Замок Оборотня
Шрифт:
И черный волк, а, похоже – волчица, заскулила, отступила, поджав хвост. И два других волка в точности повторили ее действия, причем крайний поскользнулся лапой на крови первого оборотня, но устоял…
В следующее мгновение альфа произнес:
– Ким, уйди.
Он сказал это так, что я повернулась и сделала три шага по направлению к комнате. И я бы ушла. Мне действительно хотелось уйти, но… я помнила, что обещала зверю.
" Ты уйдешь, он погибнет" – слова написанные на муке мордой волка. Такое не забывается. И я, вернувшись к перилам,
– Гаэрд, что с ней будет?
Отвратительно-самодовольная усмешка на губах Раэны, скрип зубов взбешенного моим неповиновением альфы и его приказное:
– Ким!
– Что с ней будет? – повторила я вопрос, и направилась к лестнице, решив спуститься.
– Ким! Марш в комнату! – сорвался на рык альфа стаи Северных Гор.
Я сбежала по ступеням вниз, правда так и не ступила на пол – там была лужа крови. Но зато теперь я была шагах в пяти от Раэны, и в десяти от Сонхейда.
– Так что? – с вызовом посмотрела на оборотня. – Ты ее убьешь?
Гаэрд сжал зубы. А я вдруг подумала – убивают ли волки своих женщин? Что-то мне подсказывает, что нет. И эту ненормальную убивать не будут. Изолируют… точнее попытаются, но убивать не станут.
" Ты уйдешь, он погибнет"…
Страшные слова. А еще страшно понимать – зверь, наверное, мог убить ее сам. Но не убил. Вот и нападающих волков… или волчиц тут трое. Скорее волчиц.
– Ты не можешь ее убить, да, Сонхейд? – тихо спросила я.
Он не ответил, гордо произнесла Раэна:
– Я – самка, – она вдруг снова начала хохотать, почти издевательски, – меня не тронут! Никто не тронет! Я! Вернусь даже из-за Грани!
" Ты уйдешь, он погибнет"…
Слова, которые я не смогла бы забыть, даже при желании. И другие, сказанные совсем недавно: "Это похоже на оружие твоего мира. Ашас убивает даже оборотней".
Нас многому учили на курсах самообороны, стрелять тоже.
Я подняла руку, прицелившись.
Раэна перестала хохотать, уставившись на меня полубезумными глазами!
"У тебя двадцать выстрелов, моя леди".
И я без сожалений нажала курок.
Мне никогда не приходилось убивать людей…
Но я убила. Выстрелила в искривленное ненавистью лицо, превратив его в кровавую мешанину…
Мне никогда не приходилось убивать животных…
Но я убила. Едва бьющееся в конвульсиях тело Раэны начало перевоплощаться в рыжую волчицу… Убила прежде, чем зверь попытался встать.
Выстрел…выстрел… выстрел… Пока не раздался сухой щелчок, а тело на полу не затихло недвижимым. Наверное, так, без жалости и сожалений, пристреливают бешеных собак… Потому что мне не было жаль Раэну. Совсем не было.
Порыв ветра и оружие этого мира попросту выбили у меня из рук.
Этот "пистолет" шлепнулся в лужу крови, разбрызгав ее, и выстрелил вновь… Значит зарядов было не двадцать.
– Ким! – прорычал альфа. – Какого дьявола, Ким?
Три волка тоже смотрели на меня с каким-то осуждением в глазах. Видимо убийство самок здесь табу. Реально табу. Я подняла
голову – янтарные глаза Сонхейда светились злым желтым светом. Он был взбешен.– Устала очень, – прошептала, глядя в его жестокое нечеловеческое лицо, – я иду спать. Доброй ночи.
Я не пошла, взбежала так быстро, как только могла бы, после всего, чем мы с оборотнем занимались. Войдя в комнату закрыла дверь и, прислонившись спиной к двери, долго стояла, пытаясь прийти в себя.
Мне никогда раньше не приходилось убивать… Никогда…
Осознание накатывало тяжелой волной истерики. Я не жалела, нет, но это как-то не влияло, на тот ужас, что я испытывала перед случившимся… Вот только – один раз она убила, и ей это фактически сошло с рук… Не нажми я сейчас на курок, она бы не остановилась.
Это как пристрелить бешенную собаку – с одной стороны благое дело, с другой на душе тошно.
А в замке слышались голоса, хлопали двери… гулял под сводами башен ветер…
Где-то вдалеке выл волк…
Так и не уснула в эту ночь – просидела под дверью до самого рассвета. Мне было горько и тошно, даже жить не хотелось. И ощущение крови на ладонях… жуткое ощущение. И я сидела, глядя в темноте на бледные силуэты рук… потом они стали видны отчетливо и я поняла, что наступил рассвет.
Вскинув голову, увидела первый пробивающийся из-за леса луч солнца.
– Не могу так больше.
Слова вырвались сами, но я встала, открыла дверь, и не оборачиваясь, вышла из спальни.
В замке было тихо, чисто, пахло хвоей, но никак не кровью.
Спускаясь по лестнице в холл, я искала следы случившегося – и не находила ничего. Выдраенный паркет, кажется, перетянутый заново диван, погасшие угли в камине… целые картины на стенах.
Казалось, все случившееся было лишь сном… но мне все так же чудились капли крови, брызнувшие при падении оружия…
Я убила человека. И зверя. Я убийца… Противно.
Медленно ступила на пол в гостиной, почему-то бесцельно пошла туда, где, кажется была ванная… Хотелось вымыть руки. Нестерпимо хотелось вымыть руки! Дошла до двери, толкнула, вошла… свет зажегся сам, впрочем, этот замок имел немало сюрпризов. А вот в помещении были коробки, белье постельное, одежда, почему-то запакованная, в углу, у двери, валялась книга и какой-то журнал. Я не знаю почему, присев на корточки, я открыла журнал на первой же страничке…
И едва сдержала крик!
"Беги! Не задумываясь, как только прочтешь! До заката ворота открыты, беги! Не думай ни о чем, не оборачивайся! Беги! Прямо сейчас!".
И это был мой почерк! Мой размашистый с характерным наклоном вправо почерк! Это писала я! Я! И, падая на колени, сжимая журнал обеими руками, я с ужасом думала – Как долго я нахожусь здесь?! Что со мной было! И что я не помню! Ведь я не помню, как писала это! Это вот! Я…
– Ким! – голос Сонхейда вмиг заставил собраться и прекратить истерику. – Ким, не хотел тебя будить, а ты уже проснулась. Иди сюда.