Завещание красного монарха

– Во-первых, майор, - поправил его Чернявко.

– Поздравляю.

– А во-вторых, все просто - обычное дорожное происшествие.

– Ни фига себе - "просто": два трупа! А по показаниям Киреевского, водителя, "КАМАЗ" выскочил с развилки и чуть ли не намеренно развернулся к легковушке боком.

– С пьяну чего не покажется...

– Да трезвый он был, трезвый. Не темни, майор. Я этого не люблю.

– Значит, шофер грузовика был пьяный. Обычное дело.

– Все-то у тебя "обычно", даже завидно. Мне бы твою работу. Опять же, по показаниям Киреевского, в кабине сидел не один, а два человека. А может, рано тебя сделали майором?

– А почему вас вообще это заинтересовало? Дело-то давно закрыто, Чернявко начал пыхтеть, словно отдуваясь после доброй порции пива.

Днищев с любопытством наблюдал за ним.

– Рано. Дай взглянуть на бумаги.

– Ладно. Приходите завтра.

– Нет, сегодня. Сейчас. У меня мало времени. А заодно пусть принесут материалы на того "бомжа", труп которого обнаружили в день аварии, неподалеку от места происшествия.

Чернявко взглянул на него с удивлением, подивившись осведомленности. Черт знает кто такой - свяжешься с ним - себе дороже станет... Он вызвал дежурного, объяснил - что к чему. Пока ходили за делами, Днищев продолжал расспрашивать майора, но тот, либо действительно многое подзабыл, либо просто был обычным служакой-формалистом. Ничего путного и конкретного он не сказал. Зато сообщил любопытные сведения об аэроклубе "Ветвь акации". Владельцем его был некий Гершвин, отсидевший при советской власти срок за организацию подпольного пошивочного цеха. При демократах - стал преуспевающим бизнесменом, взял в аренду несколько сот гектаров земли, купил с дюжину спортивных самолетов, нанял инструкторов-летчиков, словом, поставил свое дело на широкую ногу. Есть там и вышки для прыжков с парашютом, восстановительный центр со спортивными залами, поле для гольфа, ресторан, все что надо для толстосумов. А желающих подержаться за штурвал самолета (особенно, если рядом сидит опытный инструктор) найдется не мало, были бы деньги. Туда, к Гершвину, съезжаются многие известные личности: банкиры, политики, телевизионщики, иностранцы, был даже, вроде бы, первый вице-премьер...

– Прямо Бильдербергский клуб какой-то, - усмехнулся Днищев. "Трехсторонняя комиссия". Значит, нашему "цеховику" надоело шить подштанники, устремилась душа в небо?

– И еще, - продолжил Чернявко.
– Есть сведения, что господин Гершвин содержит целую военизированную бригаду, не знаю правда, какой численностью, но довольно внушительную. Там частенько проходят какие-то учения со стрельбами. Пытались проверить, но... От ворот поворот. За Гершвиным сила. Крепкий орешек. У него на все есть разрешение.

– Понятно. Открывает дверь в кремлевские кабинеты ногой. Ладно, майор, спасибо и на этом.

Когда принесли материалы и Днищев ознакомился с ними, он удивленно произнес:

– А ведь характер травм этого "бомжа" такой, будто его сбросили вниз головой с высоты десятиэтажного дома. С верхушки дерева он упал, что ли? За шишкой полез, полакомиться?

– Его же нашли в зарослях кустарника, - ответил Чернявко.
– Там ни домов, ни деревьев - на два километра вокруг.

– То-то и странно... Будь здоров, майор, не потеряй звездочку!

Отсюда Днищев сразу же отправился в Дом журналистов, на Суворовский бульвар. Он уже успел выяснить, что Юрий Шепотников, после той аварии никуда из страны не уезжал, никаких сенсационных материалов за его подписью опубликовано не было и он продолжал работать в "Московском комсомольце". Более того, получил повышение и являлся теперь замом главного. В пять часов вечера Шепотников непременно должен был быть в Домжуре, поскольку там у него была назначена встреча. С кем? С патриархом отечественной журналистики Аршаком Тер-Маркаряном, отказать которому означало - поссориться с ним насмерть. А ссориться с влиятельным армянином, владельцем нескольких не политических, а развлекательных газет никому не хотелось. Днищев намеренно приехал на час позже, зная, что за это время Аршак успеет накачать Шепотникова до бровей.

