Зарево над Аргуном

– Вспомните, - давил на Пряхина Ярощук, - подозрительные лица, подозрительные машины... Ну, так и ничего?

Свидетель, если это даже работник милиции, инструмент следствия ненадежный, но без него в работе не обойтись.

Пряхин, в который уже раз за время их разговора, пытался изобразить предельную сосредоточенность.

– Что я видел? Поначалу вон та серая машина... ну, пискнула у неё система сигнализации... Громко вякнула... Потом взрыв. Я уже туда не смотрел. Взялся за рацию. Да, точно. Нет, ещё видел как сразу от универсама отъехала машина...

– Какая машина?

– Черный "Ниссан".

– Номер заметили?

– Ну, это 222 ху, - Пряхин запнулся и продублировал буквенный индекс словами.
– Харитон, Ульяна... Первую букву не запомнил.

– Хорошо, - похвалил Ярощук.
– Почему запомнили? Было что-то подозрительное?

– Нет, но как-то уж так... просто обратил внимание. Все сразу сюда бросились, а машина вдруг отъехала.

– И куда она отъехала? Заметили?

– Пошла сразу направо, потом на разворот и встала на той стороне бульвара.

– И долго там стояла?

– Не обратил внимания. Во всяком случае, когда опергруппа подъехала, она ещё там была.

– Кто-то из машины выходил? Приближался к месту взрыва?

– Нет, такого не было.

– Хорошо, какой номер у машины? Повторите.

– 222. Харитон, Ульяна.

– Ну, "ху" запомнить несложно. А как с цифрами?

– Это ещё проще. 22 в "Блэк Джек" - проигрыш по чистой.

– Играете в казино?

– Нет, дежурил там и вник.

– Молодец, Пряхин. Отлично. Глаз у тебя - алмаз. Спасибо, ты заметил многое...

Дольше других они занимались с владельцем серебристого "Мерседеса" коммерсантом Бражниковым.

– Простите, Валентин Матвеевич, - начал с ним разговор Ярощук, - мы вас ни в чем не подозреваем. Скажу больше, то что вы оказались в зоне взрыва, то как выглядят ваш костюм и ваша машина, лучше всего доказывает, что подвергать себя такому риску причастный к террористическому акту человек не стал бы. Тем не менее вы, на наш взгляд, приняли в происшествии непосредственное участие. Уточню: возможно, приняли...

– Это каким же образом?

– По случайному совпадению. Вы инициировали электронный замок в своей машине. По показаниям свидетелей, взрыв последовал сразу за сигналом охранной системы.

– Я это тоже заметил, но оба события не связал воедино...

– Тем не менее, придется у вас попросить электронный ключ на экспертизу. Его вам возвратят. Вместе со справкой, что машина повреждена взрывом, а не в результате вашей ошибки на дороге...

Опросив ещё несколько человек, назвавшихся свидетелями, и ничего нового не узнав, Ярощук и Карпенко осмотрели собранные в пластиковые пакеты материальные свидетельства преступления, на юридическом языке именуемые "вещественными доказательствами".

В какой-то момент капитан Карпенко посмотрел на бетонный козырек, нависавший над входом в универсам. Подумал.

– Пожалуй, я туда заберусь.

Ярощук бросил взгляд вверх.

– Ты думаешь стоит?

Они понимали друг друга с нескольких слов.

– Где наша не пропадала!

Карпенко прошел в универмаг. Спустя некоторое время "секьюрити" "Перекрестка" в форменном костюме с желтой нашивкой на нагрудном кармане открыл ему окно. Карпенко выбрался на козырек.

Ярощук наблюдал за его действиями снизу.

– Ничего?

– Кое-что...

Карпенко поднял с бетона какой-то предмет, положил его в полиэтиленовый пакет и вернулся к открытому окну.

Вскоре он уже был внизу. Сунув руку в перчатке в пакет, он извлек из него обрывок джинсовой ткани, перепачканной кровью. Это был фрагмент брюк убитого взрывом человека с боковым карманом.

– Что там?
– спросил Ярощук.

– Сейчас глянем.

Карпенко сунул два пальца внутрь кармана, вывернул его наружу и вынул оттуда прямоугольную карточку с фотографией, закатанную в прозрачный пластик...

– Подполковник Ярощук? Алексей Николаевич?
– от следственной группы федеральной службы безопасности отделился человек, такой же безликий, как остальные. Только по голосу и уверенности, с какой он держался, можно было догадываться - он здесь старший. Мужчина держал в руке раскрытую трубку мобильного телефона.
– Это вас. Генерал Куликов.

Ярощук взял трубку без особой охоты.

– Слушаю.

Громкий и хорошо узнаваемый голос начальника управления был по-командирски строг, и требовал беспрекословного подчинения.

– Ярощук, сворачивайся. Мы тут взвесили и решили - пусть дело ведут соседи. Ты меня понял? Закрывай все и возвращайся.

– Ефим Лукич, - Ярощук пытался хотя бы выяснить, что случилось. На работу он никогда не напрашивался, но и бросать начатое не любил.
– Мы только начали, и я хочу понять...

– Вот и отлично, - генерал не собирался давать объяснений.
– Только начал - не жалко бросить. А понимать незачем.

Связь прервалась.

Ярощук вернул трубку владельцу. Посмотрел на него, и качнул головой, обозначая согласие.

– Нет, так нет. Мы уезжаем.

– Что-нибудь интересное у вас есть?
– спросил конкурент, который так и не захотел представиться Ярощуку.
– Мы приобщим к делу.

– И рад бы, - ответил Ярощук, - но ничем помочь не сможем. У нас пусто, - он развел руки, открыв ладони собеседнику: вот, мол, глядите.

Не прощаясь, Ярощук повернулся и отошел к Карпенко.

– Вещдок не отдаем. Есть желание кое-что проверить. Соседи зашевелились, значит, уже догадались, в чем дело. Попробуем и мы, как ты думаешь?

– Согласен, - сказал Карпенко.

* * *

Уильям Б. Редгрейв со школьной скамьи мечтал стать публичным политиком. В идеальном варианте - сенатором Конгресса США. Воображение Билла, так Редгрейва звали приятели, поражали лощеные джентльмены, которые решали судьбы Штатов, определяли политику правительства и обо всем - будь то экономика, международные отношения, военно-политические проблемы или перспективы развития цивилизации - говорили уверенно, судили без сомнений, и речи их в Конгрессе на любые темы звучали чертовски убедительно.