Завод войны

— Значит, то, что обнаружил «Гаррота», правда? — спросил Брокл. — Насчет действий Пенни Рояла на Панархии?

— Да.

— А голем?

— Отпусти и его тоже.

— Сатоми… ее мемплант?

Трент ощутил колебания, даже протест.

— Отпусти их, — повторил холодный голос. — Не нарушай установленный порядок заключения.

— Готов поспорить, что ситуация не вписывается в рамки этих законов.

— Как и У-пространственные ракеты. Если заартачишься, мы их запустим.

— Ты же не думаешь, что я к этому не готовился?

— Дело твое…

Боль вернулась, удвоившись. Трент кричал непрестанно, пока Брокл изучал его в общем–то неинтересные воспоминания о том, как он торчал в шлюзе, когда Пенни Роял навестил «Залив мурены» Сатоми и починил корабельный двигатель. Он провел целую вечность в аду, пока ИИ проверял и перепроверял события, приведшие к гибели Сатоми на Масаде. Брокл недоумевал, отчего Пенни Роял записал разум Сатоми в серьгу Трента, и негодовал из–за того, что черный ИИ послал капитана Блайта спасти Трента с разбитого «Залива». И все это время Трент ощущал злобное расстройство аналитического ИИ, делавшее его, похоже, еще более жестоким.

— Они ошиблись. Пенни Роял не способен ничего изменить, — сказал наконец Брокл, — а ты не заслуживаешь жизни.

Больше провалившийся в черноту Трент не слышал ни слова.

Очнулся он, лежа на стальной решетке, и, совсем как тогда, когда приходил в себя после побоев или ранений, на месте событий или на больничной койке, застыл, стараясь не шевелиться, дожидаясь боли. Но боли все не было, и он, открыв глаза, осторожно поводил руками и ногами. Нет, боли он по–прежнему не чувствовал, но воспоминание о недавней агонии пробрало до мозга костей. Наконец Трент, оттолкнувшись руками от пола, приподнялся и огляделся.

Он по–прежнему находился в доке, возле корабля, на котором прибыл, — тот стоял с открытым трюмом, и голем все так же лежал внутри на своей тележке. Трент был обнажен, аккуратно сложенная одежда обнаружилась рядом; сверху поблескивала сережка. Почти ничего не изменилось — только вот, внимательней присмотревшись к полу, Трент заметил, что тот усеян костяными осколками, маленькими ошметками мяса, полурасплавленными скобами для скрепления костей, заляпан кровью… Кроме того, обнаружилась еще одна штука, которую Трент сразу узнал: титановый шплинт, вставленный в его правую берцовую кость тридцать лет назад. Он встал, подвергая конечности новой проверке, и убедился, что способен нормально двигаться, хотя и чувствовал невероятную слабость. Осмотрев руки, ноги, туловище, Трент не обнаружил на них старых шрамов.

— Почему я жив? — спросил он.

— Данный вопрос должны задавать себе все существа, — сурово ответил Брокл.

Внезапно, словно перепрыгнув непосредственно из сознания Трента в человеческую форму, аналитический ИИ предстал перед ним в облике все того же толстого юнца, сидевшего неподалеку на корточках. Трент отшатнулся. Возможно, именно так это и происходит: после изучения тебе возвращают безукоризненное здоровье, а потом приводят приговор в исполнение. Собель ждал этого.

Брокл махнул пухлой рукой в сторону разбросанного по полу мусора:

— Когда я собираю кого–нибудь заново, то люблю устранять дефекты. Глупо, конечно, но таков уж я есть. Возможно, ты должен счесть пропажу шрамов за наглядный символ избавления от прошлого и таким образом, как советовал тебе Пенни Роял, освободиться.

— Когда ты уже перестанешь играть со мной?

— Я не играю. — Брокл ткнул пальцем в корабль за спиной Трента. — Я убрал свой субразум, управлявший судном, но его можно заменить. Бери корабль — и уходи.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

— Приказы, — объяснил Брокл. — Очевидно, Пенни Роял собирается прекратить войну, и ты — важная часть его планов. Ты — посланник.

