Запретный лес

— Не знаю. Я робок от природы и так забочусь о том, дабы с чистой совестью предстать пред Господом, что склонен пренебрегать иными своими обязанностями. Тем горше! В Лесу вы вели себя честно и храбро, но вряд ли я сам набрался бы мужества сделать то же самое. Слава Богу, подобные беды никогда не встречались на моем пути!.. Что мне сказать про сотоварища Монтроза? Мистер Мунго привел бы много цитат из Писания, осуждая этот поступок, и не мне выступать против общего духа Святого Слова, хотя и есть у меня мысли, что Церковь Шотландии чересчур увлечена Ветхим Заветом, забывая про Новый. Но я предвижу грозящие вам беды, мистер Дэвид: на стороне аллерского пастора будет и Пресвитерский совет, и Генеральный синод, коли до него дойдет дело.

— Но как бы вы поступили в подобных обстоятельствах? Отказали бы нуждающемуся, стоящему у вас на пороге?

— Не знаю. Честно, не знаю. Я ничтожный сосуд, к тому же очень боязлив. Но я бы все равно молился, да, молился, дабы Господь даровал мне силы сделать то, что сделали вы, мистер Дэвид.

Молодой человек улыбнулся.

— Вы дали мне утешение, в коем я так нуждался. Мне довольно и вашего суда, ведь вы ближе к Престолу Божьему, чем все священнослужители на берегах Аллера и Мерса.

— Не надо. Не говорите так. Я ничтожнейший и беднейший из слуг Божиих, и сейчас я мысленно допускаю слабину, сомневаясь в том, что сам же сказал, и вопрошаю себя, не следует ли просто подчиниться законной власти, взращивая в душе смирение как первейшую из христианских добродетелей. Зачем наш Господь заложил Церковь, ежели не для повиновения ей?

— Обождите, мистер Джеймс. Какой же вы тогда пресвитерианин? Если бы все рассуждали так, были бы мы сейчас под кабалой Рима, ибо Рим являлся законной властью. Хороший же из вас тогда ковенантер! Если Церковь вероломно попирает человека, лишая его христианских свобод, то не потеряет ли она уважение, как те мессы, что проводились в Будили в былые времена?

Мистер Фордайся вяло улыбнулся.

— Вынужден признать, что вы правы. Но какова ловушка для честного человека! Вы идете тернистым путем, мистер Дэвид, а я держусь торного, ибо дороги две. Как гласит пословица, сиди тихо, пусть спит лихо. Я избрал мирное житье, взращиваю собственную душу, денно и нощно молясь Богу, и да минуют меня дела Церкви и государства: слышу я о них, как слышит человек у камелька раскаты грома. Сражаться со стихией под силу лишь тем, кто крепок духом, подобно вам. Увы и ах, я не грозный Илия, сокрушающий храмы Ваала, и не Джон Нокс, очистивший нашу Землю обетованную [118] . Милый юноша, ежели вы решитесь идти по дороге Господней, путь ваш будет труден, но вы под мышцами вечными [119] … Однако, сэр, помните, что в борьбе следует полагаться на Божью мощь, а не на собственные силы. Будьте готовы смиряться и каяться, ибо есть в вашей душе непокорность Адама-пращура.

118

11 мая 1559 г. проповедь Джона Нокса в церкви св. Иоанна в Перте против католического идолопоклонства и незаконности правления регента Шотландии Марии де Г из вызвала восстание горожан, которое быстро перекинулось на другие области Шотландии и вскоре переросло в протестантскую революцию.

119

Втор. 33:27.

— Это верно. Временами бушуют во мне страсти, заставляющие меня содрогаться.

— И вам надо пристально следить за каждым своим шагом и словом. Нельзя допустить повода упрекнуть вас за то, что не является следствием исполнения ваших прямых обязанностей. — Мистер Фордайс чуть замешкался. — В жалобе на вас имелось еще одно обстоятельство… Не было ли оно связано с женщиной?

Дэвид рассмеялся.

— По словам мистера Мёрхеда, речь о Королеве Фей, но сам он в сказки не верит… Мистер Джеймс, я должен признаться вам в том, чего не рассказал бы никому другому. В Лесу я встречался с дамой, и она и впрямь помогала мне в моем милосердном деянии. Я уже был знаком с ней и ныне считаю дни до следующей нашей встречи. Вы тоже ее знаете: это Катрин Йестер.

— Госпожа Катрин! — вскричал мистер Фордайс. — Девушка из Калидона. Ах, мистер Дэвид, неужто подобает священнику ввязываться в такое щекотливое дело? Сами знаете, она из рода, не слишком преданного Церкви, хотя я не осмелюсь сказать, что лишена она христианских добродетелей. К тому же надо заметить, она аристократка. Какой женою станет она для бедного проповедника?

— Ох, вопроса о замужестве и не было. Мне неловко слышать об этом. Она далека от подобных мыслей: негоже орлице миловаться с дроздом. Но священник тоже человек, и вот он влюбился без памяти, хотя нет у него ни малейшей надежды на взаимность. В честной и чистой любви, дарованной Богом людям еще в Райских кущах, не вижу я ничего зазорного.

