Заступник. Проклятье Дайкоку

Он протянул небольшой прямоугольник бумаги. Адрес был написан на стороне, что лежала на столе. Словно он боялся, что в комнате есть камеры, которые могут подглядывать за ним. Только и того, что не оглядывался по сторонам.

— Вооружен? — не поднимая листка, я взял и положил его в задний карман джинс.

— Не заметил. Ни кобуры, ни ножа. Вел себя адекватно в отличие от Чо.

Меня осенило.

— К слову о китайце. А он откуда японский знает?

— Его мать вывезли отсюда силой. Выкрали и отправили торговать телом в Китай. Потом залетела. В общем, японский он знает с рождения. Может чуть хуже, чем мандарин.

Хм, теперь понятно, почему судьба привела его сюда. Как в том анекдоте: Сегун склонился над картой. Его рвало на родину.

— Ясно.

— Советую начать с нарика, — сказал Казума, после чего отошел к небольшому холодильнику и достал оттуда бутылку воды. Открыл и сделал несколько глотков. — Последнее время он обдалбывается в квартире у железнодорожных путей на окраине Кобе. Совсем уже с катушек слетел, ничего кроме этой дряни не интересует.

Я кивнул Казуме и направился к выходу.

— Спасибо за наводку.

— Ты это и без меня успел в деле прочитать, — бросил он со смешком мне вдогонку. И это было чистой правдой. Последнее место пребывания так и было обозначено с точным адресом, подъездом и квартирой.

По пути к первому клиенту я размышлял о предстоящем задании. Если с первым у меня было меньше всего вопросов, то вот с остальными могут возникнуть трудности. Поехавший полукитаец-полуяпонец, который при любом из раскладов в моей голове потянется за лезвие и скрытный америкашка с длинным языком. Кто знает, не прячет ли он в рукаве своего модного пиджака однозарядный выкидной пистолет на пружинном механизме.

Действовать придется осторожно с обоими. И к каждому понадобится индивидуальный подход. К Чо, наверное, придется применить и силу. Хотелось бы избежать, но я не могу предположить, что он выкинет. Даже близко. Точно так же, как и Нагаката из Андо, у которого шифер ехал на ровном месте.

Но сначала разберемся с торчком. А в последствии надо будет разобраться и с тем, чтобы искоренить эту дрянь сначала в моем районе, потом из Кобе, а затем — из всей Японии.

Я свернул с главной трассы и через сотню метров остановился у старой потрескавшейся многоэтажки. Центр Кобе и его окраины разительно могли отличаться. Позади меня заверещал стоп-сигнал, а затем по рельсам затарахтел железнодорожный состав с раскатистым гудком.

Открыв дверь подъезда, я стал подниматься по лестнице. Клиент находился на пятом, самом последнем этаже. Я спокойным шагом оказался у цели, после чего подошел к двери с номером «семьдесят два» и нажал на звонок. Никакого звука не последовало. Я нажал еще раз. Снова тишина.

В соседней двери щелкнули замки, после чего створка открылась и из квартиры вышла согнутая пополам старая женщина. Она окинула меня хмурым взглядом, но закрыла свою дверь, трясущимися от тремора руками провернула ключи в замочной скважине и пошла к лестнице.

Я попробовал еще раз сильнее нажать на звонок.

— Он не работает, — дрожащим голосом сказала женщина. — Лучше стучите.

Я повернулся в ее сторону. Старушка держалась рукой за поручень и смотрела в мою сторону. А затем молча стала спускаться по своим делам.

Последовав совету, я постучал дверную раму. Один раз. Второй. Еще громче. Понимание, что он может просто валяться в отключке под каким-нибудь веществом и банально не отдавать себе никакого отчета о происходящем меня напрягало.

Чисто рефлекторно я решил подергать ручку. Дверь открылась. Створка с тихим скрипом петель пошла внутрь, освобождая мне проход. Никаких «сим-сим-салабим», просто надо было сразу толкнуть дверь и войти.

Но я вторгался в чужую собственность, а значит по большому счету нарушал закон. Но, с другой стороны, если я действую в интересах кредитора, то я имею полное право вынести из квартиры заемщика вещей на занятую сумму, оставив бумагу с адресом ростовщика. Здесь моя совесть чиста.

Грязна она была у тех, кто занимался наркоторговлей и доводил людей до этого состояния. И рано или поздно, но у меня дойдут руки и до них.

Оглянувшись по сторонам, я вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Внутри стоял влажный прелый воздух. Изначально мне показалось, что в нем присутствуют тухловато-приторные нотки, но я смахнул это на общее отсутствие проветриваемости помещения.

Под ногами валялась куча битого стекла. По коридору прямо виднелась кухня с задернутыми плотными шторами. Пластиковые тарелки из-под блюд быстрого приготовления. Пачки из-под чипсов, пустые пластиковые бутылки и разбросанные пачки с медикаментами.

Хаос царивший вокруг вызывал у меня дурное чувство. Я медленно шагал по коридору вглубь, стараясь аккуратно ступать по стеклу, чтобы не шуметь. Просто, чтобы не спугнуть животное, что жило здесь. Вдруг оно уже услышало меня и поджидает с «розочкой» от стеклянной бутылки за углом?

На кухне было пусто. Сковорода со сгоревшей яичницей черного цвета, над которой жужжали мухи, и кран из которого мелкой-мелкой струйкой бежала вода.

Дальше я заглянул в уборную комнату. Метр на метр. Душевая кабинка и унитаз да стиральная машинка с вертикальной загрузкой.

Оставалась одна единственная комната, отделенная от остального мира одеялами вместо дверей, свисающими аж до самого пола. Я несколько секунд смотрел на эти два запачканных серых покрывала, прежде чем потянулся рукой к одному и вошел в комнату.

Меня чуть не вырвало. Внутри стоял омерзительный до ужаса запах разложения, от которого дыхание свело на раз. Глаза заслезились. Я прикрыл рот и нос рукой, после чего вышел из комнаты, чтобы сделать несколько вдохов и повторить попытку.

В этот раз у меня получилось. Сначала я не понял что произошло. Вернее что источало этот зловонный смрад. Нанаки Юдзи сидел на коричневом старом кресле, запрокинув голову набок. Возле кресла стоял небольшой столик, заваленный жгутами, жестяными пивными банками, но самое главное — черный «глок-семнадцать». Пистолет девяти миллиметрового калибра. Я подумал, что он застрелился. Но эта мысль ушла сразу, потому как почему никто тогда до сих пор не вызвал полицейских?

Пистолет лежал без глушителя, а значит даже выстрел такого малыша должна была слышать вся пятиэтажка. Как минимум все соседи. Я подошел к телу мужчины. Его глаза были закатаны под самое верхнее веко, а на губах виднелись следы высохшей пены. Судя по всему — обычный передоз. То, что случается почти с любым наркоманом. Очень часто в первый и в последний раз.

Я натянул футболку на самый нос и старался дышать по минимуму и через рот, потому что иначе у меня сразу подкатывало к горлу.

Ствол можно забрать. На черном рынке он скорее всего сможет возместить убытки Казумы, однако вся проблема заключалась в том, чтобы его сбыть. И это подвешивало деньги еще на один неопределенный срок.