Запредельное удовольствие (сборник)

Лязгнул замок, и снова стало тихо. Крячко некоторое время лежал, не думая ни о чем. Возможно, он даже задремал. Когда же пришел в себя в следующий раз, то соображал уже гораздо лучше. Да и память возвращалась к нему. Он вспомнил кабинет Молодцова, инъекцию в вену, потерю сознания… А дальше полный провал.

Стас опустил глаза и обнаружил, что лежит на узкой деревянной лавке, похожей на тюремные нары. Он попробовал пошевелить руками. Слабо, но получилось. Затем скосил глаза и в темноте различил силуэт комнаты. Она была тесной, кроме лавки, на которой он лежал, и деревянного стола подле нее, в ней больше ничего не было.

Крячко попробовал сесть. Голова кружилась, ноги казались ватными, и он руками ухватился за сиденье лавки и так сидел несколько секунд, покачиваясь в разные стороны.

Вдруг до него донесся звук приближающихся шагов. Стас мысленно оценил свои силы и решил, что лучше не вступать в борьбу. Во-первых, он был очень слаб, во-вторых, здесь наверняка была охрана, к тому же вооруженная, так что убежать все равно бы не удалось. В-третьих, он не имел представления о том, как выглядит то место, куда он попал против воли, и как из него выбираться. Поэтому он просто лег на лавку, поджав под себя ноги.

Открылась дверь, и в проеме появилась темная фигура. Она приблизилась к лавке. Крячко поднял голову. На него смотрела пара глаз.

– Очнулись, – хрипловато произнес человек, приподнимая веки Крячко одно за другим и осматривая его глаза.

В левой руке у человека был фонарь. Он поставил его на стол и склонился над Крячко. Станислав же следил за его правой рукой: в ней человек держал шприц. Это ему совсем не понравилось, и он невольно подвинулся к стене.

– Не надо дергаться, будет больно, – проговорил человек с какими-то уговаривающими интонациями. – Я не причиню вам вреда.

«Да уж конечно!» – подумал Крячко, мысленно оценивая, сможет ли ногой выбить шприц: руки были слишком слабы. Ноги, правда, тоже особой силой не отличались, но выбора у Станислава не было.

Человек склонился ближе и стал ощупывать левую руку Крячко, ища вену. Стас правой ухватил человека за кисть, но тот отбросил его руку и повторил:

– Не надо! Я только испорчу вам вены!

– Какой заботливый, – неожиданно для самого себя выговорил Крячко.

Слова прозвучали так, словно рот его был набит кашей.

– Цените это, – отозвался человек, поднимая шприц и выпуская из него небольшое количество жидкости.

В это время послышался отдаленный шум, который быстро приближался. Крячко различил топот ног и голоса.

– Здесь нет! Здесь тоже нет!

Человек, присевший на лавку рядом с Крячко, вскочил и в растерянности заметался по комнате. Тут дверь с треском распахнулась, и в камеру ворвался боец в форме и с автоматом в руках.

– Стоять, не двигаться! – заорал он.

– Брось шприц! – послышался еще один голос, который был Крячко знаком. Настолько знаком, что он узнал бы его из тысячи других.

– Брось шприц! Брось! – повторил голос, а затем грянул выстрел.

Послышался крик. Человек схватился за плечо, шприц выпал у него из рук, и лакированный ботинок с модным носком отшвырнул его подальше.

– Лева… – По лицу Крячко стала расползаться блаженная улыбка. – Лева, старый пижон, ты даже на операцию ездишь в своих пижонских ботинках!

– Стас! – Гуров бросился к нему и затряс за плечи. – Стас, ну, слава богу! Он тебе что-то вколол?

– Сейчас нет, – ответил Крячко. – Раньше – да.

Гуров резко повернулся к стонущему на полу человеку, который держался за плечо.

– Что ты ему вколол? – спросил он, подскакивая и намереваясь ударить носком ботинка.

– Пожалуйста, не бейте! – съежившись, жалобно пролепетал тот. – Это просто сильный наркотик, он скоро отойдет. И дайте, пожалуйста, обезболивающее…

Машина с омоновцами догнала Гурова на 25-м километре. Лев притормозил и, выйдя из своего автомобиля, переговорил с бойцами. Договорились, что они поедут первыми, а Гуров за ними.

Ворота «лагеря» были скрыты в зарослях, однако зная, что ищешь, их можно было различить. Омоновцы оставили машину в лесу и бесшумно двинулись к воротам. Гуров следовал за ними. Уже на подходе он увидел, что ворота открыты, а перед ними стоит черный «Форд Экскурсион», принадлежавший Бурову.

У ворот размахивал руками охранник, показывая куда-то вперед. Возле него Лев различил колоритную фигуру самого Бурова и начал осторожно приближаться, прячась за деревьями. Вокруг него равномерной массой растеклись бойцы ОМОНа.

– …Часа три назад, – услышал Гуров голос охранника. – Сказал, клиент.

– Совсем охренел, гад! – тяжело дыша, сказал Буров. – Куда он его дел?

– В третий отсек поволок, Серый ему помогал.

Буров не ответил. Он крупными шагами зашагал вперед. Охранник начал было закрывать ворота, но тут из леса бесшумно и быстро стали выскакивать омоновцы с автоматами наперевес.

– Всем стоять, руки на голову! – послышались их голоса.

– Оружие на землю! Оружие на землю! – кричал первый, подбегая к охраннику.

Тот растерянно оглянулся на Бурова. Всеволод Степанович, размашисто шагавший по двору в своей роскошной шубе, остановился и повернулся. Лицо его приняло выражение неимоверной досады. Однако он не стал сопротивляться, а быстро взял себя в руки и даже выдавил улыбку.

– Брось автомат, Коля, не спорь! – сказал он охраннику, а затем обратился к омоновцам: – Успокойтесь, мы не собираемся устраивать стрельбу! Это чисто для охраны!

– Руки подними!

– Руки на голову! – кричали бойцы, окружая Бурова.

Тот проглотил досаду и поднял руки. К нему тут же подскочил один из бойцов, прижал лицом к стене и стал ощупывать. Гуров осмотрелся: длинный асфальтированный двор, не засаженный никакими деревьями, не украшенный никакими архитектурными сооружениями, скорее напоминал какой-то плац. С левой стороны тянулось серое двухэтажное здание, похожее на длинный барак. В нем было несколько дверей. Думая, что за одной из них находится Крячко, Гуров рванулся вперед.

Все охранники уже были разоружены и стояли с поднятыми руками у стены барака. Среди них был и Буров. Увидев Гурова, он повернул голову и громко произнес: