Замужняя девственница
Шрифт:
– Повернись ко мне спиной.
Ефим развернулся, лёг на гору подушек слева от нас и положил меня сверху - спиной на покрытый густой растительностью торс.
– Поласкай меня ножками, Лидочка...
– Как это?
– Сведи ступни вместе и обхвати его с двух сторон...
– я едва узнавала его глухой шёпот, местами срывающийся на свист от страсти.
Широко разведя колени, я сомкнула ступни вокруг вздрагивающего от возбуждения пениса Ефима.
– Да... Моя любимая...
– Он начал толкаться вверх, приводя меня таким видом в дикий восторг.
–
Его руки снова оказались на моей груди, пальцы вцепилась в соски и оттянули. Ещё раз и ещё. С каждым разом всё сильнее оттягивая и вводя меня чуть ли не в состояние нирваны.
- Маленькая, сексуальная безобразница...
– тяжело дышал он мне в плечо и не переставая прикусывал шею.
Шлепок! И мои соски заныли от острого наслаждения. Ещё Шлепок!
– Тебе не больно, Лидочка?
– Нет... Мне... Очень...
– Что очень, детка?
– Ефим начал приглушённо стонать и двигаться между моих ступней ещё быстрее.
– Очень хорошо! Ещё! Ударь ещё!
– уже в голос выкрикивала я и насыщала атмосферу гостиной громким стонами.
– Кричи! Ещё громче кричи, Лида!
– он снова окатил грудь новой серией пекущих ударов и, сделав несколько резких толчков бёдрами, извергся на мои ступни густыми струями жемчужно-белого семени.
– Любимый...
– Переворачивайся!
– крикнул он, уже поднимаясь и сам перевернув моё тело в угоду вспыхнувшей в его мозгу идее.
Снова закинул меня сверху, пересел на подлокотник дивана и, положив на угол, стоящего рядом стола подушку, привалил к ней спиной.
– С ума сойти...
– прохрипел он, хватая ртом и зубам одновременно мой левый сосок и вошёл, унося нас куда-то очень высоко. На самые вершины гор.
– Ефим! Ефим!
– выкрикивала я при каждом его проникновении в меня.
– О, Боже! Это просто... Улё-ё-ёт, любимый...
Он продолжал наращивать темп, схватил мои, пытавшиеся обвить его плечи руки, и завёл мне за спину.
– Не мешай, а то опять привяжу!
– Ефим надавил мне на спину, прогибая ещё сильнее, возился зубами в сосок и начал нежно грызть.
Палец любимого лёг на клитор и закружил. Толчок, ещё толчок - и я подаюсь ему навстречу, не обращая внимания, что подушка из-под спины уже упала на пол и кричу. Громко! Во всё горло, наслаждаясь интенсивными сокращениями моего влагалища и его мокрыми толчками внутри.
– Я люблю тебя... Люблю...
– шепчет он мне на ухо и, не разрывая связи, несёт в уличный душ.
Глава 55
Прилетевший через пару дней адвокат Ефима, можно сказать, подарил нам свободу.
Этот невысокий, щупленький старичок напоминал сборный образ волшебников из сказок. И внешне, и манерой говорить и мягко настаивать.
Он уговорил меня не подавать так сразу на развод, а вначале оформить что-то типа опекунства о душевно больно муже. С минимальной ответственностью, но с переходом всех его материальных средств на мои счета. Я долго сопротивлялась. Не хотела грязных денег Сегеды, да и уже практически считала минуты до того момента, когда перестану быть его женой, но Николай Иванович убедил. Привёл сотни доводов, почему эти деньги должны быть у меня, а не у этого подонка. Но главным образом на меня подействовала
подкинутая Ефимом идея помощи местному детскому приюту и конному клубу в Питере, воспитанницей которого я была.В голове тут же заплясала мысль о собственной конюшне в Италии, и я сдалась.
Только и успевала подмахивать под документами, которые Николай Иванович привозил почти ежедневно.
Пять дней - и я распоряжаюсь всем имуществом, акциями и вкладами Сегеды. Неделя - и почти все средства переведены на мои личные счета, а акции распроданы. Две недели - и все дома, квартиры, машины и заводы ублюдка пристроены в хорошие руки. Кроме восьми комнатной гостиницы с символичным адресом "Ефимова 4" и новой, красной "мазды". Они переписаны на имя Васнецовой Веры Геннадьевны. Нашей дорогой подруги Верочки...
Ещё пять дней - и я свободная, разведённая женщина. Одна из богатейших невест России. Завидная партия для многих, но только его. Одного-единственного. Моего любимого Ефима.
– И чем же мы сегодня займёмся, моя "Женщина года"?
– лениво протянул Ефим, располагаясь на краю бассейна и поглаживая свой упругий пресс.
Знает, чем соблазнить, засранец!
– Что ещё за звание? "Моя женщина года"! Я женщина твоей жизни, дурачок! Теперь не отвертишься!
– я слёту оседлала его, покрывшееся бронзовым загаром тело, и прикусила нижнюю губу любимого.
– Лида! Чёрт! Сейчас упадём!
– как он не пытался удержать равновесие, как не напрягал пресс - мы всё равно рухнули в голубую, ещё прохладную после ночи воду, забрызгав тысячами капель текстильные шезлонги Луки и Лизы.
– Ну вот! Испортили ребятам всю мебель!
– посетовал Ефим, отряхиваясь от воды, как мокрый пёс.
– Не страшно, купим новые!
– весело закатилась я, повизгивая от летящих на меня брызг.
– Это ты у нас теперь миллиардерша, Лида. А я простой крестьянин. Вообще, безработный между прочим.
– Ну не прибедняйся, не прибедняйся...
– я подплыла к нему, борясь с надувавшимися вокруг меня, как паруса, длинными полами пляжной накидки.
– Ты сам-то, как оказалось, вообще ого-го! Ничуть не беднее Сегеды.
– Не беднее тебя, любимая. Не беднее тебя, запомни.
– Он наклонился к моим губам и провёл по ним горячим языком, слизывая капли воды.
– Конечно, купим новые! Не вопрос! Тем более, твой "ого-го"...
– Что мой "ого-го"?
– мой смех запищал маленькой птичкой. Пальцы скользнули по плечу Ефима, замедлившись на шраме, полученном, когда он спасал меня из под колёс машины. Ладонь прижалась к каменным мышцам груди, начавшей вздыматься с большей амплитудой. И пробралась ниже. Под резинку его плавок.
– Твой "ого-го" и так уже...
– он прикрыл глаза, ловя мои ласковые движения и закусил губу, - Он уже заказал новый диван в гостиную... С этого пятна вообще не отмываются.
– А как мы объясним ребятам смену дивана?
– моя улыбка чуть не трескалась.
– А я нашёл похожий.
– Но не такой же, заметь.
– Я крепче сдала его пенис и голос Ефима дрогнул.
– Потом придумаем, что сказать... О-о-о, Лидочка, я просто таю от твоих ручек.
– И что это он у них такой чистый до нас был, а? Думаешь, твой брат...