Заноза для декана

39

Просыпаюсь в одиночестве и с головной болью. Ну, кто бы сомневался! Это я про одиночество. Тянусь за телефоном: на часах почти семь утра, ранний сон дает о себе знать, сроду бы так рано не проснулась без будильника.

Встаю с постели и раздраженно снимаю с себя одежду, которая за ночь пропахла проклятой пьянящей хвоей. Мысленно благодарю себя за вчерашнее решение поехать к Ольге в спортивном нижнем белье, а то кабзда сестренкам, если бы обычный лифчик.

Иду в сторону кухни, параллельно чуть не запнувшись об Валерку Пылесосина. Никак не привыкну к этому самостоятельному бесшумному засранцу и, наверное, когда-нибудь реально наступлю и все мозги ему отдавлю.

– Доброе утро, - вздрагиваю от неожиданности, когда в дверном проеме на кухню сталкиваюсь с Беликовым.

Уже свеж и светел, в костюме, который похоже заранее прихватил с собой, в пальто и с ключами в руках.

– Утро добрым не бывает, - язвительно произношу я и только потом замечаю его взгляд, блуждающий по моему полуголому телу. Странное ощущение, вроде бы приятное, а вроде бы и хочется щелкнуть ему по носу - ведь был шанс вчера увидеть меня в белье, он сам его профукал.

– Бывает добрым, - облизывает губы он.
– Еще как, оказывается, бывает… - останавливает взор на моих глазах, такой строгий и голодный.
– Протрезвела?

– Да, но ты, кажется, уходить собирался, - саркастично фыркаю я и обхожу мужчину, направляясь к холодильнику. Изображаю оскорбленную невинность, насколько могу себе это позволить.

Естественно, до пункта назначения мне не суждено добраться. Беликов быстро сбрасывает на пол свое пальто, ловит меня и сажает на… стол, конечно же.

Нужно запомнить этот его фетиш.

Разводит мои ноги в стороны и располагается между них, грубо впившись пальцами в голые колени. Хрипло шепчет, глядя мне в глаза:

– Смерти моей хочешь?

– La petite mort, - отвечаю я, вспомнив фразу из недавнего фильма, и утвердительно киваю.
– Как говорят французы, оргазм это маленькая смерть.

– Бесстыжая!
– рычит Эд.
– Бесишь и…

Что там было за “и” я знать не хочу, а вот его самого - даже очень. Поэтому притягиваю его к себе за шею и целую.

Сказать, что со вчерашнего “пьяного” вечера что-то изменилось, я не могу, все по прежнему: Беликов меня привлекает ничуть не меньше. Возможно, я сейчас чувствую себя немного виноватой в том, что променяла свидание с ним на помощь Ольге, но содеянного не вернешь, нужно наверстывать.

А еще, судя по скользящим вверх по моим бедрам ладоням, кто-то все же поменял местами приоритеты “хочу Весту” - “хочу должность” и собирается опоздать на работу. Млею от тепла его рук и вкуса зубной пасты на языке. Все так дико, так страстно, как может быть только с этим мужчиной. Из груди рвется стон, когда его пальцы касаются моей промежности, дразнят через тонкую ткань.

– Ты не невинная овечка, ведь так?
– рычит он отстранившись, а в глазах адское пламя.

– Простите, вы не первый, товарищ декан, - отвечаю я, хитро зыркнув на Беликова.

Безотрывно смотрит мне в глаза, часто дышит, так же как и я, затем запускает руку в карман своего пиджака и почему-то достает телефон, а не презервативы. Хмурится и отвечает на вызов, все так же не сводя с меня взгляда.

– Привет, мама, - чувствую в его голосе беспокойство. Похоже, что для большого мальчика Эдгара звонки мамы чаще с плохими вестями.
– О чем ты?

Беликов медленно убирает руку от моих трусиков и отступает на шаг, выслушивая частую болтовню на другом конце трубки. Смотрю на него и вижу, как он багровеет от злости, а на лице читается лютая ненависть к кому-то. Надеюсь не ко мне.

– Я его убью, - шепчет он себе под нос.
– Я понял, сейчас наберу Ию.

Мужчина отбивает вызов, его руки трясутся, а челюсти плотно сжаты. Что могло его так разозлить?

– Встретимся после пар, - бросив на меня короткий взгляд, говорит он, а я не узнаю его голос. Такой грубый, с опасной интонацией.
– Если меня не посадят за убийство! Макс, скотина!

40

Не успеваю и глазом моргнуть, как Беликов хватает пальто с пола и вылетает в прихожую. Затем раздается хлопок двери, причем такой громкий, что даже кружки в сушилке раздосадованно звякнули.

Сначала меня прожигает обида за то, что он так со мной поступил во второй раз, а потом накрывает осознанием, что не сделал бы Беликов так без веской причины. Что-то его очень разозлило…

Макс? Он сказал Макс? Это не тот ли его друг, которого он упомянул вчера в разговоре о своей сестре?

– Ох, мать твою!
– спрыгиваю со стола и бегу переодеваться.

Мне нужно успеть остановить его от опрометчивых поступков, что бы там не случилось, если он реально грохнет друга - это задница!

Хватаю первое, что попадается под руку из одежды и бегу в ванную. Привожу себя в порядок похлеще образцового пожарного, на ходу надеваю сетчатые колготки, черно-розовую юбку и выглядываю в окно - естественно от феррари уже нет и следа. Пару секунд трачу на уговор себя вызвать такси и потратить во благо лишние пять сотен, а пока жду звонка от оператора - собираю вещи в универ.

Добираюсь меньше, чем за час и вбегаю в вестибюль. Прислушиваюсь к звукам в универе, как будто ожидая услышать крики драки, но ничего нет. Иду к лифту, жму на этаж физфака и прислоняюсь к стене, глядя на двух парней, изучающих что-то в телефоне.

– Да ладно?!
– ржет высокий белобрысый.
– Покеж поближе! Ни хрена себе!

– Сестричка Терминатора, прям, жжет, - смеется второй утырок с шарфом на шее.

Не выдерживаю.

– Чего у вас там такое смешное?
– отталкиваюсь от стены и подхожу к парням.

– Сестра нашего Терминатора, ну, декана, за зачеты трахалась походу, - смеется белобрысый и поворачивает ко мне экран смартфона.

– Тут ни хрена не понятно, - смотрю на статьи на немецком и взгляд цепляется за фотографию целующейся пары.

– Ща, переводчик страницы врублю, - парень куда-то тыкает и все крупные заголовки переводятся на русский язык.

“Что теперь будет с экзаменом?! а что скажет невеста об интрижке будущего мужа с легкомысленной Россиянкой?”

Морщусь от отвращения к написанному, а парням-то весело.

– Охренеть, да?! Говорили она тихоня, а тут вон чего!
– ржет дебил с шарфиком. Так и хочется придушить его им же.
– Спать за оценочки, почему бы и нет?

– Свечку что ли держал?
– со злой усмешкой спрашиваю я.
– Это заграничная желтуха, тут могут с таким же успехом написать, что вы с белобрысым гомики-сожители! Придурки...