Зависимый-2. Я тебя верну

Даже когда мы с дочкой едем в маршрутке, мне кажется, что как минимум трое мужчин наблюдает за каждым нашим шагом. Один из них выходит на нашей остановке, и моё волнение усиливается.

Зачем я это делаю? Зачем везу Алису к Спартаку? Зачем вновь заставляю врать?!

Словно собственноручно рушу её размеренную жизнь… Ведь я с самого рождения старалась огородить дочку от всего, что могло причинить ей боль. А теперь поступаю нелогично. Будто и правда вновь подчинилась Глебу, как раньше подчинялась всей команде чемпиона…

— Мамочка, почему мы так бежим?

Алиса запыхалась. С трудом успевает перебирать своими маленькими ножками, чтобы поспеть за мной. Всё это время я шла быстро и тянула её за руку, стараясь оторваться от того подозрительного мужчины из маршрутки.

Обернувшись, нигде не нахожу его взглядом, и мне тут же начинает казаться, что я сама себе всё придумала. Сбавляю шаг и с улыбкой говорю дочери:

— Это у нас с тобой пробежка сейчас была. Разминка перед тренировкой…

В её глазах появляется сомнение, и взгляд вновь становится очень взрослым и вдумчивым.

Я поспешно отворачиваюсь и вновь смотрю вперёд. Нужный дом всего в нескольких метрах, и мы доходим до него размеренным шагом. Подойдя к подъезду, нажимаю на верхнюю кнопку на панели. Буквально через мгновение щёлкает замок, и я распахиваю дверь.

— Я же не взяла свою форму! — вдруг спохватывается Алиса, когда мы поднимаемся на третий этаж.

— Она тебе не понадобится, — успокаивающе сжимаю её руку.

Сегодня я намеренно надела на дочку спортивный костюм, потому что брать сменную одежду в торговый центр было бы ну очень глупо. Наш водитель вряд ли стал бы задавать вопросы, но мне не хотелось привлекать к себе никакого лишнего внимания. И всё должно было выглядеть вполне обыденно. Иван высадил нас возле входа в центр и должен вернуться, чтобы забрать, лишь по моему звонку. Когда мы якобы нагуляемся и устанем.

Когда преодолеваем последний лестничный пролёт, замечаю Спартака. Он встречает нас возле двери в квартиру. Ту самую, до которой я так и не дошла, увидев мужчину сразу с двумя девушками. И похоже, он заметил меня тогда…

Что он подумал?

Что это была ревность? Что это она заставила меня убежать?

Надеюсь, Спартак не считает, что между нами хоть что-то возможно? Да, у нас с ним общая дочь, но на этом всё. Больше нас ничего не связывает!

— Здравствуйте, — смущённо здоровается с ним Алиса, когда мы переступаем порог квартиры.

— Привет.

Спартак опускается на корточки, намереваясь помочь дочке снять обувь. Пока развязывает шнурки на её кроссовках, поднимает взгляд вверх и смотрит мне в глаза.

— Здравствуй, Тась.

— Да… привет, — нервно облизываю пересохшие губы, стараясь не смотреть в бездонные глаза чемпиона.

Там можно утонуть… Я сто раз тонула в них раньше.

Неуверенно переминаюсь с ноги на ногу. На сгибе моего локтя болтается пакет с новым платьем, а я совсем позабыла об этом. Стягиваю пиджак с плеч, и пакет неминуемо падает на пол.

Спартак поднимает его с пола, вертит в руках, потом протягивает мне.

— Что это? — спрашивает, всё ещё сжимая край бумажного пакета в пальцах, даже когда я уже хватаюсь за ручки.

Не хочу отвечать. Любая моя случайная оговорка может привести к тому, что всё же выяснится, кто мой муж. И тогда нам с Алисой лучше быть подальше отсюда.

— Да так… Мы были в торговом центре, — бросаю непринуждённо.

— Мама купила новое платье, — внезапно заявляет Алиса. — Она в нём очень красивая.

Дочка уже самостоятельно сняла куртку и без стеснения проходит из просторной прихожей в гостиную.

— Что ж… платье, — выдыхает Спартак, отпуская пакет.

Мужчина как-то немного растерянно проводит пятернёй по коротким волосам на макушке. Его вмиг потемневший взгляд скользит снизу вверх по моей фигуре, лицу. Задерживается на губах… А потом Спартак резко разворачивается и уходит вслед за Алисой.

Оставив пакет с платьем в прихожей, тоже прохожу в гостиную. Она оказывается очень просторной и светлой. У дальней стены стоит огромный кожаный диван кремового цвета. Перед ним большая плазма на низкой тумбочке. И пушистый ковёр на полу, тоже кремовый. Это всё, что есть в комнате. Спартак всегда любил минимализм, и я вижу, что его вкусы и теперь не изменились.

А ещё он никогда не любил ходить вокруг да около. Предпочитал говорить прямо о своих интересах и желаниях. Ему претило тратить время впустую. Называл этот процесс — топтаться на месте. Я даже сейчас помнила, как он на всего лишь третьей нашей встрече чётко обозначил свою позицию. Я была ему нужна. И отказ не принимался.

Но сейчас я не понимаю, что ему в действительности нужно.

Алиса? Я? Мы обе?

Наверное, он мог бы стать отцом для нашей дочери… когда-нибудь. Когда научится контролировать гнев. Если научится!

Ну а наша с ним история давно закончилась. Она полна ложью и предательством. Даже вспоминать не хочется…

— Мам, посмотри! Здесь как в спортзале! — слышится восторженный голос Алисы, и я тут же иду на него.

Из гостиной есть выход в коридор. Справа замечаю уютную кухню, потом дверь ванной комнаты. Ещё через несколько метров — распахнутая настежь дверь в спальню. Там, в отличие от всей квартиры, царит лёгкий беспорядок. Смятые простыни, разбросанные подушки…

— Зал не там, Тась…

Хриплый голос Спартака звучит рядом с моим виском, и я практически подпрыгиваю от неожиданности.

Неужели и правда замерла на пороге его спальни?

Резко отступаю и от комнаты, и от мужчины. Смотрю в указанном им направлении и тут же вижу последнюю дверь. Должно быть, там и находится зал, где тренируется бывший чемпион. Направляюсь туда, но Спартак ловит мою руку и не даёт сдвинуться с места.

— Я думал, что ты давно меня не боишься, — шепчет он с каким-то надрывом. — Но ты дёргаешься каждый раз, когда я подхожу чуть ближе, чем следует. Думаешь, тюрьма сделала меня ещё большим психом?

— Не знаю… Ты мне скажи!

Задрав голову, бесстрашно смотрю в лицо Спартака. Сейчас я отвечаю за Алису и поэтому могу требовать от мужчины, чтобы он немного прояснил картину. На что он способен теперь, если гнев возьмёт над ним верх? Может ли он обидеть нашу дочь?

— Я не псих, понятно? — тихо рычит Спартак, сдавливая мою ладонь своей огромной ручищей. — Меня просто бесят обстоятельства…

— Какие?

Я пытаюсь выдернуть руку, но он не отпускает. Хватает ещё и за вторую. Наступает, прижимая меня к стенке. Припечатывает к ней мои руки. Мы практически боремся, но делаем это беззвучно, чтобы не услышала Алиса. Точнее, я пытаюсь бороться с этой горой мышц и бездной ярости.