Зал ожидания

– Послушайте, Екатерина. Едут два русских бандита по криминальной Газиосманпаше. Вечереет, по углам шарахаются тёмные личности, костры жгут, свёртки передают подозрительные. Стрёмно.

Лицо Екатерины не меняется ни капли. Она не знает, что я здесь.

– И, чтобы как-то успокоиться, начинают они припоминать познания в международном преступном мире. Один говорит другому: «Знаешь, был такой, Пабло Эскобар?» Другой: «Ну да, конечно». «А знаешь, как враги Пабло Эскобара называли Пабло Эскобара?» «Как?» «Падла Эскобар». «Ну, справедливо». «А ещё – ты вот в курсе, кто такой Хосе эль Дьябло?» «Да, конечно, в курсе, рыбка помельче – мексиканский фальшивомонетчик». «А как враги Хосе эль Дьябло называют Хосе эль Дьябло, знаешь?» «Как?» «Хосе эль Падла». «Ого, вот это новость!» «Новость не новость, а ты вот знаешь киллера из Эквадора по имени Энрике Урак?» «Да, как не знать». «Думаешь, вот как его враги называют, Энрике Урака?» «Дай угадаю. Энрике Дурак?» «Да нет». «А как?» «Да просто… падла!»

Екатерина молчит. Я бы тоже молчал, наверное. Не знаю, почему Большая Сестра выбрала эту шутку. На всякий случай я повторяю анекдот на турецком, потом выстукиваю то же самое морзянкой, мягко, указательным пальцем по сухому запястью, словно передаю Екатерине свой живой пульс. Большая Сестра учила нестандартным решениям в таких случаях. Но тут тихо. Реакции ноль. Пульс всё тот же, медленный. Ничего. Это абсолютно бессмысленный подарок человеку, которому он не то что не нужен – он его даже забрать из моих рук толком не может. Ощущение, будто оставляю под лестницей свёрток, звоню в дверь, а человек не выходит. Его там нет. Его нет вовсе.

Я не заметил, как наступил закат и сквозь белые занавески пробиваются кровяные лучи, освещают гладкий пол.

Со злости вырубаю телик. Рассказываю анекдот ещё раз. Громко. Ничего.

В животе образуется какой-то камень. Тянет к земле. Я смотрю на Екатерину, и мне не по себе. Ничего не могу поменять. А я-то думал, хотя бы тут силён.

Гляжу в закрытые глаза. Вот что, конечно, страшно.

– Ну как вы. Общаетесь, смотрю, – возвращается сиделка, улыбается по-родительски. В руках у неё пачка памперсов и прозрачный пакет, внутри коробка картонная, как из-под маленькой пиццы.

Сиделка достаёт какие-то салфетки из шкафа. В комнате сильно пахнет спиртовым раствором. Большая Сестра что-то напутала. Надо сказать ей, как есть. Связаться, созвониться, это ошибка в условиях.

– Хотите? Берите, пожалуйста. Я так рада, что хоть кто-то не забывает нашу Катьку, – сиделка суёт мне пакет с коробкой.

– Ага, да… спасибо…

– Вы племянник?

Позор, позорное жуткое задание, абсурдный анекдот. Большая Сестра издевается? Хочет меня в Индию? Не хочет отпускать? Окей, ладно-ладно, поеду в Индию, да хоть в Гвинею, только не вот это вот!

– Да, я племянник. Спасибо! Уже спешу тоже!

Выбегаю, выскакиваю, вырываюсь, вырвет… Нет, был, помню, парализованный Виктор в Берлине, я ему приносил конфеты и позволил научить меня свистеть правильно. Но там был живой, смешливый старик с веснушкой на носу, просто лежачий. И после моего визита он так приободрился, что смог напоследок даже пошутить весело с одной медсестрой, не спрашивайте деталей, но медсестра потом отговорила подругу выходить замуж. А тут… нет, здесь холодная пещера со сталактитами. И тебя самого вот-вот завалит, словно Екатерина предлагает местами поменяться: ты же так устал, отдохни в тишине.

