Замерзшее мгновение

Телль с силой прикусил язык, чтобы не высказать, что он об этом думает: в задачу Бекман не входило работать терапевтом для родственников; ей следовало задать те вопросы, которые помогли бы раскрыть убийство. Вместо этого он просто кивнул, но уголком глаза заметил выразительный взгляд менее тактичного Бернефлуда.

По какой-то причине Бернефлуд часто искал у него понимания, когда речь шла о разнице между нововведениями и старой честной полицейской работой. Почему — он не знал, а если быть до конца откровенным, то это его слегка пугало. Теллю было только сорок четыре. В его глазах Бернефлуд оставался старомодным оригиналом, в некоторых случаях демонстрировавшим еще и недостаток ума. Телль и сам мог раздражаться, когда Бекман, например, легкомысленно пыталась свести все к различиям между мужским и женским полом, и хотя он скептически относился к разговорам о квотировании и преимуществах внедрения «женской логики» в полиции, шутки Бернефлуда о «мокрощелках» и «мужененавистницах» его подавляли. Он не хотел солидаризироваться с такими, как Бернефлуд, ни во взглядах на современный кофе, ни в каких бы то ни было других вопросах. Поэтому он похвалил Бекман. К тому же — и он не собирался этого скрывать — он счел ее размышления верными в долгосрочной перспективе.

Ему стало известно, что в прошлом году у Бекман состоялось несколько бесед с Эстергрен относительно мужского доминирования в отделении. Сперва известие об этом поразило его. Он что, был шовинистом, сам об этом не подозревая?

— Я никогда не воспринимал жаргон, употребляемый в отделении, как специфически мужской, — ответил он, словно пытаясь защититься, — хотя зачастую он грубоват. Скорее это издержки профессии. Проще говоря, полицейский сленг.

Сам он воспринимал его совершенно естественно после двадцати лет на этой работе. У него было искушение сказать, что тому, кто не слишком уживается в полицейских коридорах, лучше подумать о смене профессии.

— Нет никаких оснований полагать, что специфический мужской жаргон в полиции является конструктивным или вообще как-либо связан с полицейской работой, — резко указала ему Эстергрен.

Он предпочел промолчать.

— Я рада, что Карин Бекман доказывает свою квалификацию и у нее есть чутье, — продолжила она. — И также рада, что есть Микаэл — молодой, зеленый, он может взглянуть на вещи по-новому. И есть еще зрелый Бенгт, имеющий свой взгляд на вещи. Также меня радует, что ты более активен, а Андреас склонен к рассуждениям.

Она задумчиво склонила голову. У Телля появилось неприятное чувство, будто она чего-то хочет от него, а он не может понять, чего именно. Он кашлянул и пробормотал что-то неразборчивое, что можно было истолковать как согласие. Конечно, ему следовало объективно оценивать свою группу и в равной мере учитывать и мужскую, и женскую точку зрения. Только такой подход разумен, но он не знал, как это сделать.

Он много размышлял об этом разговоре, и неделю спустя сказал Эстергрен, что тоже рад присутствию Карин Бекман в их группе. Но он никогда не рассматривал ее как женщину или женщину-полицейского, а просто как полицейского, и точка.

— И она, скажу прямо, чертовски хороший полицейский.

Выражение лица Эстергрен, которая в тот момент напряженно размышляла над ежегодным статистическим отчетом, смягчилось, и она улыбнулась.

— Хорошо, Кристиан, — сказала она. — Именно это я и хотела услышать.

А Телль возвратился в свою комнату с таким чувством, будто учительница в начальной школе поставила ему «отлично» по поведению, хотя он и сам не знал, как это получилось.

Он вернулся к действительности, когда Бекман постучала костяшками пальцев по доске. В центре была прикреплена полароидная фотография погибшего Ларса Вальца.

— Я узнала кое-что о его происхождении… Он родился в тысяча девятьсот шестьдесят первом году в Гётеборге, точнее говоря — в Майурна. Родители развелись, когда ему было около десяти, после чего он почти не имел контактов с отцом. Тяжелое финансовое положение в семье, мать ночами работала в больнице Сальгренска медсестрой. У него есть старший брат…

Она спустила очки на нос и пролистала свои записи.