— В любви я разбираюсь мало, — скромно заметил мистер Фордайс. — Мы-то с Энни так давно связаны узами брака, что об ухаживаниях уже и не вспомню. Помню лишь, что хоть и не была она пригожа, но слыла разумницей и голос ее звучал сладко, как яблочное варенье, заготавливать кое она мастерица… Госпожа Катрин! Высоко берете, мистер Дэвид, но как знать, как знать… В любом случае рассчитывайте на меня… Надо же, Катрин Йестер!

Пастор из Колдшо все еще твердил ее имя, когда на дворе распогодилось и Дэвид, покинув его, отправился домой. Лошадку он вел на поводу. За Риверсло, в березняке на повороте к Оленьему холму, его обогнал всадник. Под ним был не обычный в тех краях пони, а настоящая гнедая кобыла, в стати и беге которой читалась порода; в наезднике Дэвид узнал нового арендатора Кроссбаскета.

Здесь, где все было видно как на ладони, их не могли подслушать. Всадник спешился и обнял пастора.

— Расплачиваюсь с долгом, став вашим усердным прихожанином, ближайшим соседом и преданным слушателем воскресных проповедей, — громко объявил он. — Вы скажете, что это опасно. Дружище, лучше прятаться на свету, а ежели тебя еще и преследуют, то скрываться надобно там, где тебя не ожидают. Они прочесывают пристани в поисках Марка Керра, бывшего капитана из армии Маккея и бригадира, еще недавно служившего под началом Королевского генерал-капитана, но неужто они заметят честного малого по имени Марк Риддел, простого тевиотского фермера, заявившегося к Аллеру в поисках лучшей судьбины, тем паче, знает он толк в овцах почище всякого пастуха в этих холмах. К тому ж у Марка в мошне звенит серебро, не стыдно ему появиться в кирке и на рынке. О родне моей из Роксбургов никому не прознать, зато в Вудили толкуют о моей старушке-тетушке из Аннандейла и моем двоюродном братце, что пас когда-то стада в Меггете. Поверьте, бывалому вояке ведомо, как окружить себя знатным палисадом из правдоподобных врак. Ежели сам в пекло головой соваться не стану, а я и не собираюсь, буду как у Христа за пазухой, годик-два жизни в тиши душе пойдут токмо на пользу, а там поглядим, куда ветер дует. Монтроз наверняка отправится за границу, и ежели надо сидеть тихо, лучше залечь в родном краю, чем прозябать в вонючем чужеземье… А сами-то как, мистер Дэвид? Дошли до меня слухи, что жестко вам нынче спать.

Они присели среди вереска на обочине, и Дэвид поведал продолжение истории, начало которой Керр узнал, когда скрывался в Лесу. Это принесло пастору большее облегчение, чем разговор с мистером Фордайсом, ибо солдат, прошедший огонь и воду, привык к трудностям и относился ко всему почти так же, как Дэвид. Выслушав его, Марк присвистнул и помрачнел.

— Да, разворошили вы осиное гнездо, а серы, дабы его присыпать, не припасли. Вы очень схожи с милордом маркизом: зрите пороки и бросаетесь искоренять их, но не задумываетесь, посильна ли задача.

— Вы ожидали, что я поступлю по-другому?

— Нет же. Мне нравится ваша решимость, и, без сомнения, избрали вы праведный путь. Но мы живем в достойном сожаления мире, где честность не в почете; вас принудят обороняться, а это не самая выгодная позиция для сражения… Можете рассчитывать на мою помощь, но дозвольте мне действовать по моему усмотрению. Негоже нам выставлять нашу дружбу на обозрение. Займусь-ка я тутошним вместилищем порока и нечестия — вотрусь в доверие к Чейсхоупу, так что не дивитесь, ежели мы с ним будем не разлей вода. Вам нынче разумнее опасаться Церкви и собственного служения, мистер Дэвид. Дело обернулось так, что плюгавец в таларе и беффхене ныне могущественнее кавалерийского эскадрона, голыми руками его не взять… Действуйте с оглядкой, я рядышком, за приходским полем, можем совещаться, когда понадобится. Станем встречаться по ночам и с глазу на глаз перешептываться.

Близость солдата, поселившегося в Кроссбаскете, придала Дэвиду сил. Но поначалу они почти не виделись, резонно полагая, что, прежде чем показываться вместе на людях, надо новичку дать обосноваться, иначе все сразу заподозрят, что они были знакомы и раньше. Марк Риддел постоянно был в разъездах, и чаще всего священник замечал его на Рудской дороге — обычно уже в сумерках. Дэвиду нравилось думать, что сосед едет из Калидона: это будто приближало его к Катрин. Но сам он девушку не навещал. Листья опали, в Раю стало нечего делать, а пойти к ней домой, не развязав узел своих трудностей, он не мог.