свободного падения и успев услышать звук еще пары выстрелов.

И в этот краткий миг я испытал не разочарование от того, что слеза Рода, уже почти попавшая ко мне в руки, достанется этому хитрюге Аркаше, и не стыд от того, что, подозревая его в нечистой игре все это время, прозевал момент, когда он ударил в спину. Нет, меня цапнуло другое чувство. Мне было до боли жаль моих спутниц, с которыми я, обычно никого к себе близко не подпускающий, как-то сроднился, что ли.

Ну а после короткого падения был удар. Но, к моему величайшему удивлению, он не выбил из меня дух напрочь. Нет, бахнулся я крепко, синяки появятся обязательно, но при этом ни единой кости не сломал. А все почему? Я на мягкое упал, что в данной ситуации противоестественно.

— Марина, стой! — донесся до меня еле слышный крик сверху. — Стой, говорю!

И снова выстрелы. Значит, и малой нашей не повезло, обращается с оружием этот поганец отменно. Неприятно признавать, но, может, и получше моего. Но ничего, поскольку я еще жив, то рано или поздно мы все равно выясним, кто из нас шустрее. Жалко, что не сегодня, поскольку задерживаться этот поганец тут вряд ли станет, сейчас артефакт приберет и вниз побежит, туда, где до него Хозяйка добраться не сможет.

Впрочем — на кой ляд он ей сдался? Эта особа про нас уже и думать забыла небось. Она нам ничего не должна, мы ей тоже.

Я очень осторожно повернул голову и понял, что именно амортизировало мое падение. Вернее — кто. Это был тот самый жрец, который меня хотел ножом приласкать, а вместо этого отправился на встречу с землей. Только до нее он не долетел, врезавшись со всей дури в небольшой уступ, находящийся метрах в сорока от края площадки, и размозжив себе голову о его край. Вот такая ирония судьбы — жертва спасла своего убийцу от смерти.

По идее, мне, конечно, надо было бы еще с полчасика выждать и только потом начинать думать о том, как отсюда выбираться наверх, но я этого делать не стал. Мало ли, вдруг кто-то из девчонок еще жив? Ту же Марго, возможно, нежизнь еще не покинула.

Если, разумеется, эта сволочь ее не добила.

Я убрал в кобуру пистолет, который так и не выпустил из руки, после очень осторожно поднялся на ноги, отметив, что тело хоть и ноет после удара, но не катастрофически, спихнул труп жреца вниз, чтобы под ногами не мешался, и ощупал каменную стену. Выступов много, причем вполне пригодных для того, чтобы карабкаться вверх. Вот только вслепую такое делать никому не рекомендуется, а лунного света для нормальной видимости маловато.

Я глянул вверх, с минуту поколебался и все же зажег фонарик (который, как всегда, лежал у меня в кармане), прекрасно понимая, что если Аркаша еще здесь, то мне хана. Ну да, сорок метров — это немало, считай, четырнадцатиэтажный дом, но в ночи свет фонаря не разглядеть трудно. Может, не сразу, конечно, но чем выше я стану подниматься, тем вероятнее подобное развитие событий.

И все же я осветил стену, прикидывая, каким образом буду лезть вверх, за что цепляться руками, куда ноги ставить, после зажал фонарик зубами и ухватился за первый выступ.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я добрался до верха, может — минуты, может — часы. Время слиплось в комок. Пальцы от напряжения потеряли чувствительность, пару раз, когда ноги соскальзывали с вроде бы надежных опор, я чуть не отправился выяснять, насколько далека от меня земля, но все же мне удалось добраться до цели.

А наверху царила тишина. Стрелецкий, или как там его зовут по-настоящему, разумеется, уже покинул место недавней схватки, мертвые же, как известно, народ не слишком болтливый.

Первым я увидел Мискува, он сидел, привалившись к валуну спиной и опустив голову на грудь. Можно было бы подумать, что старый шаман притомился и решил немного передохнуть от трудов праведных, вот только эту версию не подтверждала седая борода, окрасившаяся кровью, вытекающей из двух ран в груди. Надо полагать, Аркашка убил его сразу после того, как отправил меня в полет, я как раз два выстрела услышал.

— Макс! — донесся до меня еле слышный шепот. — П-помог…

Марго! Жива! Ну, настолько данное слово подходит к вурдалачке, разумеется. И верно — когда я, с немалым, заметим, трудом, вытащил копье, пробившее ее тело и ушедшее почти по древко в камень, она рухнула на камни, но все же нашла в себе силы открыть глаза и прошептала еще что-то, правда, совсем уж неразборчиво.

А вот рана у нее была скверная — широкая, разверстая, словно Марго не копьем с узким лезвием прободали, а долго и с душой препарировали, плоть же вокруг нее запеклась, словно ту каленым железом прижгли. Да еще какие-то синеватые огоньки по ране пробегали то и дело.

Ей нужна кровь, для вурдалачьего племени это и лекарство, и антидот, и все что угодно. Иначе все, иначе она скоро горсткой пепла станет.

— Пей! — Я опустился на колени, задрал рукав куртки вместе со свитером, и сунул ей под нос свое запястье. — Давай!

Короткий взгляд, в котором сквозь боль, которую Марго сейчас испытывает, четко читается: «Ты сбрендил?».

— Пей, говорю! — рявкнул я, чуть ли не засовывая свою руку ей в рот. — Мне одному этого гаденыша не поймать, а с тобой мы его живо за горло возьмем!

Не знаю уж, какие такие неземные радости испытывают жертвы кровососов, когда те их осушают, лично я ничего особо не ощутил. Короткий укол, когда клыки Марго пробили кожу, и легкий холодок, идущий по венам, вот и все. А, еще в висках начало стучать, чем дальше, тем больше.

— Все, — выдохнула Марго через несколько минут, с видимой неохотой открываясь от моей плоти, — иначе могу не остановиться. Да и получше мне уже.

И это на самом деле было так. Жуткая рана почти затянулась, синеватое свечение вокруг нее исчезло, то есть хоть в этой связи мне можно было перевести дух.

— Может, какой пока остывать не начал? — мутным взглядом окинула мертвецов, валявшихся тут и там, вурдалачка. — Еще бы чутка крови — и в путь. Макс, ты чего застыл? К Светке иди. Может, жива?

— Может. — Я встал на ноги, ощутив, что они слегка дрожат, как видно, от кровопотери. — Иду. Блин, Марго! Смотри, на той тропе!

Оказывается, одного из тех жрецов, что пытались сделать ноги, я хоть крепко и подранил, но не убил, и теперь он, проявляя редкостное упорство и ведомый извечным человечьим инстинктом под названием «жить хочу», полз к лесу.

Марго с полуслова поняла, о чем речь, оскалила клыки, почти по-звериному рыкнула и двинулась к потенциальной жертве. Да, и у нее скорость была не сильно велика, она сама почти ползла, а не шла, но шансы спастись у жреца опустились почти до нулевой отметки.