Зараза: Вторая волна

– Ну-ну, не нервничай, – папашка смягчил тон. – Только там, куда мы отправимся, вы сможете спрятаться от ада, творящегося на улицах.

С улицы как раз доносились крики и стрельба.

– Мы уж лучше сами… – ответила я.

– Просто позволь мне вам помочь! – Мужчина сделал шаг.

– Стой. Мать твою. Где. Стоишь! – я нацелила ружье в лоб мужчине.

Тот лишь улыбнулся:

– И что ты сделаешь, застрелишь отца?

– Если потребуется… – процедила я.

Перед глазами встала картина вечера, когда отец ушел.

Вот он, взяв ключи от машины, стоит в коридоре. Мама спрашивает, куда он направляется. Тот отвечает, что «выиграл в лотерею» и «надо срочно обналичить». Мать спрашивает, где он это будет делать в такой час – на часах уже почти десять вечера. Отец отвечает, что «знает места». На прощанье он поворачивается ко мне и произносит: «Еще свидимся»

Я никак не представляла, что это произойдет только через двадцать три года.

Мужчина снова прожевал каждое слово:

– Боюсь, я тебе не позволю.

– Что ты не позволишь?

– Уйти, – ответил мужчина.

С меня хватит!

Палец на спусковом крючке напрягся.

Я прекрасно понимала, что могу выстрелить.

Более того – хочу этого. Этот человек, кем бы он ни был в прошлой жизни, сейчас нес в себе опасность для девочек.

Потому что дочки были…

…за спиной.

– Мам, кто это? – тихонько спросила Катя.

***

Я медлила.

– Ну, давай, расскажи им, кто я такой. – Мужчина снова сел в кресло, заложил руки за голову.

– Девочки, это…

Но продолжить не могла. Сказать, что «это мой отец», значит принять его в семью.

В наш круг.

Но этот человек давно его покинул. И не думал возвращаться все эти годы.

– Ну-у, – протянул мужчина.

– Это ваш дальний родственник…

– «Дальний»?! – отец улыбнулся.

Улыбка вышла хищной.

– Это дедушка! – воскликнула Маша и бросилась к мужчине. Тот протянул руки к девочке – и она взлетела к нему на колени.

– Ну-ну, сла-аденькая моя… Дедушка уже здесь. И больше никуда вас не отпустит.

«Не отпустит?! Да что он себе позволяет?» – подумала я.

Снова вскинула ружье.

– И что ты сделаешь? Застрелишь вместе с ребенком? – улыбнулся мужчина.

Нет, конечно.

– Ч-черт! – ругнулась я и опустила ружье.

– То-то же… – сказал мужчина. – А теперь ты, Катя… иди сюда! Иди к деду!

«Откуда он знает, как зовут девочек?! Он же столько лет нас не видел».

– Не слушай его! – сказала я дочке.

Катя не знала, куда деть взгляд.

– Не компостируй мозги ребенку! Неужели она не может обнять деда?!

– Не может! – процедила я.

И, наконец, решилась.

– Маша, иди сюда! – скомандовала я. – Быстро!

Девочка вопросительно посмотрела на деда. Тот пожал плечами – мол, решай сама.

Девочка, нехотя, слезла с колен и виновато потрусила к нам. Встала рядом, сложив руки на груди и глядя в сторону.

– А теперь – мы уходим! – сказала я. – Девочки, за мной!

– Боюсь, что я не дам тебе того сделать! – Предупредил мужчина.

– Да, и что ты сделаешь?! Только попробуй подняться из своей люльки – я размажу твои мозги по стенам!

– О-о-о, как грозно! – ответил мужчина. – Но ты не в том положении, чтобы диктовать условия.

– Пошел ты! – Ответила я.

Повернулась назад и обомлела – на меня смотрели сразу два ствола. В комнату зашел мужчина с автоматом Калашникова, за ним женщина

Еще мужчина – уже три ствола.

И еще.

Их было с десяток в коридоре.

Одеты не по-военному и без противогазов.

– Я же сказал, что не позволю. Разве я когда-нибудь разбрасывался обещаниями? – улыбнулся мужчина.

Сверкнули зубы.

«Еще свидимся» – пообещал он двадцать три года назад.

И сдержал обещание.

***

«Кто это?» – «спросила» Катя.

«Дедушка. Ты разве не слышала?!»

«Да, но откуда ты узнала?»

«Я всегда это знала. Он обещал вернуться – и он пришел».

Маша улыбалась.

Только вот улыбка была ни разу не милой.

Так в сказке улыбался Волк перед тем, как напасть на Красную шапочку.

***

Капитан Виталий Каменщиков осматривал жалкие остатки отряда.

Хорошо же их потрепало – скафандры в крови и вмятинах.

– И где полковник? – спросил он выстроившихся по струнке «черных».

– Он погиб, сэр! – ответил тот, что крайний справа.

По-американски ответил.

Впрочем, так сейчас было принято. Каменщиков уже смирился с тем, что правила игры – особенно после ухода из разведки – стремительно менялись. И манера отдавать честь – тоже.

– Погиб?! Как это произошло?

«Черный» рассказывал ровно три минуты и двадцать секунд, старясь впихнуть в доклад только факты.

Но все равно вышло сумбурно.

– Вы хотите сказать, что один предатель смог проделать все это с вами? – спросил Каменщиков.

– Он был не один, – ответил подчиненный.

– Не один?!

– На их стороне была армия зараженных, сэр. А еще… – тут «черный» замялся.

– Кто еще?

– Не знаю, важно ли это…

– Сейчас все важно, боец! Кто был с предателем?

– Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым, когда он…

Опять замялся.

– Что там случилось, боец?

– Они разговаривали с тварями, будто те их понимали. И отдали им артефакт.

– Отдали артефакт?!

– Так точно, сэр!

– И вы им это позволили?

– Мы… – «черный» кашлянул. – Мы не знали… пришлось срочно перегруппироваться. Полковник погиб, и мы…

– Облажались! – закончил за него Каменщиков.

И улыбнулся.

Еще недавно все было очень плохо – зараженные нанесли урон отряду по неизвестным причинам, и ему надо было разгребать чужое гавно. А сейчас у капитана была возможность выгодно подать себя перед начальством.