Запретный мир

Он вовремя отошел от старой, как он называл про себя Нуоли, хотя сам был еще старше, – через площадь вприпрыжку бежал мальчонка лет десяти, и бежал не слишком прытко, из чего можно было сделать вывод, что торопится он не по своей охоте, а послан матерью по какому-то делу.

– Стой, – сказал Скарр.

Мальчишка затормозил пятками, подняв облако пыли, и сам же чихнул. Его физиономия выдавала сильнейшее желание оказаться сейчас как можно дальше от страшного колдуна.

– Подойди сюда. Ближе, ближе, не укушу. Ты кто?

Вопрос, не удививший взрослого, удивил мальчугана: понятно, что колдун не обязан помнить имена всей мелюзги, что бегает по деревне, – но зачем он спрашивает, вместо того чтобы узнать колдовским способом?

– Арри. Мой отец – Ил-Луми, лучший охотник. Только его убили плосколицые…

– Куда так спешишь?

– К тетке Талви. – Мальчишка махнул рукой в неопределенном направлении. – Мама сказала мне, чтобы я нашел ее и позвал. У нас сегодня вкусный обед, а у Талви никогда ничего не получается сготовить, она только чужое есть здорова. – Арри вызывающе шмыгнул.

– Значит, подождет Талви, – заключил Скарр. – Скажи, а куда это подевались все мужчины?

– Так они же в поход ушли! – воскликнул мальчишка, не веря ушам. По всему было видно, что старый чародей стремительно падает в его мнении. Уж это-то он должен был знать! – Прямо с утра все и ушли. Вождь, Хуккан, Вит-Юн с Юр-Риком… ну и остальные. Обещали вернуться завтра, от силы послезавтра. Я тоже просился, только меня не взяли. – Мальчишка вздохнул. – Ничего, вот вырасту, стану вождем – тогда сам буду решать, кого брать в поход, а кого нет…

В этот момент Скарр выдал волнение – впрочем, наедине с мальчишкой и прислушивающейся слепой старухой можно было не опасаться потерять уважение племени.

– Чужаки… здоровы?

– Угу, – кивнул Арри, думая о чем-то своем, и вдруг встрепенулся. – Так из них же Юмми всю нечисть выгнала! Я видел: ка-ак пошел над крышей дым кружиться, а в дыму злые духи так и воют, так и грызут друг дружку! Тут и взрослым страшно было, а я не испугался!.. – Тут мальчишка тихонько охнул, поняв, что наболтал лишнего. – Я… побегу? Мне от мамы попадет.

– Беги, – согласился Скарр, только сейчас заметив, как дрожит его рука, сжимающая клюку. – Нет, стой… Куда они ушли?

– Не сказали. Вон туда ушли, через Полуденную, – мальчик махнул рукой на юг. – И Юмми с ними ушла, я видел.

– Хорошо. Беги.

Лесной пожар не сумел бы так выжечь душу, как простодушная болтовня малолетки! И не в том было дело, что Растак все-таки решился рискнуть – этого следовало ожидать, вождь и не скрывал своих намерений! Но Юмми?..

Слепая Нуоли бормотала что-то вслед – Скарр не слышал. Он не видел площади, не видел ничего, ноги сами шли куда-то, и только клюка размеренно постукивала в такт шагам. Внученька, преемница, как ты могла? Ведь предала… Может быть, болея душой за деда, желая его спасти… да, скорее всего, так и было, хотя какая теперь разница? Да, ты любила дедушку, а он любил тебя и в тебе, а не в Ер-Нане, видел свое продолжение. Как же ты могла, любя деда, предать то, что для него важнее жизни, ради чего он не позволил болезни сломить себя и встал еще раз – должно быть, в последний?.. Не слыхано от века, чтобы кудесник повернул против Договора. Нет преступления страшнее, и не будет тебе прощения, внученька. Такое не прощается.

