Зазеркальная империя. Гексалогия

– Нездоровится так нездоровится, – пожал плечами Скоробогатов, перебираясь к игравшим в шахматы Гуссейнову и Михайлову – местным интеллектуалам – поболеть, неважно за кого.

А Вадим все никак не мог отделаться от чувства, будто его только что разъяли на составные части, каждую изучили чуть не на просвет и аккуратно собрали заново. Забыв поставить на место лишь одну деталь – незаметную, но чуть ли не самую важную…

– Отметьте, пожалуйста, – негромкий голос незнакомца в штатском навевал сон, – на этом плане, где вы находились… Отлично… А где находились нападающие на вас?.. Чудесно… Сколько их, кстати, было?.. Не помните? А вы постарайтесь…

И Максимов, словно находясь под гипнозом, вспоминал, помечал на карте, рисовал планы… Поднатужившись, он довольно похоже изобразил эмблемы, красовавшиеся на воротнике Бежецкого-оборотня, автомат, который видел у него в руках. Вспоминалось легко, черные, бездонные глаза собеседника словно вынимали душу, заставляя беспрекословно слушаться его команд, поданных негромким бесцветным голосом… Паренек даже представить себе не мог, сколько информации скрывается в его мозгу.

А человек в штатском внимательно слушал, записывал, прятал после тщательного изучения в папку все изображенное Вадиком, пару раз сменил кассету в маленьком, никогда ранее не виденном Максимовым магнитофоне.

– Я вам советую, – так же негромко сказал он юноше после двухчасовой беседы. – Никогда и никому не рассказывать обо всем, что только что мне поведали. Даже о службе в ДРА. Подпишите, пожалуйста, вот здесь…

Из бездонной папки явился и лег на стол перед Вадиком серый лист бумаги с аккуратно набранным на пишущей машинке текстом.

«Я, нижеподписавшийся… Обязуюсь никому не разглашать только что изложенное…»

– Что это? – оторвался он от чтения.

– Подписка о неразглашении, – улыбнулся одними губами «собеседник». – