Записки кукловода
Шрифт:
— Сделаешь все в точности, как я говорю, понял? Никакой самодеятельности, не то все сорвется. У охраны реакция автоматическая — пристрелят, даже глазом моргнуть не успеешь. Сядешь вон там на скамью и сиди, не маячь… если спросят кто ты — вот пропуск. Скоро подъедут машины. Ты сидишь, не дергаешься. Потом станут выступать, один за другим. Ты — сидишь. Понял? Повтори!
— Сижу…
— Точно. Премьер выступает последним. Потом спускается сюда и идет к машине. Машины будут окружены пятью охранниками. Все в пиджаках, но один из них, с твоей стороны — в желто-синей куртке. Ты ждешь, пока Брук зайдет за охрану. Там он остановится. Это сигнал для тебя. Тут ты встаешь и дальше все делаешь очень быстро, бегом. В круг вбегаешь через того, желто-синего. Он предупрежден и пропустит тебя внутрь. Повтори.
— Пять
— Молодец. Стрелять начнешь, когда окажешься в метре от Брука. Сразу, как минуешь желто-синего. Это важно. Чтобы потом было ясно, что ты не просто псих, который палит куда попало. Чтоб знали, что ты имеешь определенную цель.
— Да, это важно…
— Ну и славно… — кругленький оглянулся и ловко вложил что-то тяжелое в карман Акивиных джинсов. — Стрелять будешь из этого. Ровно три выстрела. Не меньше.
Акива оторопел.
— Зачем? Как это?.. — он сунул руку в карман. Пальцы уткнулись в рифленую рукоятку. — Нет, так мы не договаривались. Я буду стрелять из своего пугача. Из игрушечного пистолета. Я купил его в лавке. У меня даже квитанция есть. Вот… смотрите…
— Тише, тише… — зашипел кругленький, впервые за все время стерев с лица улыбку. — Спрячь свою бумажку, идио…
Он с видимым усилием овладел собой и продолжил уже прежней деловой скороговоркой.
— Ты пойми, чудак-человек: иначе нельзя. В пистолете, который я тебе даю — холостые патроны. Холостые! Так что бояться нечего. Это во-первых. А во-вторых, с твоим пугачом тебя сразу пристрелят. Сразу! Потому что знает о тебе только один — тот, что в куртке. А остальные не знают, так что больше полутора секунд ты не проживешь. Поэтому я тебе, умнику, и даю другой пистолет. Это пистолет охраны, у него на стволе светящаяся полоса, для опознания. Охрана увидит полосу, и это даст тебе еще две секунды. Вернее, не тебе даже, а нашему желто-синему. Он успеет тебя повалить, и тогда ты окажешься в безопасности. Твое дело — жать на спусковой крючок. Ровно три выстрела. Ну? Теперь понял? Повтори!
— В безопасности… — растерянно повторил Акива. — Да, я понял. Вы правы, извините…
— Ничего, дружище, ничего… — кругленький вытер со лба пот. — Значит, договорились. Иди на свою скамейку и жди. А у меня дел по горло. Главное, запомни: скамейка, речь, остановка у машины, вбегаешь через желто-синего, стреляешь с метра, три выстрела, тебя валят на землю, ты в безопасности, а дело в шляпе. Повтори.
Акива повторил. Старые друзья — слова, как всегда, подействовали успокаивающе, но тем не менее, он продолжал чувствовать какое-то неудобство. Что-то чужое, неприятное и беспардонное, как острый локоть в тесной толпе, некстати воткнувшийся прямо в печень. Или даже хуже того: знакомый и устойчивый мир — мир слов — вдруг покачнулся и поплыл пред глазами Акивы куда-то вбок, вбок, подобный тяжелому театральному занавесу. Это было бы еще не так страшно, если бы за ним обнаружились всего лишь другие слова, пусть плохие, пусть угрожающие — любые… главное, чтобы они оставались словами. Но весь ужас заключался именно в том, что за качнувшимся пологом мелькнуло что-то абсолютно иное, принципиально не описываемое словами, а потому ужасное в своей бесформенной, бессловесной невыразимости. Акива потряс головой, пытаясь взять себя в руки. Занавес еще раз качнулся и встал на место. Кругленький смотрел на него с беспокойством.
— Ты уж не передумал ли, часом? А то давай все отменим, пока не поздно. Я тебя выведу и забудем обо всем. Верни пистолет.
— Нет-нет… — сказал Акива со всей возможной решительностью. — Все в порядке. Не волнуйтесь. Я сделаю все, как надо. Скамейка, остановка, желто-синий, с метра, три выстрела, я в безопасности.
