Завод войны

Изабель боролась со страхом, чувствуя при этом, что что–то огромное и мрачное маячит за безобидным на вид человеком. Она сделала шаг и уселась на камень всего в нескольких метрах от него, потянулась, подняла обкатанный волнами плоский зеленоватый голыш, смахнула песчинки — и с силой запустила его в море, над самой водой. Камешек подпрыгнул четыре раза, весьма порадовав Изабель — но тут, как будто бы Свёрл решил напомнить, кто здесь главный, — голыш, вместо того чтобы, булькнув, уйти под воду, продолжил скакать все дальше и дальше, пересекая море, направляясь к раздутому шару солнца.

— Значит, у меня есть кое–что, о чем можно поторговаться, — заметила женщина.

— Да, в некотором смысле, но не забывай, что моя позиция в этих переговорах будет посильнее твоей. Пожалуйста, не вынуждай меня прибегать к угрозам, Изабель.

Да. Он контролировал эту виртуальность, и он контролировал ее. Он мог бы закольцевать ее в вечных муках — а для него прошла бы всего секунда реального времени.

— Я хочу жить, — сказала она.

— Конечно, хочешь, но это зависит не от меня, — ответил Свёрл. — Мне позволил тебя активировать тот, кто тобой владеет. — Свёрл показал пальцем куда–то ей за плечо, и Изабель обернулась. Там, глядя на море, стоял Трент Собель.

— Трент!

Он повернулся, посмотрел на нее, коснулся своей проклятой серьги, покачал головой — и просто испарился, исчез, словно его и не было. И Изабель поняла. Пенни Роял засадил ее в этот его сапфир, а Трент здесь всего лишь призрак, иллюзия — он не реален.

— Он сказал мне, что однажды может воскресить тебя. Изабель, если найдет в своем сердце прощение.

Изабель вдруг почувствовала себя больной и усталой. Она дотронулась до лица — и пальцы нащупали глубокую впадину под скулой.

«Только не снова».

Она сидела на камне, точно зная, что в дыре вот–вот откроется кроваво–красный глаз — и так далее, во всех кошмарных подробностях. Ее можно заставить переживать превращение, сотворенное Пенни Роялом, снова и снова. Женщина подняла еще один камешек, поменьше, и через мгновение поняла: это фиолетовый сапфир, только гладкий, не ограненный. Она знала, что Свёрл манипулирует и ее виртуальным обликом, и ее сознанием, мягко подталкивая ее к тому ответу, который он ждет. Только вот мягким он будет не всегда.

— Бери эти чертовы воспоминания. — Она швырнула камень сидящему перед ней человеку.

Тот ловко подхватил драгоценность, не дав сапфиру упасть:

— Спасибо, Изабель.

Она отвернулась, разом почувствовав глубокое отчуждение от части своей личности — и одновременно теснейшую связь с ней.

— Проблема была отделить тебя от того, чем ты стала, так замысловато соединились вы двое, — произнес голос, который она узнала, но не пожелала назвать даже себе самой. А тот продолжал: — Ткач действовал в своих интересах: изменил то, во что ты обратилась, и заставил новое существо отторгнуть старое. После этого единственной оставшейся сложностью было отыскать линию раздела. И сие удалось, к тому же некоторым образом восстановилось и равновесие на Масаде.

Манипуляторы свисали по обе стороны ее удлинившегося лица. Ужас наполнил женщину, и на этот раз его не притупляла развивающаяся психика капюшонника, хищника, сливающегося с ее собственными звериными инстинктами. И знание того, что, чтобы выжить, она должна принять происходящие перемены, не улучшало положения. Все, что кричало в ней, когда Пенни Роял изменил ход трансформации, кричало снова… или все еще кричало? Прекращался ли вообще этот крик?

На берегу Изабель подняла руку и опять коснулась лица. Чужеродная глазница исчезла, кожа стала гладкой, но реальной больше не казалась. Ничто сейчас не было реальным. Все вокруг — лишь потоки данных.

— Боевая машина отбросила тебя, — сказал Пенни Роял.

Да, это ИИ говорил с ней, ИИ, которого она, как считала, убила.

— Не понимаю, — прохрипела Изабель; слова с трудом выползали из изменившегося рта. — Почему… ты поступил так?

Она осознавала, что это не вопрос, а мольба о жалости.

— Я должен распутать прошлое до самого начала, и к началу же я пойду дальше, — загадочно ответил черный ИИ. — Тогда все здесь будет сделано, и события потекут своим чередом к логическому завершению.

Он остановился. Изабель ощутила прилив возбуждения, но знала, что принадлежит оно не ей. На миг мелькнуло что–то, не имеющее никакого отношения к ее нынешней «реальности». Она увидела человеческий череп на железных ножках, гулявший по какому–то странному саду. Там же сидел на маленьком стуле Трент Собель, теребя мочку уха; в другой руке он держал длинную иголку.

— Почему?! — взвизгнула она.

— Ты хотела разорвать своих врагов в клочья, и я снабдил тебя инструментами, — ответил ИИ. — И был неправ. Теперь я забрал у тебя все орудия: тело боевой машины, корабли, твоих людей, твою власть — осталась лишь ты.

Изабель ждала.

— И сейчас у тебя есть маленький шанс снова быть той, кем ты была когда–то.

Изабель взвыла умирающим зверем, и мир вокруг нее, мигнув, схлопнулся. Она находилась на борту поддельного «Залива мурены». Изабель, чувствуя себя отлично, повернулась, чтобы взглянуть на экран–зеркало. Она снова была прекрасна, ее разум цел, и все воспоминания доступны.

— Как это возможно? — спросила она.

— Все, что тебе нужно, — ответил Пенни Роял, — освободиться.

— Ты имеешь в виду — умереть?

— Сейчас ты обитаешь во мне, Изабель, и пришла пора тебе уйти.

— Ты обещаешь — у меня есть еще шанс? — Изабель вдруг ощутила неимоверную усталость.

— Я всегда выполняю свои обещания, — сказал Пенни Роял.

— Спасибо, Изабель, — произнес Свёрл, но теперь это был только бестелесный голос, его человеческий облик исчез, растворился на фоне моря.

— Значит, я всего лишь посланник, — пробормотала женщина. — Нет, даже не так — всего лишь конверт для послания, способ передать тебе слова Пенни Рояла.

— Ты важна.

— Шифр, обрывок информации, ключ.

— Возможно, с тобой еще не закончено, — предположил Свёрл. — Трент Собель ищет способ освободиться, и в процессе он может оживить тебя.

— Для меня тут ничего не осталось, — ответила Изабель. — Сейчас я хочу лишь уйти. Пусть держит меня в своей чертовой серьге хоть целую вечность. Мне плевать.