Заступник. Проклятье Дайкоку

Дежурный диспетчер недовольно вздохнул, складывая газету и снимая ноги со стола. Он отставил чашку с кофе, после чего взглянул на номер отделения банка, на который ему стоит переключить камеры. Благо делалось это в несколько простых кликов мышью.

Когда перед глазами дежурного диспетчера появился мигающий диод рядом с цифрой «один», он замер. Если бы в этот момент мужчина пил кофе — он бы сто процентов отправил его на монитор и приборную панель на столе.

Дело в том, что из «первого отделения» ни разу в жизни на его памяти в Кобе не приходило сигналов тревоги. Более того, не случалось даже ложных срабатываний. Именно эта мысль очень сильно заставила напрячься дежурного диспетчера. Слегка дрожащей рукой он переключил мониторы на камеры из «первого» центрального банковского отделения Кобе, которое являлось крупнейшим, и замер.

Перед глазами мелькали фигуры разных людей, трое из которых, вооруженные автоматическими винтовками, что-то кричали на посетителей. В один момент случилась вспышка и один из мониторов, на который поступал сигнал с камеры в холле — просто стал показывать белый шум.

Не оттягивая более ни секунды, дежурный диспетчер ударил по кнопке экстренного сбора, вслед за которым все отделение службы безопасности вместе с полицией и силовиками, которым точно также поступил сигнал от кнопки — принялись слаженно собираться, как бригада спасателей на пожар.

Мужчины надевали обмундирование, доставали винтовки из шкафчиков в арсенале и грузились в бронированные черные машины без номеров, напоминавшие прямоугольные буханки хлеба.

Командир Специального Отряда Ичиго Кубо быстро отдавал приказы своим подчиненным, после чего и сам вскочил в машину, едущую к отделению банка. Он был несколько раздражен, так как был занят в своем кабинете тем, что пытался анализировать сложившуюся ситуацию с недавной гибелью двух людей, от которых он чувствовал исходящую энергию «Семи».

«Семеро». Так он назвал людей, включая себя, которых избрали Семь Богов Удачи, чтобы решить вопрос. Конфликтом, бог, что избрал Ичиго, это не называл, а напротив «спортивным интересом». Словно они не шли на смертельное состязание, доверяя все свое существо в руки обычного человека, а лишь делали ставки на ипподроме.

Ставки ценой в свою собственную бессмертную жизнь.

Понимая, что рано или поздно и ему придется столкнуться с одним из своих врагов, Ичиго пытался вычислить кем он является и, естественно, тогда уже добраться первым. Тот, кто владеет информацией — владеет положением. Тот контролирует ситуацию. По долгу своей службы Ичиго не любил, когда ситуация выходит из-под контроля.

Но уже в дороге Ичиго понял одну вещь. Возможно, ограбление не было случайностью и, что еще более возможно, в нем замешан один из Семи. Пускай эти «колебания», исходившие от тел погибших воинов были едва ощутимы, быть может, от живого будут сильнее? И тогда Ичиго сможет его распознать и устранить.

Главное не ошибиться.

* * *

Терять мне было нечего. Как-то так вышло, что я совершенно забыл пополнить баланс после того, как впитал огромную сумму из чемодана Арчибальда. А еще я абсолютно не отследил тот момент, что сумма, которую я вносил на «счетчик» жизни могла быть обнулена или использована для усиления способностей.

И, видимо, когда в прошлый раз я использовал остатки силы во время драки на крыше, выдернул то, что оставалось на балансе.

Сейчас он подошел к концу и предлагал мне взять на целую минуту кредит, который я смогу с легкостью погасить внутри хранилища. Я очень надеялся, что смогу, а иначе зачем тогда вообще нужно это место, где нельзя найти одного миллиона йен?

«Да, — ответил я мысленно мигающей плашке с вопросом».

Разряд, пробивший мое тело, был не просто молнией, а чем-то еще мощнее. Злость, что переполняла меня от сложившейся ситуации, тоже усилилась. Мы хотели спокойно провернуть дело, но сейчас этот напыщенный и всеми любимый бандит в законе, слегка ухмыляясь, смотрел на меня, наставив пистолет.

Говоря на языке жаргона, он решил нас кинуть. Вот только кидал не любит никто и нигде. Как и я их не любил в своей прошлой жизни, убирая со своего пути, как мусор под подошвой ботинок.

Из-за того, что все мои навыки обострились, я видел мир, как в густом киселе. Если Ишимору что-то мне и говорил, то я его не слышал. Его челюсть открывалась, словно в замедленной съемке. Мой мозг сам анализировал ситуацию, как сторонний процессор, либо я это так ощущал. Я мог осознавать, что происходит, но при этом параллельным процессом я просчитывал все вероятности.

Дистанция между мной и Ишимору. Скорость рук, которую мне стоит приложить, чтобы успеть перехватить его пистолет. С какой скоростью мне надо дернуться вперед, чтобы сократить дистанцию и не схлопотать девять грамм свинца промеж глаз или зубами.

Мой зрачок уловил движение пальца на спусковом крючке. Настало время действовать. Движения были предельно быстрыми и четкими. Словно я — механизм. Руки дернулись вперед вместе со всем телом. Я схватился за его кисть, державшую пистолет одной рукой, а второй — за ствол.

Звук выстрела ударил по ушам с невероятной громкостью, оглушая, однако я четко осознавал, что пуля ушла в потолок хранилища. Я дернул Ишимору к себе, крепко держа за запястье и со всего размаху всадил ему коленом в живот, от чего он издал сдавленный звук и тут же попытался свалиться на колени.

Я перехватил его и рывком развернул к себе спиной, а второй рукой приставил ствол пистолета к его виску.

Все произошло настолько молниеносно быстро, что оба его подельника, скорее всего, даже не успели сообразить, что случилось. Только выстрел оторвал их от вскрытия ячеек и высыпания награбленного содержимого в рюкзаки.

— На пол, — сказал я строго. — Живо.

Время ускользало сквозь пальцы. Я мысленно считал секунду, потому что времени у меня оставалось все меньше и меньше. Тик-так. Тик-так.

Они переглянулись, бросили стволы на пол и смотрели на меня.

— Я сказал на пол лицом, быстро! — терпение заканчивалось с каждым ударом сердца. Я пихнул Ишимору в сторону Чо и сказал: — Держи его крепко и не давай шевелиться.

Подойдя к мешкам с награбленным, я засунул в него руку. Все сумма стала впитываться, словно моя рука — хобот пылесоса, который тянул изо всех сил.

— Руки убрал, — сказал тот, что лежал ближе ко мне.

Этот осел еще имеет наглость обращаться ко мне. Не выпуская рюкзака, я пнул его ногой и слегка не рассчитал сил. Он буквально отлетел в противоположную от меня стену с ящиками, врезался в нее, оставив вмятину спиной и упал обратно на пол. Кажется изо рта по губам потянулась тонкая струя крови со слюной, но я не обращал внимания, отбрасывая пустой рюкзак и хватаясь за второй.

— Кажется, я сказал тебе лежать и не дергаться. А ты, — я перевел взгляд на второго, — хочешь так же?