Припарковав одолженную у приятеля "таврию" рядом с Домжуром Сергей показал на входе еще одно удостоверение, на этот раз - члена Союза журналистов, и отправился на поиски. Тер-Маркаряна он обнаружил в нижнем баре, одиноко сидящего за столом, уставленном импортными бутылками.

– Здравствуй, негодяй, давно не виделись!
– очнулся армянин, обнимая Днищева.
– Зачем тебе понадобилась эта гнида - Шепотников?

– А где он, кстати?

– В туалете блюет.

– Хочу с ним поговорить, расспросить кое о чем.

– Валяй, он как раз вошел в нужную кондицию. Честное слово, если бы не твоя просьба, я бы никогда с ним за один стол не сел. Даже на один толчок.

– Вы бы вдвоем и не поместились.

С Тер-Маркаряном Днищев познакомился почти десять лет назад, в Нагорном Карабахе. Именно с него начался распад Советского Союза, но ни Сергей, ни Аршак тогда об этом еще не догадывались, испытывая естественную мужскую потребность пострелять и повоевать за правое дело. А то, что Нагорный Карабах с исторических времен является "сердцем Армении" сомнений ни у кого не вызывало... Наконец, явился раскачивающийся на худых ногах Шепотников, с неестественно толстым животам и лоснящейся мордой, на которой росла рыже-бело-черная борода. Плюхнувшись на стул, он осоловело взглянул на Днищева.

– Знакомьтесь!
– представил их Тер-Маркарян. Он щелкнул пальцем и к столику поспешил официант с новыми бутылками.

– Вы нашего цеха брат?
– витиевато спросил Шепотников.

– Лауреат всех мыслимых и немыслимых журналистских премий, - сознался Днищев.
– А также магистр белой и черной магии. Предлагаю выпить по полной и перейти на "ты".

Дело закрутилось. Днищев наливал и хлобыстал бокалы с такой скоростью, что даже видавший виды Аршак возмутился:

– Э, дорогой, ты куда так коней гонишь?

– Времени мало. Надо много успеть. Вечером я еще дирижирую симфоническим оркестром в консерватории.

– П-поехали к д-девочкам?
– предложил Шепотников. Он уже плохо укладывал лыко в строку. Но отказаться от халявной выпивки не мог.

– Ты же, вроде, по мальчикам спец?

– Я? Н-нет.

– А мне казалось, что у вас, в "МК", все - голубые.

– У нас р-разные.

– Ты чего заикаешься?
– Днищев приблизил к нему свое лицо и взял за ворот рубашки.
– Боишься, что ли?

– К-кого? Т-тебя? Н-нет.

– А зря ты меня не боишься.

– П-почему?

– Потом скажу. Давай сначала выпьем.

– Н-не могу б-больше.

– А это не трудно, - Днищев почти силой вылил в его горло полный бокал ликера пополам с джином.
– Вот так, хорошо. Блевать не здесь, в туалете.

– Ну ладно, ребята, вы тут развлекайтесь, а я пошел, - сказал Аршак и поднялся.
– Не могу глядеть на вторичную переработку продуктов. К вечеру, один из вас станет покойником. И я догадываюсь - кто.

Днищев кивнул ему на прощанье и поволок Шепотникова в туалет. Там он немного привел его в чувство, похлестав по щекам и плеснув в лицо холодной воды. Комсовский сексомолец промычал что-то нечленораздельное.

– Пошли еще выпьем?
– предложил Днищев.
– Теплой водки с портвейном и тухлым пивом, в равных долях. Коктейль - "МК", а сверху - кошачье дерьмо.

– Ч-чего тебе н-надо?
– вяло спросил Шепотников, начиная трезветь.

– У нас есть один общий приятель - Киреевский. Знаешь такого?