Закон трех отрицаний

– Тогда с тебя обед, – моментально отреагировал Дюжин.

– Что ты, Паша, – испугалась она. – У меня только замороженные полуфабрикаты, я же для себя не готовлю.

– М-да, по сравнению с поросенком это, конечно, слабовато, – он укоризненно покачал головой. – Ну да ладно, буду есть, что дают. На месте Чистякова я бы с тобой давно уже развелся.

– Я думаю, – со смехом ответила Настя, – что на месте Чистякова ты на мне даже и не женился бы.

Она вынула из морозильника пакет с китайской смесью, состоящей из риса, креветок и уймы каких-то овощей, высыпала содержимое в стеклянную кастрюлю, налила немножко воды и поставила в микроволновку. Такую смесь Настя покупала уже несколько раз, и ей казалось, что это довольно вкусно. Хотя Паша, возможно, с такой оценкой и не согласится.

Дюжин, однако, мужественно съел все, что было на тарелке, хотя по его лицу было видно, что безумного наслаждения он отнюдь не испытывал. Пока они обедали, комната заметно прогрелась, и Настя даже рискнула снять куртку и накинуть себе на плечи.

– Паша, мне кажется, я поняла, почему нога так долго не восстанавливается, – начала она. – Честно признаться, я не очень-то верила в то, что ты мне сказал тогда, в госпитале.

– Это насчет чего?

– Насчет того, что если нога так долго болит, причем левая, это означает, что я иду не по тому пути в выстраивании своих отношений с каким-то мужчиной. Я тебя правильно поняла?

– Правильно. Вообще-то это не совсем так…

– Ну вот, – рассердилась Настя, – начинается.

– Да погоди ты, – Павел улыбнулся. – Ты дослушай до конца. Ноги – это символ пути, по которому ты идешь. Если болят обе ноги, и правая, и левая, то это может быть связано, например, с тем, что ты в своей жизни что-то сделала не так, то есть пошла не по тому пути, и подсознательно раскаиваешься в этом. Выбрала не ту работу, не то образование, не тот город, не того мужа и так далее. Понимаешь? А если болит только одна нога, то нужно думать о пути, по которому ты пошла во взаимоотношениях, соответственно, с мужчиной, если нога левая, или с женщиной, если правая. Поскольку у тебя проблемы именно с левой ногой, я и сказал тебе о проблемах с мужчиной.

– Ну хорошо, я поняла, что неправильно строю свои отношения с начальником, и поэтому мне не хочется ходить на работу. Так может быть?

– Конечно. Это, кстати, очень часто бывает.

– То есть я не одинока, – усмехнулась Настя. – Это успокаивает. И что мне дальше делать?

– Работать с этим, – произнес Дюжин совершенно непонятную фразу. – Работать упорно, долго и терпеливо.

– Как именно?

– Ты мне сначала скажи, после того, как ты это поняла, что-нибудь произошло?

– Ну… Вроде бы нога стала меньше болеть, но ведь я тренируюсь, и массаж мне делают, и физиопроцедуры. И вообще ей пора уже начать выздоравливать, вот она и выздоравливает.

– Ясно. Иными словами, ты следствие с причиной пока не связываешь. Ты полагаешь, что понимание проблемы ничем тебе не помогло.

– Нет, Паша, – возразила она, – я просто не знаю этого точно. Откуда я могу знать, почему нога меньше болит?

– Не можешь, – согласился он. – Но поверь мне на слово, если ты не отработаешь свою проблему, нога будет болеть еще очень долго, потом, может быть, на какое-то время утихнет, а потом снова взбрыкнет. Одним словом, если ты сама с собой не разберешься, ты будешь иметь головную боль со своей ногой до конца жизни. Веришь?

– Нет, – честно призналась она. – Не верю.

– Тогда о чем ты собралась со мной разговаривать, если не веришь?

– Сама не знаю, – Настя растерялась. – Я хочу сказать, что все надо проверять опытным путем. Я, конечно, не верю в то, что ты говоришь, но… А вдруг это правда? У меня много времени, я ничем не занята, и я могла бы попробовать…

– Понятно, – вздохнул Дюжин. – Ты опять хочешь, чтобы я достал тебе кролика из шляпы. Не выйдет, Настюша. Другое дело, если ты искренне хочешь разобраться со своей проблемой, независимо от физического результата.

– Хочу, – твердо сказала она. – Потому что я не буду вечно сидеть на больничном. Рано или поздно настанет день, когда мне придется выйти на работу и встретиться с начальником. И мне бы хотелось, чтобы это не стало продолжением всего того неправильного, что я уже наворотила.

– А в чем суть проблемы, ты мне, конечно, не скажешь?

– Скажу. Я его оскорбила. И он меня возненавидел. Но у него хватает ума не вымещать на мне зло. Просто с того момента мы совершенно не можем нормально общаться. Помнишь, как в фильме «Мимино»: такую сильную личную неприязнь испытываю! И я не знаю, как мне себя вести, чтобы все вошло в какую-то приемлемую колею. Я могу перед ним извиниться, но я совершенно не уверена, что это поможет. А что поможет?

– Не знаю, – он покачал головой. – И никто не знает. Кроме тебя самой.

– Но я же не знаю! – почти в отчаянии воскликнула она.

– Ты знаешь, – возразил Павел. – Только это знание спрятано очень глубоко, под кучей всякого хлама. Хлам надо разгрести, тогда решение само появится. Оно придет, и ты не сможешь его не увидеть. Вот это разгребание хлама и есть та самая работа, о которой я тебе говорил. В первую очередь тебе нужно работать со своей гордыней.

– С гордыней? – удивленно переспросила Настя.

– Именно. Ты его оскорбила, значит, ты в тот момент сочла себя выше, сочла себя вправе его судить и осуждать. Это и есть гордыня.

– Надо же, – задумчиво протянула она, – я и не знала, что это так называется. То есть я уже отругала себя за это, я поняла свою неправоту, но не знала, что это была гордыня.

– Она, голубушка, она, любимая. Умерь гордыню, избавься от нее, а потом прости себя за то, что сделала.

– Простить? Мне кажется, наоборот, я должна себя корить и бранить за это, а ты говоришь «простить».

– Простить, Настюша. Обязательно. Если ты будешь себя корить и бранить, ты наживешь себе еще и чувство вины. Тебе это надо? Скажи себе, хочешь вслух, хочешь мысленно, все, что ты думаешь об этом своем поступке, выговорись, произнеси все самые неприятные слова, а потом прости. И отпусти.

– Это как?

– Это… Да, трудно с тобой. Ты что, духовную литературу вообще не читаешь?

– Ты имеешь в виду религиозную?

– Я имею в виду духовную. Ту, которая посвящена проблемам души и духа. Она может быть и религиозной, но далеко не всегда. Отпустить, Настюша, означает не держать в себе того человека, которым ты уже давно перестала быть. Когда все это случилось с твоим начальником?

– Прошлым летом.

– Вот видишь, сколько времени прошло! Ты за это время стала другой, тебе в голову за это время пришло столько разных мыслей, ты столько всего перечувствовала, ты стала старше почти на полтора года, а ты все держишься за «ту» Каменскую. Отпусти ее. Отругай за то, что она сделала, прости и расстанься с ней.

– А дальше? – Ей стало интересно, и на какое-то время Настя даже забыла, что не верит во все это.

– А дальше… Дальше работай с начальником. Процедура точно такая же, скажи все, что думаешь, потом прости его и отпусти. И самое главное – не забудь попросить у него прощения. Запомни формулу: «Ты меня прости. И я тебя прощаю и отпускаю с миром». Запомнила?