Запретная нота

Но в тот момент, когда она поднимает ладонь с земли и сжимает в кулак мою рубашку, прилив сил уже не остановить.

Кусочки песка и камня падают с её пальцев и скачут по моей рубашке. Я слышу это как музыку. Как барабанный перезвон, вдохновленный фантазией.

Обхватываю её за талию и прижимаю к себе, чувствуя, что уже прыгнул с этого дурацкого обрыва. Чувствуя, что падаю.

Она стонет, и я понимаю, что она прыгает вместе со мной.

Раздвигаю её губы языком, проникая в рот и заявляя о своих правах. Её язык сражается с моим, и она поворачивает голову в сторону, углубляя поцелуй и заставляя меня желать большего.

Мои руки проникают под рубашку, обжигая каждый сантиметр кожи, который я могу найти.

Я заглядываю ей в лифчик. Меня обжигает жар, когда чувствую кружево. Она выгибается ко мне, почти умоляя о моих прикосновениях.

Время замирает, и кажется, что мы оба заперты в вечности. Но когда я начинаю толкать её назад, моя рука задевает камень и отправляет его на край обрыва.

Я не слышу, как он разбивается.

Именно это выводит меня из оцепенения, наполненного похотью.

Камень такой маленький, такой незначительный, что даже не издает звука, ударяясь о скалы.

Я резко отступаю назад, опустив глаза на скалы внизу.

Там все тёмное. Все чёрное. Сплошная смерть.

Моё тело гудит от электричества.

Мои руки, мой рот — они полны ею.

Но я не могу отделаться от ощущения, что наш сегодняшний поцелуй предопределил нашу судьбу.

Мы не просто падаем.

Мы оба слишком близки к тому, чтобы разбиться вдребезги о дно.

И что самое страшное?

Я не думаю, что кто-то услышит нас, когда мы разобьемся.

ГЛАВА 33

ГРЕЙС

Проснувшись на следующее утро, я ощущаю в голове поцелуй сожаления.

Вокруг меня незнакомые виды и запахи.

Высокие потолки. Пленочные занавески. Гигантский балкон. Огромная кровать.

Это не дом.

Я нахожусь в одной из роскошных гостевых комнат «The Kings».

После того, как Джарод не слишком деликатно пригрозил, я никак не могла остаться в его доме. Я приняла приглашение переночевать у мальчиков, но это лишь временное решение. Следующий шаг — снять собственную квартиру и увезти маму как можно дальше от этого бардака.

Моё тело опускается на кровать, когда я думаю о своей сложной жизни. Похоже, мне придётся добавить отчима к растущему списку людей, желающих мне зла.

Закрываю глаза, чтобы спрятаться от солнечного света. В темноте в моём сознании взрывается вчерашний поцелуй.

Я вижу все. Как рот Зейна прижался к моему, обжигая, обжигая, захватывая. Как его рука скользнула по моей рубашке. Как я стонала. Как я не хотела, чтобы это прекращалось.

— Прошлая ночь ничего не значила. — Бормочу я про себя, но слова звучат пусто. Это совсем не похоже на «ничего».

Пытаясь убежать от своих мыслей, я заставляю себя встать и начать готовиться к этому дню.

Сегодня вечером состоится бал-маскарад.

Нужно позаботиться о множестве деталей.

И все же я не просто выхожу на улицу. Останавливаюсь, чтобы снять челку для волос, нанести немного средства на локоны и накрасить губы.

Я просто пытаюсь выглядеть презентабельно, говорю я себе.

Осторожно обхватываю пальцами дверную ручку.

Коридор чист.

Вздохнув с облегчением, я на цыпочках выхожу наружу и спешу к лестнице.

В этот момент дверь ванной комнаты распахивается.

Пар вырывается из комнаты и ползёт за Зейном, который выходит оттуда в одном лишь полотенце.

Я не готова.

Ни в малейшей степени.

Он весь в мускулах, шесть футов с лишним. Просто ходячее произведение искусства.

Татуировки взбираются по рукам и плечам, выточенным до совершенства. Все его тело выточено до блеска.

Большие руки пробегают по его волосам, разбрасывая крошечные брызги воды и заставляя бицепсы напрягаться. Жестокие голубые глаза смотрят на меня.

Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы перезагрузиться.

— Привет. — Стоически произносит он.

— Привет. — Моё сердце сильно колотится, но я стараюсь сохранять строгий тон. — Одевайся. Нам нужно поговорить.

— О чем?

Он откидывает волосы назад.

— Я скажу тебе, когда ты будешь вести себя прилично. — Жёстко говорю я, используя свой «учительский» голос.

При этом тоне каждый мускул на его лице напрягается.

В его глазах плещется бунтарство.

— Я лучше буду неприличным. — Пристально смотрит на мои шорты, крошечные и едва заметные под огромной футболкой из школы. — Пойдём в мою комнату.

— В твою комнату?

— Ты можешь говорить все, что хочешь, наедине.

На секунду мой мозг даёт сбой, задаваясь вопросом, каково это — говорить не губами, а телом. Чувствовать его над собой. Обхватить его пальцами и заставить стонать. Чтобы…

— Нет.

— Нет?

Зейн вскидывает бровь.

— Я…

— Грейс.

Двигается ко мне.

Я отступаю назад.

— Вот. Давай поговорим здесь.

— Поговорим о чем?

— О прошлой ночи.

Его губы жестоко кривятся. Выточенные углы его челюсти отражают свет — грубая сила и жёсткие грани.

— Похоже, ты хочешь не только поговорить, тигрёнок.

Мои ноздри раздуваются.

Сердце готово разорваться.

Зейн имеет право быть самоуверенным. С таким телом, как у него, я уверена, что он не раз привлекал внимание девушек.

Сложив руки на груди, я говорю:

— Я говорю серьёзно.

— Мгм.

— Вчера…это была эмоциональная ночь. Мы чуть не умерли.

Он подходит ко мне ближе.

Мой взгляд скользит по его широкой груди, подтянутому прессу и низко спущенному полотенцу, дразнящему скульптурную тазовую кость.

Не смотри.

Это бесплодная просьба.

Я знаю, что скрывается под этим полотенцем.

Я хочу то, что под этим полотенцем.

— У нас также была та стычка с твоим отцом.

Тяжело сглатываю. Под кожей запульсировало тепло.