Зараза: Вторая волна

Девочки повалились сверху.

Закряхтели.

Грудь сдавило.

– Звиняйте, не до комфорта сейчас. – Сказал отец.

И завел машину.

Желудок вжался в один бок, потом – в другой.

Машина резко рванула с места.

– Вот же, ублюдки! – произнес отец, когда раздался взрыв.

За ним застрочил пулемет.

Машину тряхнуло.

Но отец быстро выровнял руль.

Звуки бойни потихоньку оставались позади.

***

– А как же твои революционеры? – спросила я, когда мы остановились.

Вопрос прозвучал слишком уж громко в оглушающей тишине.

– Ты что, их бросил, да?

Отец не отвечал.

Вышел из машин, хлопнув дверью,

«Может зря я так? Вдруг он нас тут бросит?! Утопает по своим делам, а нас оставит в машине? Все же он нам никто сейчас…»

Но дверь открылась.

Крепкие руки рванули на улицу.

Поставили на ноги.

– Найдутся еще, – процедил отец. – А те, что остались, даст бог, погибли смертью храбрых. Во имя революции, вес дела.

– Ну вот, наконец-то тебя можно узнать. Ты и раньше такой был – ни с кем не считался. На всех плевать! Поэтому мы и страдали с мамой…

Отец не ответил.

Поставил девочек на ноги.

Катя взяла меня за руки. Она еле слышно плакала.

– Маша?! – позвала я.

– Она со мной! – сказал отец.

– Маша! – настаивала я.

– Сказал же – со мной она. Давно дедушку не видел ребенок, – ответил мужчина.

Я хотела возразить, что она и сейчас его не видит – мы же до сих пор в мешках!

Но мужчина уже толкнул в плечо:

– Топаем! Нам надо убираться с улицы.

– Куда мы идем? – спросила я.

– Узнаешь, когда придем.

Скрип двери.

Клацанье замка.

И вроде даже засов.

Даже в скафандре воздух стал еще более спертым – мы спускались в подземелья.

***

– И что, это все? – спросил Каменщиков, когда перед ним выстроили семерых гражданских.

Остальных его люди положили в подъезде. Похоже, у них там было что-то типа оперативного штаба. Или перевалочной базы. В подъезде обустроены бойницы.

При этом на обычных мародеров не похожи – слишком уж рожи интеллигентные.

– И чем мы тут занимаемся? – спросил капитан.

Никто не ответил.

– И что за тип в шляпе увез женщину в скафандре и девочек, вы, я так понимаю, тоже не знаете?

Ответом было молчание.

– Отлично! Так и думал! – ответил Каменщиков. – Ту телку в очках оставляйте. Остальных – в расход!

Виталий Каменщиков отвернулся, подставив лицо ветерку. В это время за спиной прозвучало ровно шесть выстрелов.

Капитан сплюнул на асфальт, повернулся к женщине. Она что-то бормотала, раскачиваясь на коленях.

– А вот с тобой мы и потолкуем. В штабе. В машину ее, живо! И наберите уже Беса – скажите, есть для него работенка. Чтоб не задерживался там у меня!

Каменщиков сел в броневик. Он уже отправил разведку прочесать Московскую вдоль и поперек.

Черный минивэн с надписью «Родина» – весьма приметная машина. И он не сомневался, что тачку быстро найдут.

А еще эта сучка в очках – Бес ее быстро разговорит.

Так что найдутся беглецы, никуда не денутся.

Счет шел на часы.

И то – максимум!

***

– Куда мы идем? – снова спросила я.

– Потерпи, почти пришли.

Мы уже с полчаса топали сначала по лестницам, потом по бетону, затем по железным перекрытиям.

Периодически отец открывал двери.

Вот и сейчас мы остановились.

– Пароль! – спросил незнакомый голос.

– Че Гевара, – ответил отец.

Впереди скрипнула и с грохотом открылась массивная, судя по звуку, дверь.

– Ну вот, я же говорил, что стоит подождать. Теперь можешь и смотреть! – произнес отец.

И сдернул мешок с головы

Свет был рассеянный, поэтому глаза не заслезились.

Зато отвисла челюсть.

– Боже мой! – произнесла я.

Глава 3. Проверка

– Что это за место?

– Ну, пока я тебе всего рассказать не могу, – острые скулы отца двигались как механические детали. Да и сам он напоминал киборга, явившегося, судя по шляпе, не из будущего, а из прошлого. Плохого киборга. – Скажу лишь, что раньше здесь были какие-то склады. Вроде овощи хранились. А потом помещения долгое время были заброшены. Сдавались только прилегающие территории – шиномонтажки всякие, прием цветмета, гробы с венками еще продавали,

Отец сделал паузу.

– Ты же понимаешь, я тебе говорю это только потому, что знаю: ты ни за что не догадаешься, где мы находимся.

Тут он прав. Я думала, что мы где-то на юго-западе города. Но где именно – без понятия.

– Вижу по выражению лица, что прав.

– Это что, лагерь? – спросила я, разглядывая помещение.

Мы стояли на бетонном балкончике. Практически под крышей.

Под нами был длинный бетонный ангар, в котором запросто могло поместиться пара небольших самолетов. Посреди него – палаточный городок. В центре – большая палатка цвета хаки. Вокруг нее – туристические палатки поменьше, самых разных калибров и расцветок.

По окружности лагерь обнесен неким подобием частокола – наваренные из рельс «ежи», похожие на противотанковые, но с намеренно острыми краями. Типа чтобы зараженные натыкались, да?!

Плюс мешки с песком.

Патрули у частокола и на балконах.

К нам подскочила девушка. На голове бандана с черепами. Ногти покрашены черным лаком. Глаза подведены так, будто у нее хронические фингалы. Да еще и выпучены, словно она увидала любовницу бойфренда.

– Вернулись?! – с ходу спросила она отца.

– Да, вернулись, как видишь! – мужчина повернулся ко мне. – Знакомьтесь – это Света. Она моя… ну, в общем, правая рука.

Если бы взглядом можно было испепелять, отец бы уже горел как пионерский костер.

– Света?! – переспросила я.

Не хотелось говорить, но так звали маму.

Которую он бросил!

Которая умерла от рака через полгода после того, как он ушел «за выигрышем».

– Да, Света, – отец потупил взгляд. – А это, – он показал на меня, – моя дочь Анна, а это внучки – Катя и Маша…