Заложница в академии

— Буду рад, — кивает Листан. — Если без тебя тут грянет настоящий бунт детей против родителей — непременно жди нашу шайку.

— С радостью, — Рейв отрывает взгляд от яхты и печально смотрит на друга. — Лис, мы не обязаны воевать. Это всё не наша война. Мы можем уходить, если не хотим её… и никто не вправе нас судить. В сущности… за что нам любить проклятый Траминер?

— Я знаю, Рейв… Я рад, что ты решился. Это сложнее, чем остаться тут в тепле и спокойствии.

— И ожидании, когда скажут в очередной раз прыгнуть через палочку, — хмыкает Якоб.

— Тоже ненавидишь Траминер? — усмехается Листан.

— Нет, — Якоб качает головой. — Я просто как никогда ярко могу представить, что тоже уплыву вот так ночью на яхте. И мне не будет грустно. Родители не смогли позаботиться как следует о нас, но о себе, наверняка, позаботятся. Мне не жаль было бы от них уйти…

— Я жду вас. Всех, — Рейв подмигивает Лю, которая краснеет пуще прежнего.

Рокот мотора стремительно приближается, будто Брайт не собирается сбавлять скорость.

Яхта уже совсем близко и девчонки начинают визжать. Потом резкий поворот, огромная волна окатывает всех с головой, и “Анча” послушно останавливается.

— Я… всё исправлю, — пищит Лю, поднимая руки и глядя на шокированных мокрых дрожащих друзей.

— Простите, — кричит откуда-то сверху Брайт. — Вошла во вкус! Что ты там говорил, Рейв? Ты сделаешь Фандера Хардина? Это я сделаю Фандера Хардина! — хохочет она. — Забирайся, красавчик! У нас осталось всего восемь часов и десять минут!

Перед эпилогом

На часах 20.36

Она даже не представляет насколько сейчас прекрасна. Глаза горят, словно два рубина, пальцы напряжены, губы шепчут сиреньи песни, или что-то вроде того. Сидит на пассажирском кресле “Анчи”, кутается в меховой воротник наколдованной Овадой куртки, иногда пьёт воду. В эти секунды магия на секунду становится ярче — это тоже прекрасно.

Кажется, что рядом сидит частица самой природы, единая с океаном, ветром и небом.

Я смотрю на неё чаще, чем должен, но это не беспокоит.

Скорость хорошая, мы опережаем наш план, и я спокоен.

Я спокоен, даже если существует вероятность опоздать.

Грудь переполнена чем-то, что можно назвать “добро”. Оно там с того момента, как все наши друзья, включая Фандера, собрались вместе, чтобы нас проводить. Или с того момента, как кровь очистилась. Очень вероятно, что “добро” во мне копилось и наслаивалось день ото дня.

— Ты следишь за штурвалом? — напряжённо шепчет Брайт, смотрит на меня покрасневшими глазами.

— Да, — улыбаюсь ей тяну руку и сжимаю её холодные пальцы.

— Ты замёрзла.

— Всё хорошо. Я Сирена, я должна быть…

— Ты человек, — я знал это с той ночи, когда впервые её увидел в холле моего дома.

На часах 21.56

— За нами погоня? Да? Да?

— Нет, это просто рыбацкая лодка.

— Почему они кричат, чёрт возьми?

— Брайт, они кричат, потому что рёв мотора им помешал рыбачить. Успокойся, отдохни.

— Я не отдохну, пока… — она начинает шипеть, а я улыбаюсь ей и качаю головой.

— Даже если что-то пойдёт не так…

— Не говори так, — из её глаз начинают капать слёзы, и яхта набирает скорость из-за страха Брайт. Так случается всякий раз, она как-то смогла направить все всплески магии в работающий на пределе мотор. — Если я не затащу тебя на корабль, то… как я тебя…

— Поплывём до Дорна на яхте, — хохочу я в ответ.

— Это возможно? Возможно?

— Нет, Брайт. В океане тоже есть границы.

Она кивает и вцепляется в ветрозащитное стекло.

На часах 23.06

Она обессиленная засыпает, свесив голову к самой груди, прижавшись к моему плечу. Не планирую будить её, пока мы не начнём отставать от графика. На самом деле позади уже половина пути, и мы давно оставили за спиной остров Молинар, приближаемся к бухте Анчалот, а дальше рассчёт на попутный ветер и течение. Мы всего четыре часа в пути, наша средняя скорость была почти семьдесят пять узлов, и я готов поспорить, что мы успеем. Должны успеть. По крайней мере, если без Брайт скорость совсем не упадёт. Времени ещё много, верно?

Спустя пятнадцать минут понимаю, что вообще-то до отправления корабля те же четыре часа, что мы провели в пути, хоть и кажется, что гораздо больше.

— Какая скорость? — сонно спрашивает Брайт.

— Шестьдесят пять, — отвечаю я.

Очень быстро. Недостаточно, но всё-таки невероятно много для меня. Яхта мчит как по маслу, скользит как будто над поверхностью воды, пугающе быстрая. Если сейчас перед нами окажется какое-то препятствие — мы в него влетим или потеряем управление. Сжимаю непослушный штурвал и целую Брайт в лоб.

— Сейчас, — мычит она.

Разлепляет глаза.

Хочу остановить её, но справедливости ради нам и правда стоит поторопиться.

Она выглядит ужасно, и я невероятно сильно хочу ей помочь, но могу разве что попробовать её хорошенько разозлить.

— Попей воды, — двигаю к ней бутыль, Брайт качает головой.

— Нам ещё долго плыть, не нужно.

Она закрывает глаза, шепчет что-то и скорость увеличивается.

— Только не сильно быстро, не удержу, — говорю я. Она кивает, но явно близка к срыву.

На часах 01.32

Последний час мы плывём в совершенной темноте. Никакой береговой линии справа, как было раньше, просто небо и океан. Люди остались где-то в районе бухты — последнего населённого участка земли.

Это страшно, очень страшно.

А ещё за нами тянется светящийся жуткий след — к магии Брайт сплываются морские гады, напитываясь живой энергией Сирены, выплеснутой в море.

С тех пор как мы оказались в открытом океане, чтобы сократить расстояние и не плыть к Гаме вдоль берега, управлять стало легче. Океан охотно слушается Брайт.

Я смотрю на рыбок, которые выныривают и плюхаются обратно. Они — единственное, что есть сейчас в океане, кроме нас с Брайт и купающихся в отражении воды звёзд. Кажется, будто мы догоняем луну.

— Мы не сбились с пути? Нет? — нерво интересуется Брайт.

— Нет, — я и сам не до конца уверен, потому что никогда в жизни не был так далеко в океане, и лишён всех ориентиров. Надежда только на компас и мой глазомер.

— Сколько позади?

— Не знаю. Думаю, что мы близки к пятиста.