Замок из песка

— С какой целью и когда прибыли в Москву?

— Сегодня утром, по личным делам.

— А билетик ваш можно с поезда или с самолета? На чем вы там прибыли?

Билет вот уже несколько часов благополучно покоился на дне урны Ярославского вокзала, о чем я и сообщила странному сержанту. Но он не только не рассердился, а даже почти обрадовался:

— Выходит, вы, гражданка, могли прибыть когда угодно? Хоть сегодня, а хоть месяц назад?

Мой робкий кивок на сумки был проигнорирован.

— …И до сих пор нигде не зарегистрировались? Нарушаем законность, значит? Что ж, попрошу штраф за проживание без регистрации в размере восьми тысяч двухсот рублей.

Все это странно напоминало ситуацию с северским лейтенантом Сачковым. И, наверное, было бы смешно, если б не было так грустно. И тогда, и теперь под благовидным предлогом у меня элементарно вымогали деньги. Но там, в далеком, родном и безопасном Северске, помочь могли и Никитина, и Антипов, и даже Сашенька Ледовской! А здесь не было никого и ничего, кроме жалкой десятки в кармашке кошелька.

— Подождите, — я помотала головой и поправила накинутую на плечи кофточку, — дело в том, что я сама вас искала… Понимаете, я действительно только сегодня приехала в Москву. Наверняка фамилии пассажиров заносятся в какой-нибудь компьютер, и это можно узнать. Но дело не в этом…

— А в чем же? — Милиционер скептически усмехнулся и демонстративно опустил мой паспорт в нагрудный карман.

— В том, что меня обокрали примерно час назад возле гостиницы «Октава». Это в нескольких кварталах отсюда.

— И, конечно же, увели все деньги, так что штраф заплатить вам нечем?

— Вы мне не верите?

— Верю! — Он наклонился, поднес свое лицо близко-близко к моему и смрадно дыхнул табаком и кислым кетчупом. — Вас, лимиту, послушать, так сроду денег с собой не носите!.. Плати штраф, или отправлю на трое суток в КПЗ — мало не покажется!

Расстегнув дрожащими пальцами сумочку, я достала из нее кошелек, выудила оттуда несколько тысячных бумажек и высыпала на ладонь пригоршню мелочи.

— Вот видишь, — удовлетворенно заметил сержант, забирая все деньги и возвращая паспорт, — сразу и на штраф нашлось. Сейчас найди еще на жетон в метро и давай езжай с моего участка!

Но ехать мне уже было не на что. Не на что выпить даже стакан воды. В затылке ужасно пекло, колени подкашивались от волнения и усталости. Я поняла, что сейчас просто упаду в обморок. Последним, что отпечаталось в моем мозгу, были большие картонные коробки, сваленные у входа в открытый рынок…

Но оказалось, что просто так, бесплатно, сидеть на коробках в Москве тоже не принято. Правда, сообразила я это только минут через пятнадцать, когда немного пришла в себя и начала реагировать на внешние раздражители.

— Эй, дэвушк, ты что сидишь? — нудно и раздраженно вопрошал армянин, торгующий игрушечными плавающими черепашками. — Ноги твои мешают, да! Людям пройти негде!

Я подтянула колени к подбородку и покосилась на черепашек. Кроме них, в красном пластмассовом тазике плавали еще утята и морские котики. Яркая пищалка в руке армянина периодически прорезала воздух отвратительным визгом.

— Нэ твои коробки, да? Иди отсюда!

— Что ты к ней привязался? — неожиданно послышалось откуда-то сверху. — Может, девушке плохо? Или ждет кого-нибудь?.. Смотри, хорошенькая какая! Она же тебе лучше делает — клиентов привлекает.

Я подняла голову. Немолодая женщина в темном вискозном платье и соломенной шляпке с широкими полями стояла рядом с продавцом игрушек и полоскала кончики пальцев в тазике с водой. Свободной правой рукой она придерживала ручку большой тележки на колесиках.

— А-а, привлечет она! — Армянин еще досадливо, но уже почти беззлобно отмахнулся. — Кого привлечет? Я же не рубашками и не штанами торгую! У меня игрушки, понимаешь, игрушки! Что мне толку с мужиков?

— Ну, Рафик, не скажи! — Женщина рассмеялась. — Молодые папы, они, знаешь, какие бывают?! У-ух!.. Да что я тебе рассказываю? Ты сам такой!

— Э-э, нет! Я на русских девочек не смотрю и жене не изменяю. Она у меня серьезная женщина.

— На русских не смотришь? Верю. И Софиат — красоточка, та, что обувью торгует, то же самое говорила…

Они вместе расхохотались, на время позабыв о моем существовании. Я уже собралась забрать свои сумки и уйти, когда женщина вдруг спохватилась:

— А ты, в самом деле, чего сидишь? Потеряла, что ли, кого? Или просто ждешь?

— Не волнуйтесь, я уже ухожу.

— А мне-то что волноваться? Хоть уходи, хоть до вечера сиди. Просто милиция пристать может…

— Кстати, вы не подскажете, где отделение милиции найти? Не этих, которые с дубинками возле метро ходят, а нормальных, которые могут заявление принять…

— Обокрали, что ли? — Загорелое лицо женщины сделалось озабоченным и сочувственным. Я тихо кивнула.

— Здесь, поди, на рынке?.. Конечно, тут надо ой как за карманами следить! Много взяли-то?

— Четыреста долларов и еще шестьсот тысяч.

— Ой-ой-ой! — Она зацокала языком и закачала головой. — Наверное, шубу покупать собиралась? И мать, поди, еще не знает? Беги домой скорее да рассказывай!

— Не получится, — я попыталась сложить из дрожащих губ подобие улыбки. — Дом очень далеко. В Сибири. Я сегодня только в Москву приехала. Так что милиция заявления не принимает, зато штраф какой-то дерет.

Женщина выразительно взглянула на армянина, тот сочувственно и понимающе усмехнулся.

— Н-да, незавидная история… — Она согнала с ручки своей тележки большую коричневую бабочку. И вдруг оживилась: — Слушай, может, тебе попить надо? Так у меня тут еще пара бутылочек пива осталась. Холодненькое. Все распродала, эти домой везу… Выпей, сразу и полегчает!

Калорийное пиво пить нам воспрещалось категорически, да я и не испытывала к нему особой любви. Но сейчас многое отдала бы за возможность приложиться губами к холодному, влажному горлышку. А женщина, словно дразня, вытащила из клетчатой сумки бутылку «Балтики», не ледяной, конечно, но довольно холодной. В висках снова загудело, пересохшее горло и желудок свело нехорошим спазмом.