Запретные удовольствия

– Зачем?

– Дам инструкции да две недели вперед.

– А...

– Молчи! Не по телефону!

– Понятно. Куда приезжать?

– На дачу ко мне, быстрее!
– Тут уверенность в голосе Андрея Николаевича дала трещину.
– Да, и без оружия.

– Почему?
– даже без моей подсказки спросил Старший.

– Блин, что за вопросы?!!
– взъярился Племяш.
– Раз говорю, значит, так надо! На ментов хотите налететь? На облаву? С пушками своими?! Все, давайте быстро!..

– Так я же ходить не могу...
– слабо возразил Старший, кивком указывая на простреленные мной ноги.

– Привезут!..

– А как ты думаешь, убогий, - спросил Сергей Старшего, когда я пересказала ему разговор, - зачем он вас на дачку зовет? Без оружия-то, а?

Старший тяжело молчал.

– Правильно думаешь, - ответил за него Гусев.
– Значит, договор с Гостем заключили, и теперь вы им больше не нужны. Зачем им, которые собираются работать по европейским стандартам, жлобы пьяные, обколотые, придурочные слабаки? К тому же - инвалиды без ног? Не нужны!
– отрезал он.

– Вы менты?
– быстро спросил Старший, приходя к какому-то решению.

– Типа того, - кивнул Сергей, ожидая продолжения.

– Я сам убийств не совершал, только за содействие можно... Еще, он глянул на меня, - за изнасилование. Это сколько?

– От трех до семи за собачек, - ответил Гусев, - думаю, все семь и влетит за изощренность и другие приколы. А изнасилование - смотря как и кого. Может, десять, может, пятнадцать.

– Если она, - он кивнул в мою сторону, - не будет заявлять об изнасиловании, я все скажу. И на суде выступлю.

– Она что?..
– медленно спросил Сергей, осторожно опуская пистолет на стол.
– Она - что не будет?..

Старшего затрясло.

– Сережа, не надо!
– крикнула я.
– Не надо! Я не буду заявлять!..

Он обернулся, сверкая глазами.

– Да как же это - "не надо"?! Я!..
– Он выматерился, застыл. Потом сгорбился, отошел к столу, не глядя мне в глаза, взял пистолет, набрал какой-то номер.

– Сергеенко? Это я. Присылай оперативников, - продиктовал адрес, тут двоих брать на дознание, один труп. Я убил. Минут десять-пятнадцать назад. Да, по делу Булгаковой. Только быстрее, мне на дело ехать надо... Да. Жду.

– Таня, чтоб ты тут не мозолила глаза, посиди на лавочке во дворе. Я скоро. Только пистолет оставь и отпечатки сотри.

В последний раз взглянув на Старшего, я вышла. Машина подъехала минуты через три. Из нее вышли четверо в штатском. Прошли в дом. Через десять минут появился и сам Гусев, прилаживая на бок милицейскую рацию.

– Пошли, - сказал он, - нам надо успеть на дачу одновременно с подходом группы.

– Будут брать?

– Да, материала по этому делу уже достаточно.

– Где она?

– В Жасминовке, недалеко от Шестой Дачной.

– Поехали, что ли?

– Поехали.
– Он вдруг обернулся, ухватил меня рукой за талию, наклонил лицо и негромко сказал: - Танюша, погоди. Я хочу, чтобы ты знала - я восхищаюсь тобой. Ты очень классная... сыщица.

– Иногда мне не хватает доктора Ватсона, - ответила я, не отстраняясь.

– Вот как, - кивнул Гусев, - ладно, поговорим потом...

Всю дорогу - разумеется, на заднем сиденье такси - я провела, положив голову ему на плечо. Шофер непрерывно шутил, повышая настроение, очень симпатичный парень, смутно напоминающий мне кого-то; говорил он с оканьем, и у него были ямочки на щеках.

– Вот и ваша Жасминовка, - поведал шатен с обаятельной улыбкой.

– Спасибо, до свидания.

– Знаете, - вдруг сказал он, - здесь какие-то глухие места. Мне кажется, вы отсюда не уедете, вечер скоро. Давайте, я вас подожду, в пределах часа-полутора, и отвезу обратно. За ожидание возьму полтинник.

– Да нет, не...
– начал Сергей.

– Подождите, подождите, - кивнула я, - если за нами машина приедет, я вам полтинник отдам, а если нет - так вы нас и повезете!
– На том и расстались.

Дача оказалась среднего достатка, двухэтажная, с пятью-шестью сотками старого сада вокруг и тремя легковушками у ворот. Мы наблюдали за ней уже минут пять, а группа, вызванная Гусевым, все не подъезжала.

– Черт бы их побрал!
– возмутился лейтенант на шестой минуте.
– Что бы могло их задержать?!

– Не знаю. Может, еще раз позвонить?
– Лезть в неизвестность самой, после всего пережитого за двое суток, мне очень не хотелось.

– Не надо.
– Сергей начал было подниматься в поисках возможно приближающихся машин, но тут же припал к земле.
– Смотри! Черт, камеры нет!

Там, метрах в ста от нас, Дядя, Мертвяк и еще один, незнакомый, выносили серые мешки размером с человеческое тело, соответствующей формы, и складывали их в багажники. Мешков было три. Поразмыслив, я прошептала Сергею:

– Зеленев да еще двое парней, которые приходили по мою душу два дня назад, - и объяснила, кто есть кто.

Лейтенант кивнул, прищурившись, и продолжал наблюдать.

Машины зафыркали и по одной стали отъезжать.

– Видишь номера?
– еще более прищурившись, спросил он, спешно набирая код по рации.

– Нет, далеко.

– Але! Гусев говорит! Вы где там?! Хрен с ним! Сейчас от дачи отъезжают три машины - "девятка", "Ауди" и "восьмерка", там люди из булгаковской банды, в багажниках - трупы соучастников. Быстрее, они уже отправляются!

Он с довольным видом повернулся ко мне:

– Ну что, Иванова, пойдем на дачу? Развеемся?

– Там теперь только Племяш.

– И скорее всего Гость. Берем, Танюха, берем!
– Он снова проверил пистолет и начал определять план действий: - Подкатим к окнам, послушаем, а потом - на абордаж. Мне медаль дадут, тебе - премию "лимонов" пять.

– Я-то с тобой поделюсь, а ты со мной - нет.

– Ну и хрен с ней, с медалью... Только ты будь за спиной. Мало ли, какие они там профессионалы!

– Хорошо. Вдарим?

– Вдарим.

Под окнами было тихо, но негромкий разговор все же велся на кухне. Расслышать его невозможно было, поэтому мы просто подошли к двери.

– Черт!
– шепнул Сергей после нескольких попыток открыть.
– Не поддается.

– Дай мне, - вставила шпильку, пошуровала, открыла, - женщины в пальцах всегда ловчее.