Завоеватели

зарро.
– Мое сердце разрывается, я молю пресвятую де-

108

ву о вашем спасении, но я не могу иначе поступить. Сле-

дуйте за мной, сеньор Бальбоа.

Бальбоа просидел в тюрьме долго. Педрариасу потре-

бовалось немало времени, чтобы подготовить лжесвидете-

лей и собрать мнимые улики, изобличавшие его зятя в

измене. Весной 1517 года состоялся суд. Приговор, зара-

нее предрешенный, гласил: «Предать Бальбоа смертной

казни через обезглавливание».

Казнь состоялась на площади, перед домом наместни-

ка. Окна в доме Педрариаса были закрыты и завешаны

темной материей: Приближенные из свиты Педрариаса

шептали среди собравшейся толпы: «Сеньор наместник

приказал повесить Всюду черные занавеси, чтобы ничто

не мешало ему молиться за упокой души его несчастного

зятя». Никто, конечно, не видел, как маленький краешек

занавеси отдернулся и к отверстию приник слезящийся

старческий глаз. Не отрываясь, он следил, как Бальбоа

вели к площади, как он положил голову на плаху, как

сверкнул топор палача. А когда голова Бальбоа скатилась

с плеч; поднялась старческая рука и осенила лоб крест-

ным знамением.

– Упокой; господи, его душу, - прошептали старче-

ские губы.
– И да будет благословенна пресвятая бого-

родица за то, что убрала с моего пути этого человека!

Пизарро присутствовал при казни. При виде связан-

ного Бальбоа ему невольно вспомнились торжественные

минуты открытия Южного моря и слова, которыми обод-

рял его злополучный конквистадор после неудачной экс-

педиции. Он поспешно оборвал эти воспоминания. О не-

удачниках не стоит думать. По ннм служат заупокойную

мессу, а затем забывают о них навсегда. Как только в

церкви, куда поспешил Пизарро тотчас после казни, за-

молкли последние слова похоронной службы, Пизарро

навеки изгнал Бальбоа из своей памяти.

XVI

Как и все люди его возраста и положения, Педрариас

не был склонен к рискованным предприятиям. Принимать

личное участие в далеких экспедициях он уже не мог,

а доверить открытия людям посторонним он не решался.

Поэтому главная забота его заключалась не в том, чтобы

расширять владения испанской короны, а в том, чтобы по

возможности никого не пускать на соседние территории.

Только одним способом можно было заставить его нару-

шить это мудрое правило: убедить его в необыкновенной

выгодности новой затеи и пообещать его превосходи-

тельству половину или треть бары шей. Но и этот способ

удавался лишь в том случае, если он был уверен, что

человек, отправляющийся в экспедицию, не имеет связей

при дворе и не сможет получить самостоятельное намест-

ничество. Таким человеком и был Гаспар Эспиноса, ко-

торый сумел выпросить у Педрариаса четыре корабля эс-

кадры Бальбоа и отправился разведывать северо-запад-

ную часть перешейка. Благодаря неопытности руководи

теля путешествие это кончилось неудачей и принесло

только убытки. После этого Педрариас стал еще осто-

рожнее. Он постарался навсегда забыть о соблазнах но-

вых земель и все свое время посвятил устройству вверен-

ной ему колонии.

Прежде всего нужно было окончательно усмирить ин-

дейцев и обеспечить прочную и безопасную связь между

атлантическим и тихоокеанским побережьями перешейка.

Карательные военные 'походы, в которых принимал уча-

стие и Пизарро, так успешно «умиротворили» 'страну, что

из коренного ее населения осталось в живых меньше по-

ловины. Запуганные индейцы беспрекословно делали все,

что приказывали им белые, и через два-три года оказа-

лись на положении бесправных крепостных. С помощью

их дарового труда были проложены удобные дороги че-

рез горные проходы и налажено судоходное сообщение

по реке Чукунакуе, впадав шей в Тихий океан. По этому

пути на тихоокеанское побережье непрерывным потоком

потекли товары и переселенцы. Вскоре там образовался

ряд поселений, самым значительным из которых .была Па-

нама. Панама разрасталась так быстро, что Педрариас

сделал ее главным городом своего наместничества, и к

1520 году она уже походила на настоящую столицу, с

дворцом наместника, кафедральным собором, казармами,

крепостью, магазинами и торговыми складами. В ее пор-

ту начинали даже строиться корабли. Можно было наде-

яться, что Панама скоро догонит Сан-Доминго, столицу

Эспаньолы и всей испанской Индии.

Педрариас был доволен и общим ходом дел и своими

помощниками. Он оценил услуги Пизарро и так расщед-

рился, что пожаловал ему поместье и триста индейцев-

крепостных.

Пизарро понял, что ему больше не на что рассчиты-

вать. Он бросил военную службу и попробовал заняться

сельским хозяйством.

Это ему плохо удавалось. Он прекрасно владел мечом,

но совершенно не знал, что ему делать с плугом. Предо-

ставив управление имением знакомому колонисту, он

предался полной праздности. По целым дням лежал он в

гамаке и смотрел на заболоченные поля, которые не ро-

жали хлеба, на индейцев, которые не приносили дохода,.

на страну, которая не сулила радостей. Ни улыбки моло-

дых индианок, стоявших у изголовья и отгонявших опа-

халом назойливых москитов, ни льстивые поклоны темно-

кожих рабов, ни хмельной напиток, изготовляемый из

местных плодов, не могли разогнать его невеселые думы_

Он думал об одном и том же. Он думал, что песенка.