Замерзшее мгновение

— Я встречу тебя там, — успела крикнуть Бекман прежде, чем связь прервалась.

Она открыла дверь, и ее встретил теплый золотистый свет звезды адвента. Пахло маленьким ребенком.

Войдя в дом с мороза, они словно бы ударились о стену тепла. В гостиной, на просиженных диванах, обитых зеленым плюшем, двое простуженных полицейских наслаждались жаром камина. Дом Мулинов выглядел как обычное жилище старых людей — аккуратным, но загроможденным. Наполненным памятными или случайными безделушками. Мебель разных эпох и стилей. Торшеры с низковаттными лампочками и поблекшие ширмы; рождественские украшения, а поверх всего — тонкий слой пыли. Словно воспоминания всей жизни собрались в трех комнатах, на кухне и чердаке. Да так оно, наверное, и было.

Несмотря на ранний час, госпожа Мулин накрыла богатый стол: имбирное печенье, булочки с шафраном, пирожные из песочного теста. Слоеные пирожные она испекла сама. Карлберг взял полосатое произведение кондитерского искусства скорее из вежливости, чем от желания сладкого, и только собирался откусить кусочек, как вдруг почувствовал слабый, но безошибочный запах плесени. Он положил пирожное обратно на блюдо и подумал, что ему еще не раз придется отвергнуть несъедобное пирожное, пока хозяйка зачем-то пойдет на кухню.

Дагни Мулин плотнее закуталась в вязаную кофту, с трудом опустившись в кресло напротив Бекман.

— Прохладно здесь, не правда ли? Я попрошу Бертиля сделать потеплее.

— Нет, спасибо, не надо, — ответил Карлберг, уже ощутивший на верхней губе капельки пота. Камин, вначале дававший ощущение тепла и гостеприимства, постепенно уничтожал остатки кислорода в комнате.

Из тени приплелся Бертиль Мулин. Он прибавил тепла на электрической батарее, расположенной рядом с диваном, на котором сидел Карлберг, и тот стянул пиджак.

— Я ни на секунду не подумала, что Ларс мертв, — сказала Дагни Мулин, когда супруг уселся в плетеное кресло, стоявшее у самой двери, словно ему требовался путь к спасению. — Во время твоего прошлого прихода. Могу я обращаться к констеблю на «ты»?

— Конечно. Зовите меня Андреас. После моего визита к вам у нас тоже прибавилось ясности, но по-прежнему остаются вопросы. Вам уже известно, что Ларс Вальц был убит неизвестным преступником. Мы знаем, что он, то есть преступник, приехал на машине. Поэтому связались со всеми жителями этого округа — преступник должен был ехать по здешней дороге вечером или в ночь на двадцатое число. Вам ведь видно усадьбу Эделля с веранды. Мы хотим убедиться, что вы не заметили и не услышали ничего особенного, кроме того, о чем уже рассказали в прошлый раз.

Он говорил медленно и отчетливо, чтобы усилить значение своих слов. Дагни Мулин покачала головой.

— Как я уже сказала, мы спали. Окна нашей спальни на втором этаже выходят на заднюю сторону. Мы не слышим и не видим ни машин, ни чего другого на дороге. И даже если бы видели… У него была мастерская, у Вальца. Мы не могли обращать внимание на все машины.

Карлберг был вынужден это признать и попытался пойти другим путем.

— В прошлый раз вы сказали, что хорошо знали Эделлей. Лисе-Лотт и ее первого мужа.

— Томаса? Да. В былые годы он часто сидел у нас в подвале. У Свена, нашего сына, была там каморка рядом с котельной. Там они и собирались. Знаешь, молодые не желают, чтобы их трогали. По крайней мере когда становятся постарше. Тяжело осознавать, что они хотят только, чтобы у них не маячили перед глазами. Это первый шаг к разрыву. Понимаешь, что скоро потеряешь их. А потом видишь слишком редко. Андреас, а у тебя есть дети?

— Гм, нет. То есть вы хотите сказать, что ваш сын общался с Томасом Эделлем? Когда это было?

Дагни Мулин улыбнулась, словно сочла вопрос нелепым.

— Они ведь жили по соседству. В детстве и в юности. Они были одногодки и, естественно, встречались. В детстве их, можно сказать, отправляли друг к другу. До ближайшего дома, где были еще дети, слишком далеко, а раньше ведь не возили детей туда-сюда на машине только для того, чтобы они могли поиграть. Нет, тогда они играли с тем, что имелось под рукой, или в лучшем случае с детьми из соседних усадеб. У Свена это был Томас — не самый худший вариант. В детстве они свободно играли тут, в усадьбах. Катались на велосипедах. Делали машины из коробок. Понимаешь, все эти детские развлечения.

— А потом? — вклинилась Карин Бекман. — В подростковом возрасте, например?

Дагни Мулин выглядела недовольной.

— Ну что сказать? Какая же мать знает, что у подростка на уме? У них были мопеды, они постоянно на них ездили. Вместе с мальчишками из окрестностей, не помню уже, как их звали, бог его знает. В таком возрасте нужно радоваться уже тому, что не забыл самого главного.

Она замолчала и бросила взгляд на мужа. Тот включил телевизор без звука. На экране шли парламентские дебаты, и лидер Умеренной партии отражался в закопченном стекле книжной полки из красного дерева. Дагни Мулин без конца перебирала пальцами по краю стола, потом наклонилась вперед, чтобы удостовериться, что батарея включена. Она поставила регулятор на максимум и с облегчением откинулась в кресле, словно выполнив успокоительный ритуал.

— Томас был немного нескладный, не скрою. Свен — добрый мальчик, но его легко было повести за собой. Иногда я волновалась, что Свен вместе с Томасом попадет в какие-нибудь неприятности. Не потому, что в нем было зло, нет. И в Рейно тоже нет. Но мальчишки есть мальчишки. Кажется, в те годы они иногда активно развлекались. Все нужно было попробовать и пережить. Констебль и сам наверняка знает. Констебль ведь не такой взрослый, чтобы уже все забыть.

Нагретая пыль начала распространять запах гари. Карлберг испытал приступ паники, когда ему показалось, будто он потерял способность моргать. Веки словно присохли к глазным яблокам.

Бекман быстро перехватила инициативу, поскольку авторитет Карлберга был, кажется, подорван.

— Что конкретно имеет в виду госпожа Мулин? Алкоголь? Драки? Не могли бы вы уточнить?

Дагни Мулин беспокойно заерзала и сжала губы в нитку.

— Да! Возможно, что был алкоголь и какие-то драки, но это ведь происходило в молодые годы. Томас скончался, — строго сказала она. — Он унаследовал усадьбу и женился, прежде чем с ним случилось несчастье. Из него получился настоящий мужчина. Да и из Свена тоже.

Она просияла.

— Свен начал с нуля, знаете ли, он давно уже встретил подругу и купил дело. Ферму по разведению норок, в Дальсланде. С подругой он взял и двоих ее детей, мальчика и девочку.

Она показала на пианино в соседней комнате, видное в дверном проеме. Действительно, между фарфоровыми гномами там стояла фотография мальчика и девочки. Судя по внешности, у них были азиатские корни.

— Она, кажется, из Таиланда, эта женщина Свена не помню, как ее зовут. Мы никогда не виделись, но прошлой зимой Свен прислал эту карточку. Я рада, что Свен встретил женщину. Кто-то ведь должен за ним присматривать. Да и моложе он не становится. Он хороший мальчик. Они все были хорошими мальчиками.