Кругленький кивнул, похлопал его по плечу и убежал, на ходу приклеивая к лицу умильную улыбку. Акива устроился на скамейке. Далее все шло в точности по намеченному сценарию. Сначала над головой гремела музыка, перемежаемая натужным конферансом Шайи Бен-Амоца. Затем подъехали лимузины, тут же окруженные неподвижными топтунами из внутреннего ограждения. Потом пошли речи. Акива слушал не вслушиваясь. Разве могли помочь ему в его нынешнем состоянии плоские слова площадных речей? Он бормотал стихи и ждал условного момента. Вот Брук вышел из своего лимузина
и поднялся наверх… вот он завершил свое выступление и показался на лестнице… вот он спустился и, немного задержавшись на общение с группой прихлебателей, вошел в круг внутреннего оцепления.Пора. Ощущая крупную дрожь в коленях, Акива встал, опустил руку в карман, к пистолету… и в этот момент кто-то схватил его за локоть. Он резко обернулся… Рядом стоял Шайя, изумленно выпучив на него налитые коньяком глаза.
— Пусти! — Акива попытался выдернуть локоть, но тщетно.
— Это ты? — проговорил Шайя, постепенно осознавая значение происходящего и соответственно повышая голос. — Все-таки пробрался? Ты, гадкий псих… ты хоть понимаешь, что ты затеял?..
Акива оглянулся. На них начинали обращать внимание; какой-то человек в костюме уже направлялся в их сторону решительной походкой.
«Все кончено, — подумал он. — Надо же, как глупо…»
Странно, но эта мысль наполнила его восторгом.
— Все кончено! — весело сказал Акива, подмигивая Шайе.
— Кончено?!.
– уже во всю глотку заорал Шайя. — Ах ты сука! Держите его, гада!
Топтун уже тянул свои к ним свои мощные волосатые рычаги… вот сейчас он схватит Акиву за плечи, оторвет от земли и тут же снова бросит на землю, но уже плашмя; усядется сверху жестким мускулистым задом, щелкнет наручниками… «Я в безопасности…» Акива на секунду прикрыл глаза и тут же почувствовал себя свободным от мертвой Шайной хватки. Что такое?
— Спокойнее, господин Бен-Амоц… — прогудел рядом голос охранника. — Дебоширить не надо…
— Идиот! — это уже Шайя. — Отпусти меня! Его! Хватайте его!..
Акива открыл глаза и осмотрелся в полном недоумении. Топтун ломал руки вовсе не ему, а его разоблачителю! Сам же Акива продолжал стоять, как стоял, возле своей скамейки, с правой рукой, сжимающей рифленую рукоятку в кармане джинсов. Он ведь куда-то собирался, не так ли? Куда? Его блуждающий взгляд уткнулся в группу людей около лимузинов, в квадратную фигуру в желто-синей спортивной куртке… ах да… конечно…
Акива делает глубокий вдох и устремляется вперед, на бегу вытаскивая пистолет. Сзади что-то истошно вопит этот придурок Шайя.
«Наконец-то…» — Ромка делает несколько быстрых шагов в сторону, чтобы не задело. Черт его знает этого психа, куда он в итоге попадет… Разрывная пуля — неприятная вещь, даже если заденет самым краешком. Кнабель считает выстрелы: раз… два… все, теперь можно не бояться… теперь главное — быстрота. Три…
«Наконец-то… — думает Голем, начиная стрелять. — С таким скорострельным оружием он должен был сделать свои три выстрела в два раза быстрее. Хотя, что взять с непрофессионала…»
«Наконец-то… — думает старый Амнон Брук, вслушиваясь в себя. — Вот все и кончилось… но когда же будет боль? А… вот и она… не могли без этого…»
Он смотрит на стремительно приближающуюся землю и более всего на свете ему хочется вдохнуть, сделать всего один только вдох… разве это так много? Еще только один… один… как жаль умирать на выдохе… как жаль…
«Наконец-то!..» — на счет три Акива оборачивается к желто-синему, инстинктивно заслоняя рукой голову. Он свое дело сделал, теперь очередь охранника… сейчас он навалится сзади, собьет, больно приложит к асфальту. А кстати, почему упал старик? От холостых выстрелов не падают… уж не инфаркт ли? То-то будет невезение…
В лицо ему смотрит круглый глаз пистолета. Акиве кажется, что он видит вылетающую пулю, ее неторопливое и уверенное вращение, ее изящную форму, напоминающую неглубокий стаканчик с иголкой посередине. Он и не знал, что такие бывают. А может и не бывают — ведь невероятна сама ситуация, в которой он может так разглядывать пулю, летящую ему в лоб… в лоб?.. нет, пожалуй, чуть пониже — в переносицу… да, точно, в переносицу. Чушь какая-то. Всему этому может быть только одно объяснение: топтун таки бросился на него, как и было запланировано, и Акива просто потерял сознание от удара об асфальт. Тогда то, что происходит сейчас — не более чем видение, сон, мечта… если можно назвать мечтой пулю, выпущенную в тебя с одного метра и уже преодолевшую, как минимум, треть этого расстояния. Хорошо, что в реальности такое невозможно. В реальности его ждут суд и слава. Он добился своего. Он все сделал как надо. Теперь он в безопасности.