Завещание

Он мечтал стать ветеринаром, когда вырастет, и, к его удивлению, Пентти не возражал и не говорил ему:

– Да ладно, ты че, на зубрилку похож?

или:

– У тебя ничего не выйдет – шутка ли, столько лет проучиться в школе!

или:

– Чтоб такой идиот, как ты, стал ветеринаром? Даже думать об этом забудь.

Ни одной гадости или колкости, которыми он обычно награждал своих детей, когда те озвучивали вслух свои планы на будущее, не прозвучало в адрес Лаури и его стремления стать ветеринаром. Отчего Лаури еще больше поверил в свою мечту, в то, что она сбудется. И он осмеливался мечтать.

За неделю разродилось четыре коровы, и пока все шло хорошо. Оживленные и радостные возвращались они домой после каждых родов, и не только Лаури, но даже Пентти казался очарованный чудом появления на свет новой жизни, – во всяком случае, когда дело касалось его скотины или его собственных детей.

Они вместе пили кофе, поставив кофейник на бочку, и Лаури чувствовал себя спокойным и умиротворенным под улыбающимся взглядом отца, – в такие моменты между ними царило полное взаимопонимание, ощущение, что они были вместе, заодно, с общей верой в будущее.

И вот пришла очередь разродиться Култе.

Сам Лаури дал корове это имя, когда она появилась у них на хуторе четыре года назад. Она была коричневой, с белыми пятнами и узором в форме сердечка на одном боку, и он настоял, чтобы ее назвали Култой [8] , хотя старшие братья и сестры дразнили его, спрашивая: почему бы тебе, черт подери, не назвать ее Шведским Маслом, и даже на лицах родителей читалось сомнение. Култа была чуть меньше остальных коров, но это не мешало ей давать много молока; зачастую ее удои превосходили удои остальных коров, но опять-таки, из-за ее размеров роды могли оказаться трудными.

8

Золото (фин.)

Был поздний вечер, когда Лаури пришлось бросить чистку картошки к ужину (он сделал это с видом триумфатора и прошествовал мимо братьев и сестер, ощущая собственную важность, хотя на тот момент так оно и было), потому что пришел Пентти и забрал его с собой, сказав, что теперь пришла очередь Култы родить теленка.

Корова лежала в глубине стойла и выглядела крайне измученной.

– С ней что-то не так, – сказал Пентти.

Он похлопал Лаури по плечу, и они вместе приблизились к лежащей телке.

– Осмотри ее и скажи, что с ней. Должно быть, теленок лежит ногами вперед и головой назад, потому что схватки начались у нее еще в обед, но до сих пор ничего не произошло. Наверное, нам нужно попытаться развернуть его.

Это была работа Лаури, но он, странное дело, почти совсем не нервничал, ощущая в себе полную готовность выполнить поручение. Лаури закатал рукава и в успокаивающем жесте положил одну руку на бок Култы, а вторую ввел внутрь нее. Корова едва отреагировала, и Лаури принялся сосредоточенно ощупывать внутренности своей любимицы.

– Да, там что-то есть. Морда, я нащупал морду!

Он взглянул на своего отца, тот тоже заразился его волнением. Они были так близки в этот момент, почти как друзья, единомышленники.

– Проверь, не перекрутилась ли пуповина вокруг шеи!

– Нет, не получается, я не достаю!

– Постарайся, ты сможешь.

Пентти ободряюще похлопал его по спине, и Лаури буквально кожей ощутил возбуждение отца, он и сам чувствовал нечто похожее внутри себя, это странное состояние, словно на грани между жизнью и смертью. Их взгляды встретились, отец ободряюще смотрел на него, но теперь в этом взгляде было что-то еще, похожее на удивление, словно это Лаури теперь был авторитетом и знал куда больше, чем Пентти.

Рубашка со свитером могли помешать ему. Лаури снял их и засунул в Култу всю руку по самое плечо. Он ощупал нос теленка, прошелся мимо его глаз и наконец добрался до его горла.