Придя домой, я бросаю пакет на стол, сдираю наспех кроссовки, так что одна улетает на середину комнаты. Убираю к двери назад. Остаётся грязный след на ламинате. Взгляд в окно. Тухнет кровяной закат, кудахтаньем в ответ на скрип корабля взрываются чайки и летят над черепицей дома напротив. Задёргиваю штору. K чёрту. Большая Сестра. Написать. Ищу в мессенджере тайный пустой профиль, начинаю набирать ей: «Привет, слушай, с заданием какая-то лажа, извини. Екатерина даже прикосновений не чувствует, не то что не слышит. Мой анекдот бесполезен, или я не знаю, как его рассказать, или что-то с ош…».

Не успеваю отправить – звонок. Это она и есть. Сама спохватилась. Я падаю на старый диван. Диван крякает.

– Алло? – немного металлический голос Большой Сестры.

– Слушай, я нашёл Екатерину, только…

– Я знаю, поздравляю! Было трудно, да? Три года прошло, пора тебе выплатить всё, о чём договаривались. Всё передам, реши только, как лучше: квартиры, деньги. Выбери завтра, подумай, ладно?

– Погоди, но…

– Нет, если ты хочешь дальше со мной сотрудничать, то продолжим. Мы можем продлить Большой Договор. Можно вот, например, отправить кое-какие деньги родителям, сделать три недели отпуска. Только ты собирался вроде…

– Я хотел сразу…

– Да, ещё тогда, в парке обговаривали. – Голос Большой Сестры натягивается гитарной струной. – Теперь наотдыхаешься! Всё супер. У тебя отличное наитие, и я обязана предоставить тебе почётную досрочную пенсию. Напиши мне завтра тогда, где решишь обосноваться? – она как будто спешит.

– Хорошо, конечно. А что с Екатериной, я так и не догнал.

– Ой, по-моему, всё было очевидно. Что я тебе буду объяснять дополнительно? Не моё это право.

Я выдавливаю из себя угуканье. Мямлю соглашательское. Кружится голова. Большая Сестра желает хороших снов и кладёт трубку:

– До завтра!

Ура.

Я, правда, даже не понял, для какой такой Екатерина нужна радости… ей точно не стало лучше! Подвох?

Как тут душно. Я вскакиваю с дивана. Душно-душно-душно. Открываю настежь окно. Ночь, где-то вдали гомонят пляски, воет музыка. Иду в спальню и роняю себя на кровать. Камень внутри. Обосноваться. Радоваться же надо. Не всё ли равно, в конце концов? Откуда я знаю, как это подействует на Екатерину. Может, через года три? Разнервничался, дурак. Сказали же, дело сделано. И ты красавчик. Успокойся, поспи, завтра решишь. Может, сам факт посещения важен был. Поешь лукума, упейся чаем. Купи мяса на рынке и свари шурпу.

Ладно-ладно. Просто интересно. В чём было дело. Анекдот бессмысленный, про бандитов. Какое отношение? Что значит – очевидно было? Эй. Какое в жопу «право».

Я чищу зубы и долго ворочаюсь в кровати. Ночь жаркая, кажется, не холоднее дня.

Последнее задание, и какое бездарное! Подушка нагрета, напитана потярой чуть ли не до банного веника. Я переворачиваю её другой стороной. Немногим лучше. Завтра всё решишь. Конечно, надо в родном городе брать трёшку, в самом центре. И вторую, для аренды, недалеко. Чтобы не ездить. Или всё же в столице? А может, одну квартиру у моря? Где-нибудь в Греции…

Слышу удар и эхо от удара. Звук падающего чемодана в большой комнате. В окно кто прокрался?

– Кто здесь?!

– Эй! Я в полицию звоню! – угрожаю по-турецки. Вот и спи с открытыми окнами. Включаю свет.

Резкий свет слепит на старом диване устроился кот по виду тот же что и днём

Кот (лоснится). Доброй ночи. Я за драниками.

Думаешь я их нашёл? Был тяжёлый день прости давай завтра погуглю где их готовят