Заложники дьявола

Пожилой эксперт-криминалист, когда Турецкий заявился к нему, дабы выяснить личное мнение о неизвестном орудии убийства, возможно, имеющееся, но не вошедшее в отчет, долго размышлял, прежде чем ответить, и наконец решился:

– Ну, разумеется, я и сам над этим думал... – он вздохнул и пожал плечами. – Вносить в отчет единственное, что приходит в голову, было как-то глупо... Вы имеете представление о том, что такое булава?.. Ну, та самая, которая фигурирует в русских народных сказках?..

– Самое смутное, – признался Турецкий.

– Вообразите себе, молодой человек, дубину, тяжелый конец которой сделан в виде шара, утыканного выточенными на нем острыми шипами... Например, пирамидальной формы.

– Теперь вспомнил, – обрадовался Александр Борисович. – Вы хотите сказать...– Я хочу сказать, что орудие убийства именно такую булаву и напоминает. Я бы на вашем месте обратил внимание на сотрудников тех музеев, где такие раритеты имеются... Ничего другого в голову просто не приходит.

И ничего другого для начала, во всяком случае, не пришло в голову и Турецкому, потерявшему на этой самой проверке уйму времени – абсолютно безрезультатно. Правда, одновременно он тщательно изучал сводки по СССР об аналогичных преступлениях. В свое время это тоже принесло свой результат. Но не в самом начале расследования. Однако иного пути в первые недели не просматривалось: помимо предположительного орудия убийства жертвы ничего не связывало. Среди них были и мужчины, и женщины, причем самого разного возраста – от шестнадцатилетнего подростка до сорокасемилетней женщины. Блондины и брюнеты, худые и толстые, и никто из них не был связан между собой ни профессионально, ни хотя бы отдаленным знакомством... Тупик!

А потом повезло сразу двоим: последней жертве маньяка и самому Александру Борисовичу.

Жертве – потому что она осталась жива, ему – потому что благодаря этой женщине, к тому же беременной (негодяю не помешало даже это обстоятельство), появился просвет в проклятом деле.

Вот так он много лет назад и переступил впервые порог этого роддома, о чем вряд ли бы вспомнил, если бы не Иришка... Помнится, он и тогда провел целую ночь в коридоре: брал измором тогдашнего главврача, который поначалу категорически не допускал его к пострадавшей. Встреча состоялась только через день. И Александр Борисович навсегда запомнил и имя девушки – Ольга – и ее миловидное простенькое личико с большими, бархатно-карими, перепуганными глазами.

Поначалу он боялся, что разговорить несчастную девушку ему не удастся. Однако Ольга оказалась далеко не такой слабой и беззащитной, как ему показалось на первый взгляд. А главное – вполне толковой девчонкой, способной внятно изложить случившееся с ней.

Как выяснилось, в тот вечер Оля, большая поклонница цирка, была просто счастлива, поскольку, отправившись в Новый цирк, как называли тогда цирк на Вернадского, отправившись просто так, «на авось», очень удачно купила с рук билет на вечернее представление, без всякой наценки. Да еще в первом ряду! Решив, что день удался, она решила дождаться представления прямо там, погуляв вокруг метро «Университет» и вокруг самого цирка. Так и сделала! А потом было само представление, как выразилась Ольга: «Просто шикарное!»

Особенно понравилась ей клоунская пара – Белый и Рыжий, уморительные коверные, работавшие, как позднее выяснил Турецкий, в традиционном стиле: Белый – умный удачник, Рыжий – глупый и неудачливый, которому достаются все главные пинки, пощечины и прочие неприятности...

Представление завершилось поздно, и девушка с некоторым сожалением покинула цирк. Никто ее не встречал, так же, как и дома тоже никто не ждал: замужем она не была, ребеночка решила родить «для себя», поскольку к имеющимся в наличии двадцати восьми годам личная жизнь не сложилась. Оля понимала, что на красотку она не тянет, тем более «с животиком», который уже успел обозначиться вполне недвусмысленно. И поэтому немного удивилась, когда этот мужчина подошел к ней – точнее, нагнал.

– Знаете, – рассказывала затаившему дыхание Турецкому Ольга, – мне почему-то показалось, что он музыкант из цирка...

– Почему все-таки?.. – поинтересовался тот.

– Ну... У него в руках был такой футляр, похожий на тот, в котором музыканты носят свои инструменты... И потом говорил он в основном о цирке. Вначале спросил, люблю ли я цирковое искусство, потом – какие именно жанры мне больше всего нравятся... А уж после набился проводить меня до метро. Очень вежливый, повсюду пропускал меня вперед...

Возле метро, в пустом переходе, ее и нашла в ту ночь загулявшая молодежная компания. Ольга лежала в неловкой позе на боку, с окровавленным затылком... Ударил ее убийца один раз, не добил, скорее всего, потому что ему как раз упомянутая компания и помешала...

– Как получилось, что вы оказались с ним в этом переходе одни? Ведь, насколько понимаю, после завершения спектакля на улицу вывалилась целая толпа? – поинтересовался Турецкий.

Ольга немного смутилась:

– Понимаете, он так интересно говорил о цирке, про Никулина рассказывал, поскольку был с ним знаком... Мы довольно долго вначале стояли с ним, потом немного посидели на какой-то скамеечке, а уж потом он вызвался меня проводить...

В общем-то, все остальное было делом техники, несмотря на то что описание убийцы, которое дала девушка, ни с одним артистом циркового коллектива никак не совпадало. Но Турецкий не унывал, всей шкурой чувствуя, что находится на верном пути и памятуя о том, что ничто так не камуфлирует подлинную внешность, как цирковая маска... Вот тогда-то и назвал он про себя это дело «Вива, Кальман!» – помня о прогремевшем на весь мир клоуне-убийце и обожаемой им, абсолютно запрещенной в те времена рок-группе «Агата Кристи», сочинившей песенку с таким названием...

Тогда пригодился и анализ сводок по стране: выяснилось, что многочисленные нераскрытые убийства в других городах, совершенные тем же странным орудием, совпадали с цирковыми гастролями. Проанализирован в следующую очередь был состав трупп, формировавшихся тогда как сборный пирог – с бору по сосенке. Каждый раз гастрольный коллектив менял свой состав при переезде в следующий город. И – вот что значит интуиция! – в «сухом остатке» в итоге оказались всего четверо цирковых, побывавших во всех интересующих Турецкого городах, пострадавших от маньяка, двое из которых были упомянутые Ольгой Белый и Рыжий коверные!..

Говорят, знаменитый убийца Кальман выступал в качестве Белого клоуна. Его российский аналог оказался Рыжим. А в качестве орудия убийства и впрямь использовал почти настоящую булаву, сделанную на заказ в качестве бутафорской для какого-то номера, но при этом совсем-совсем не бутафорскую...

Да, воспоминания о том давнем деле вряд ли были способны улучшить настроение «важняка»... Разве что в той их части, которая касалась несостоявшейся жертвы: своего ребенка Ольга тогда сумела сохранить...