— Вот. Полное имя Стен Рогер Вальц, Стен. Он на семь лет старше и, похоже, живет в Мальмё. Холостяк, детей нет. Братья не общались.

— Кто свяжется со Стеном? — спросил Телль.

— Я уже говорила с ним. Он подтверждает, что они практически не поддерживали контакт, хотя, несмотря на это, кажется, был шокирован известием. Сразу, спонтанно, он не мог даже близко предположить, кто мог желать смерти его брата. Но сказал также, что совсем не знает Ларса. Он не думает, что может как-то нам помочь.

— Хорошо, Карин. Мы начнем с другого конца, а потом посмотрим, стоит ли все же съездить в Мальмё. А мать, она так и живет в Гётеборге?

— Нет. Умерла пару лет назад.

— Продолжай.

— Он ходил в школу Карла Юхана, а потом в гимназию Шиллерска. Брал академический отпуск на год и жил на какой-то овцеводческой ферме в Австралии. Начиная примерно с двадцати лет работал везде по чуть-чуть, между прочим, в автомастерской и… занимался всем понемногу. Ходил на курсы маркетинга, еще чего-то, связанного с искусством, и закончил годичные курсы фотографии. Лет в тридцать у него появилась аллергия на компьютерное излучение, после того как он пару лет проработал арт-директором, и он полтора года был на больничном.

Бекман нарисовала довольно кривую линию жизни на доске и дополнила ее датами и обозначениями разных фаз жизни Ларса Вальца.

— А потом он встретил Лисе-Лотт Эделль, — закончил Бернефлуд, констатировав, что они добрались до сегодняшнего дня, и со стуком бросил ручку на стол, словно до этих пор прилежно все записывал.

— Ну… в принципе. Он ведь был раньше женат. Лисе-Лотт не уверена в датах и подробностях происходившего в его жизни до ее появления. Она же знала Ларса всего шесть-семь лет. В начале девяностых годов он выпустил фотоальбом и теперь, кажется, работал над новым, посвященным вымирающей сельской местности вокруг их усадьбы, с какой-то там экологической точки зрения. В любом случае он трудился в автомастерской в свободное время, это вроде как дополнительный доход, чтобы иметь возможность заниматься фотографией. Он, очевидно, получал заказы от муниципалитета Лерума на информационные брошюры и тому подобное.

Она что-то стерла на доске и написала «Муниципалитет Лерума» рядом с кружком, в котором было написано «2000–2006».

— Вот это и называется mindmap [4] ? — ворчливо осведомился Бернефлуд и поднял ручку, чтобы продолжить собственные записи. Никто ему не ответил.

— Кажется, между Вальцем и его работодателем в муниципалитете существовал конфликт, — добавил Телль.

Бекман кивнула.

— Точно. Но Лисе-Лотт о конфликте ничего не знала. Ей казалось, он был исчерпан.

4

Эффективный прием графической организации процессов мышления.

— Поговори с ним, Бенгт, — кивнул Телль Бернефлуду. Тот выразительно указал на время, но Телль ясно дал понять, что не собирается прерывать обмен информацией ради кофе-паузы в десять часов.

— Что еще? Есть бывшая жена и дети?

— Одна бывшая жена и двое детей старшего подросткового возраста.

— Я займусь ими, — решил Телль.

Гонсалес почти лег на стол, чтобы дотянуться до доски: «М.Г. берет Рейно Эделля».

— Это мужчина, который, по-моему, интересует нас больше всего, — сказал он, снова опустился на стул и постучал по столу фломастером. — Он младший брат бывшего мужа Лисе-Лотт Эделль, и уже много лет ведет документально подтвержденную вражду с Лисе-Лотт. Я проверил — на полках стоят тома с материалами судебных процессов. Оттуда можно почерпнуть по крайней мере кое-что. История вкратце такова: он считает, что Лисе-Лотт украла у него родительское наследство. Короче, он просто в ярости, а большинство убийц охвачены именно этим чувством.