Все верно, там что-то было, пуповина, как и сказал Пентти. Скользкая и мягкая на ощупь она походила на поливочный шланг, вроде того, из темно-зеленого пластика, что лежал у них в саду.

– Я нащупал пуповину! Она обмоталась вокруг его шеи, папа!

– Просто размотай ее! Ну же!

Лаури осторожно потянул за пуповину и, когда почувствовал, что та поддается, рискнул дернуть чуть посильнее. Ему удалось поднять ее и стянуть вверх, через морду. Должно быть, для Култы все это было очень болезненно или неприятно, потому что она дернулась и инстинктивно отреагировала, лягнув копытами в паре сантиметров от лица Лаури, но промахнулась и задела плечо, оставив на память синяк величиной с куриное яйцо, который он позже имел возможность лицезреть, но в остальном больше никаких повреждений. Он с облечением выдохнул, довольный, что справился с заданием.

– Думаю, у меня получилось, – сказал Лаури.

– Тогда помоги ей вытянуть его наружу, у нее больше не осталось сил на схватки, так что придется нам.

Под руководством Пентти Лаури ухватил теленка за шею и тянул, тянул изо всех сил, но Култа совершенно ему не помогала, просто лежала, совершенно неподвижная и медленно дышала. Очень трудно появиться теленку на свет, когда корова ему в этом не помогает, и лишь спустя какое-то время, с полчаса, наверное, Лаури удалось сдвинуть теленка настолько, что до него сумел добраться Пентти и перехватить у сына инициативу. Благодаря сильным рукам отца дело пошло быстрее, и спустя несколько секунд тело теленка целиком оказалось на полу коровника. Пентти сильно хлопнул его по спине, чтобы активизировать дыхательные рефлексы, как это делают с новорожденными. Лаури прежде уже видел такое, но на этот раз ничего не произошло.

Пентти продолжал хлопать теленка. Удары не прекращались, и Лаури попытался отпихнуть отца, чтобы тот перестал стучать.

– Перестань, ты же делаешь ему больно! – закричал он.

Пентти оттолкнул его. Его глаза потемнели и стали такими же, как у Лаури, совершенно черными из-за расширившихся в ужасе зрачков.

– Теленок ничего не чувствует, – наконец произнес Пентти и покачал головой. – Больше ничего не сделаешь.

У Лаури задрожала нижняя губа, – да что там! – он сам весь дрожал как осиновый лист.

– Но ведь я же спас его! Я размотал пуповину!

Пентти пожал плечами.

– Слишком поздно. Там внутри счет идет на секунды, знаешь ли.

Лаури опустился на колени рядом с мертвым теленком. Ему было ужасно стыдно. Какой из него, к черту, ветеринар? Ишь, размечтался! И откуда только взялось в его голове это бредовое стремление?

Он всхлипнул и внезапно почувствовал, что джинсы его промокли. По полу расползалась темная лужа. Кровь. Это была кровь.

– Папа, у нее кровь! У Култы идет кровь! Мы должны ей помочь!

Но Пентти почти не отреагировал, лишь снова пожал плечами. Лаури увидел, что у отца дрожат руки.

– Нам не спасти ее. Пусть природа доделывает свою работу без нас.

– Но она же истекает кровью!

– Этой корове вообще не полагалось рожать. Она физически для этого не приспособлена. Просто оставь ее в покое, и она скоро уснет навсегда.

И с этими словами отец покинул коровник.

Лаури положил голову Култы себе на колени и нежно гладил ее по носу, проводил рукой по лбу. Так он просидел довольно долго. Солнечный летний день сменился вечером, снаружи стемнело. Никто так и не появился, никто не искал его и не звал по имени. Он долго сидел так, чувствуя, как из его любимой коровы вместе с кровью вытекает жизнь, и при этом никто ничего не делал, чтобы спасти ее. И сам он не мог ничего сделать, чтобы помочь ей. Он мог только гладить ее по морде и тихо плакать.