Скарр очнулся далеко за огородами. Вернуться к себе, собрать кое-что? Нет, не хватит сил. И кто знает, как поступят оставшиеся в деревне бабы, когда увидят, что колдун уходит? Страх страхом, а послушание послушанием: Растак вполне мог приказать приглядывать за старцем…

На путь до подножия Двуглавой средний ходок тратил не более получаса. Скарру удалось доплестись до горы лишь к полудню, когда тени укоротились и солнце немилосердно пекло. Правая нога по-прежнему плохо слушалась, напоминая деревяшку, и в довершение всего начала мелко трястись голова. Сердце трепыхалось, как мелкая пичуга в кулаке, и болезненно отдавало в ребра. А ведь надо еще подняться…

Подъем был мучителен и долог – разумеется, кружным путем, в обход осыпи, которую старику и до болезни-то удавалось одолеть лишь с помощью Юмми. Где же тропинка, ведь была где-то тут… Ага, вот она, петляет среди пней. По-прежнему стоят печи, валяются повсюду бракованные треснувшие камни, тянет гарью из ям углежогов, как будто ничего не изменилось на Плавильной горе. Вон и новая печь, уже заправленная углем и рудой, и как раз ветер подходящий, дует прямо в поддувало – поджигай уголь да жди, когда весь прогорит, а потом разламывай печь и клещами доставай с ее дна чашу с рдеющей губчатой медью.

Некому ни поджигать, ни ждать, ни доставать, никого нет, всех до единого увел Растак в поход на соседей. Пошли на юг через Полуденную – значит, на Соболей либо Беркутов. Умен вождь, не ринулся в первую очередь на обидчиков-Вепрей, хотя, конечно, месть дело святое. Ударил по менее сильным соседям, вдобавок почти по друзьям… и ведь может победить! Особенно с помощью Вит-Юна и Юр-Рика, да поразят их духи насмерть! Да сжалятся они над глупой Юмми, не ведающей что творит, да умертвят лишь ее тело, но не пожрут душу…

Прав ли он был, вселив в тела чужаков злобного Хуур-Уша? Быть может, от опасных гостей стоило избавиться иным путем? В конце концов, существуют же для чего-то тайные снадобья, отведав которые с пивом или похлебкой, человек умирает так же верно, как дерево с подрубленными корнями. Но нет, он восстал в открытую против воли вождя и всего племени, он хотел, чтобы чужаки умерли так, а не иначе.

Лишь однажды в жизни он прибегал к страшному оружию кудесников. Это случилось давным-давно, еще при жизни прежнего вождя и в полном согласии с ним. Заподозренный в знании местоположения Двери раб, уколотый пущенной из игрушечного лука стрелкой, прожил шесть дней и тихо угас на седьмой в назидание остальным. Разумеется, никто не собирался изгонять поселившихся в нем злых духов. Сам Скарр никогда не задумывался над тем, возможно ли это вообще.

А Юмми – задумалась… Да еще ухитрилась изгнать не просто злого духа – самого Хуур-Уша! Если, конечно, самый злобный из демонов не бежал без ее помощи, устрашась исчадий Запретного мира!

Ясно только одно: чужаки не поняли, что с ними произошло, а если им кто-то осмелился объяснить, – не поверили и не испугались. А это значит, он, Скарр, допустил ошибку, сам подарив чужакам лишние дни жизни, – оружие кудесников быстро приканчивает только трусов. Все же вернее было прибегнуть к отвару, тогда и у Юмми не хватило бы времени решиться на отчаянное…

Глупая девчонка все испортила. Глупая, но не по годам способная, она сама дошла до той истины, что перед смертью поведал Скарру старый чародей Орр: добрые и злые духи, демоны стихий, даже боги сильны человеческой верой, обрядами, жертвами, без веры они слабеют. Понятно, отчего внучка бесстрашно вышла на битву с Хуур-Ушем: она знала, что в телах чужаков он слаб и вял, как осенняя гадюка под холодным камнем!

Долог путь вкруг горы… Кружилась голова, мучительно хотелось присесть на один из валунов, что, как нарочно, подставляли прогретые солнцем седые спины, но старик боялся, что если сядет, то уже не заставит себя встать. Вот и место, где была наиболее жаркая схватка с Вепрями, никаких следов битвы уже не сыскать, разве что не в меру ярко зеленеет трава. Там, где пролилось много крови, Мать-Земля позволяет всякой былинке расти с удвоенной силой. Пожалуй, во всей округе не сыскать пятачка, ни разу не орошенного кровью детей Земли за несчетные поколения владения этой долиной. Так было, так будет… Так должно быть.