Заноза для декана

Встречаю своего героя в день "икс" после работы, изо всех сил стараюсь сделать вид, что ничего особенного не происходит. Он, кстати, тоже ни капельки не выдает себя, гад. Ведет так, словно это обычный вечер, один из многих, что мы проводим каждый день.

– Может прокатимся?
– спрашиваю Эда я и он переводит на меня удивленный взгляд.
– Вечер, набережная, красиво…

Уверена, он согласится, ведь меня последние дни было очень сложно куда-то вытащить, а тут такой шанс! Главное, чтобы я смогла забыться рядом с рим и отвлечься.

– Да, конечно, - кивает он.
– Куда едем?

– Начнем с набережной, - улыбаюсь я, радуясь тому, что все идет по плану.

Всю дорогу до набережной переглядываемся с Беликовым, а у меня все уже чешется от предвкушения его реакции!

Чешется, конечно, не только от предвкушения, есть еще причина. Конечно, всего сутки прошли с момента нанесения рисунка.

Мужчина паркуется напротив пустынной набережной, освещаемой в ночи только десятком фонарей, и поворачивается ко мне:

– Выйдем прогуляться?

– Не-а, - мотаю головой я.

– А зачем же мы сюда прие… - не договаривает фразу Эд, когда я кое-как перелезаю к нему на колени. Снимаю куртку и бросаю ее на сиденье, оставаясь в одной клетчатой рубашке. Благодарю создателей этой тачки, что стекла тут наглухо тонированные.

– Выходить мы точно не будем, товарищ именинник, - обхватываю его лицо руками и оставляю на губах мягкий поцелуй.

Во взгляде мужчины вспыхивает искренняя радость и плохо скрываемое желание. Кажется, он все же ждал от меня поздравления, но не хотел акцентировать внимание сам. Жадно впивается в мои губы и не желает отпускать, приходится приложить усилия, чтобы не сдаться раньше времени.

– Ян разболтал?
– улыбается Эд и запускает руки под рубашку, вырисовывая невидимые узоры на моей спине.

– Не разболтал, а поделился ценной информацией, - отвечаю я и медленно расстегиваю его куртку.
– Скажи, почему ты не празднуешь день рождения?

– Не вижу смысла радоваться цифрам своего возраста, - фыркает Эд и снова тянется к моим губам. Порывается расстегнуть пуговицы на моей рубашке, но я не позволяю, крепко зафиксировав его руки.

Рано еще.

– А каким цифрам ты бы радовался?
– подталкиваю его к нужному мне ответу.

– Веста, не знаю, - мужчина подается вперед, проводит носом по моей шее и прикусывает кожу.
– Ну, например, годовщина какая-то важная… Например, начало наших отношений… Кстати, в какой момент они начались?

Довольно улыбаюсь: итак, мы на верном пути. Отпускаю его руки и позволяю избавить меня от рубашки. Прохладные пальцы касаются ребер и пробираются все выше.

– Хороший вопрос, на который у меня есть ответ, - смотрю ему в глаза, не моргая.
– Официально заявляю, что сегодняшний день будет являться днем начала наших отношений. Знаешь почему? Потому что я готова поклясться, что по-настоящему люблю тебя, Беликов!

Сама расстегиваю застежку бюстгальтера и прикладываю его ладонь к свежей, до сих пор невыносимо болючей татуировке под левой грудью. Нарушаю все правила ухода за тату, но один раз не критично.

Света ближайшего фонаря вполне достаточно, чтобы Эд разглядел надпись. Сегодняшняя дата и надпись: "Только ты навсегда в моем сердце", завершаемая необычной закорючкой в виде двух букв: "ЭБ".

– Теперь твой день рождения будет еще и этой отсчетной точкой.

Повисает долгая пауза, нарушаемая лишь нашим шумным дыханием. Понять не могу, понравилось ему или нет...

– Я не знаю, радоваться мне тому, что ты заклеймила себя моим именем или ругаться, что твою грудь видел и прикасался татуировщик, - поднимает на меня, покрытые неведомым блеском, глаза Эд.

Закатываю глаза и собираюсь высказаться, что татуировщик была девушка, но меня оперативно затыкают, без умолку шепча в губы: "Люблю тебя".

59

– Эд, я хочу поговорить…

Решаюсь я, наконец, произнести эту фразу, после того как изрядно задобрила своего мужчину.

– Мне уже не нравится этот тон, но я тебя слушаю, - отвечает Беликов и помогает мне застегнуть рубашку.

Все еще сижу на нем, с задранной до талии юбкой, и вырисовываю на запотевших окнах детские каляки в виде солнышка и тучек.

– Ты когда-нибудь хотел уехать?
– спрашиваю я и Эдгар замирает на миг.
– Мне душно, я не могу перестать думать о том, в что в этом городе, недалеко от меня, живет и здравствует та сволочь, что убила моих родителей, - сглатываю подступивший к горлу ком.
– Как только об этом вспоминаю, на душе становится так погано, что хочется найти его и придушить!

– Ты хочешь уехать?
– в его голосе слышится горечь и обида. Как подтверждение тому - Эд убирает руки от моей рубашки и откидывается на спинку сиденья.
– Замечательно, - саркастично произносит он.

– Ты единственный человек, который мне дорог и...

– И поэтому хочешь сбежать от меня в одиночку?
– щурится мужчина.

– Господи, нет! Так и знала, что не надо было ничего говорить!
– пытаюсь перелезть на пассажирское сиденье, но Беликов не позволяет.
– Я никуда не поеду без тебя! Не это имела в виду!
– поворачиваюсь к нему и заглядываю в глаза.
– Если ты никуда не едешь, я тоже останусь чахнуть тут, понял?! Я просто спросила, хотел бы ты, например, в отпуск… У серьезных дяденек деканов бывают отпуска?

– Бывают, летом, - кивает он и его взгляд смягчается.

– Ну, вот!
– изображаю радость.
– Давай куда-нибудь смоемся на лето, а? Я просто не могу здесь находиться, не могу…

– Ты же понимаешь, что от воспоминаний все равно не сбежать?
– спрашивает Эд и проводит кончиками пальцев по моим щекам.

– Все я понимаю, я даже не уверена, что смогу отвлечься и смириться с тем, что Серж остался безнаказанным, - говорю я и продолжаю тараторить.
– Я постараюсь не быть нудной, клянусь, постараюсь вернуться в прежнее русло, но мне нужно сменить обстановку и переключиться. Я знаю, что у тебя долгожданное повышение и ты не ездок сейчас, но я подожду! Я знаю, как ты долго шел к этой цели, как трясся за ее успех и это естественно, что ты сейчас сконцентрирован на работе…

Мужчина прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать, и улыбается. Только что злился, обижался, а уже, блин, улыбается!

Что за черта я из табакерки выпустила вообще?!

Резко подается вперед и крепко прижимает меня к себе. Покрывает поцелуями шею, щеки, губы...

– Какая же ты стала… другая. Все та же заноза, но не такая колючая, что ли… Не такая эгоистичная, - улыбается Беликов, а я возмущенно фыркаю, отталкивая его от себя.
– Ага! А вот и старая заноза, - ржет Эд.
– Нет, серьезно, та беспринципная и наглая Веста, которая добивалась своего всеми способами, как-то пообтесалась, стала задумываться о других людях…