Замерзшее мгновение

Телль двадцать минут рыскал вокруг чужих владений, прежде чем все-таки сумел перебраться через торфяник. В просвете между деревьями он увидел дом. Из трубы поднимался дым, запах которого Телль почувствовал еще у дороги.

Он плотнее запахнул пальто. Здесь, на высоте, было еще холоднее, и замерзшая трава хрустела под ногами.

Он не мог удержаться и заглянул в окно, проходя мимо кухни: накрытый стол; Сейя в клетчатом фартуке поверх длинной юбки. И в тот момент, когда Телль хотел постучать, чтобы его не уличили в подглядывании, наступил на жестяное корыто, невидимое в темноте. Грохот заставил ее повернуться к окну. Он в смущении поднял руку и открыл дверь.

Крошечная прихожая была заполнена обувью и куртками. Сейя взяла у него пальто и кивнула, чтобы он проходил.

— Дорогу ты, во всяком случае, нашел.

— Ммм. Ты не облегчаешь задачу своим поклонникам. Никто, кроме криминального полицейского, больше не сможет сюда добраться.

Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку. Помимо двух кресел у печки, в кухне поместился диванчик перед окном, раскладной стол и два стула. Вдоль стен стояли широкие полки, заполненные книгами, картинами, кухонной утварью и фарфором. На изношенном деревянном полу лежал длинный узкий тканый ковер, ведущий в единственную комнату.

— Садись куда-нибудь, — сказала она. — Ужин будет готов через пять минут.

В углу комнаты трещал камин. Телль сел перед ним и достал сигарету.

Сейя встала напротив, скрестив руки. Трудно было понять выражение ее лица. Он приготовился объяснить, почему только сейчас ответил на ее телефонные звонки, но она протянула ему бокал красного вина. Он истолковал этот жест как приглашение остаться на ночь и приложил все усилия, чтобы скрыть широкую улыбку, наверное, слишком очевидную. Цель его приезда — в разговоре с глазу на глаз положить конец их отношениям — вдруг показалась абсурдной.

— А есть еще второй этаж? — спросил он, не увидев кровати. Она кивнула, улыбнулась, а он смутился, поскольку ход его мыслей вдруг стал очевиден.

— Пойдем, я покажу.

Она открыла незаметную узкую дверь. Лестница вела наверх, на небольшой спальный чердак, где прямо на полу лежали два матраса, накрытые винно-красным бархатным покрывалом. Она встала позади него и дотронулась до его ноги, когда он, чувствуя, что еще никогда в жизни не был столь раним, пополз к кровати.

Он опустился на край матраса и уперся коленями в подбородок, пока она не заставила его мягко опрокинуться на спину, чтобы расстегнуть ему рубашку, ремень на брюках. Снять носки.

Постельное белье слегка пахло дымом и мылом. Из дырки в полу сочился свет из прихожей и надтреснутый голос Тома Уэйтса. Телль мимолетно подумал, что уже многие годы не слышал «Надеюсь, что не влюблюсь в тебя». Он закрыл глаза.

Он открыл глаза. Стены и потолок были покрыты старыми киноафишами. Классическими — «Касабланка», «Любовники с Нового моста» с Жюльетт Бинош, «Время цыган». Круглое окошко украшал подсвечник адвента. Когда дул ветер, верхние ветки березы царапали по стеклу.

Утром его разбудили звуки, и он сразу понял, что проспал — впервые за много лет. Уже рассвело, и постель рядом с ним была пуста. Из кухни слышался звук воды, по радио крутили старый шлягер. Он спустился вниз по лестнице и увидел спину Сейи в халате и тапочках из овечьей шерсти.

Когда он шумно втянул запах кофе, она обнаружила, что он рядом.

— Доброе утро. Ты проголодался? — Она сделала шутливый жест в сторону кастрюль на плите. — В таком случае можем съесть ужин сейчас, вчера мы про него забыли. Если не хочешь гуляш с эстрагоном, то можно просто чашку кофе.

Она вытерла руки о махровые рукава и смущенно шагнула к нему в объятия. Она была одного роста с Теллем.

— Я только пойду оденусь.

— Лучше раздевайся, — засмеялась она, обнимая его за шею. — Тебя кто-то разыскивает, твой телефон звонил уже много раз.

Три сообщения с работы. Он только собрался их прослушать, как телефон зазвонил снова, и Сейя выразительно на него указала. Высветился номер Бернефлуда. Телль вышел из комнаты.

— Телль.

— Черт, ты где? Я звоню с восьми часов.

— Что-то новое?

— Да, Стрёмберг обозначил время с семи до девяти вечера.

Телль прошел в прихожую и с трудом забрался на чердак, чтобы найти свою одежду.

— То есть он лежал там всю ночь.

— Конечно. И наверняка пролежал бы еще долго, потому что никто из проезжающих мимо не мог видеть его с дороги. Но помнишь ту старую сплетницу, с которой разговаривали Бекман и Гонсалес, Раппе? Она ведь сказала, что был показ дома где-то неподалеку.

— Да, точно. Ты имеешь в виду, что показ был именно с семи до девяти?

— Так точно.

— Проверь, какая маклерская контора…

— Бекман уже проверила — дом показывало Шведское агентство недвижимости. Риелтора зовут Хелена Фриман. И еще лучше: очевидно, заинтересованные покупатели записываются на показ по Интернету. Она уже переслала нам список по факсу.

— Ты имеешь в виду, что все, кто был на показе и проезжал место преступления в предполагаемое время убийства, перечислены в одном списке?

Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— С адресами и номерами телефонов.

— Много их там?

— Около пятнадцати. Впрочем, люди и просто приезжают; риелтор не могла поклясться, был ли на показе кто-то без предварительной записи. Большинство приехали около семи часов, так что до восьми там одновременно находилось довольно много народу. Есть неплохие шансы, что кто-то из них видел или слышал что-то важное.

— Хорошо. Попросим местных полицейских поработать над этим списком. Что-нибудь еще?

В телефоне лязгнуло.

— Алло, — снова раздался голос Бернефлуда. — Тут на лестнице плохая связь. Теперь снова слышно. Кстати, о местных — оказалось, они нашли возможного кандидата, когда проверяли психов, отпущенных домой. В Лилльхагене и Санкт-Йоргене только один подходящий, однако у него есть алиби на тот вечер. Но из колонии для несовершеннолетних в Лонгтуне был совершен побег за пару дней до убийства — она ведь находится всего в миле от того места. Сбежавшего еще не нашли.

— Это все?

Сейя подняла кофеварку, и Телль знаком показал: да, спасибо. Она надела джинсы и рубашку и завязала волосы в узел.

— Да, на данный момент все. Ты приедешь, или как?

Телль положил трубку и, войдя в кухню, с благодарностью взял чашку кофе, протянутую ему Сейей.

— Они что, интересуются, где ты?

— Гм. Я в полном рабстве. Они ведут себя как дети без няни, когда меня нет.

Она молча смотрела на него, пока он завтракал.

— У тебя будут проблемы, Кристиан?