Трент поразмыслил над этим пару секунд, потом спросил:

— А что открыл «Гаррота»?

— Того, что он открыл, по моему мнению, недостаточно для оправдания твоего освобождения. И недостаточно для оправдания политики невмешательства.

— Невмешательства? — эхом повторил Трент.

Ответа не последовало. Брокл исчез в мгновение ока. Ну и стоит ли этому верить? Может, его разум пребывает где–нибудь в виртуальности, где ИИ все еще играет с ним, а куски тела Трента кружатся в объятиях биомеханических червей, из которых на самом деле состоит Брокл? Мужчина слишком хорошо знал: ИИ способен так настроить восприятие времени, что в реальном мире пройдут секунды, а для пытаемого — века.

Трент наклонился к одежде и первым делом хотел вдеть в ухо серьгу, но, к вящей его досаде, оказалось, что Брокл зарастил и дырочку в мочке. Тогда он отложил сапфир и оделся. Даже если вокруг виртуальность, действовать и реагировать нужно так, будто ты в реале, поэтому теперь он задумался, что делать дальше.

Брокл дал ему корабль, но без ИИ, а значит, прыжок в У-пространство невозможен. Конечно, можно найти где–нибудь корабельный разум вторинца, но Трент понятия не имел, сколько времени потребуется, чтобы добраться до этого «где–нибудь». И он решил провести разведку, ведь ему явно не обойтись одним ящиком с сухим пайком под койкой.

Сунув сережку в карман, он повернулся к туннелю, из которого появился Брокл, и увидел, что старинная дверь закрыта — и накрепко заперта, в чем он убедился, подергав ручку. Заперты оказались и все остальные двери в дальней стене. Был ли то результат изменения каких–то правил в виртуальности, или дело происходило в реальном мире, но, в любом случае, пройти через эти двери Трент не мог. Однако в боковой стене обнаружилась еще одна створка, поменьше — и открылась она легко, но теперь его как–то не тянуло переступить порог. Проклятье, но нельзя же все время ожидать только худшего! И он заставил себя сделать шаг. Оказавшийся перед ним туннель — со стенами, покрытыми настоящей ржавчиной и каплями конденсата, — привел к новой двери, заваренной наглухо. Трент двинулся назад, но остановился у одного из овальных иллюминаторов в стене, вроде тех, что встречались на криокораблях Первой Диаспоры, стер капли влаги и выглянул наружу.

Справа дрожало оранжевое зарево солнца или еще какого–то астрономического объекта, а на его фоне черным силуэтом вырисовывалась древняя телекоммуникационная башня, утыканная тарелками антенн. Весь «Тайберн» Трент разглядеть не мог, но, прижав лицо к холодному стеклу, различил внизу массивную турбину, а значит, корабль был одним из первых У-пространственных судов, появившихся в конце Первой Диаспоры. Тем не менее, разглядывая турбину устаревшей формы, Трент заметил на ней блестящую полосу металла поновее, а значит, корабль находился в рабочем состоянии и мог содержать вполне современный У-двигатель. Хмыкнув про себя, мужчина вернулся в док.

— Ну что ж, — сказал он, — я ухожу.

Ему никто не ответил — да он и не ждал ответа.

Трент двинулся к открытому люку, поднялся по трапу и задержался, чтобы взглянуть на лежавшего на гравивозке голема. Взаправду все или нет, но ему не хотелось находиться на корабле вместе с этой штукой. Протянув руку, мужчина активировал маленькую контрольную панель на узкой вертикальной стойке поднявшегося над полом возка, включил режим «простой буксировки» и, не отрывая пальца от кнопки, вновь проделал путь вниз по трапу с послушно следовавшей по пятам «тележкой». Здесь он выключил возок, опустив его на пол дока, и вернулся на корабль.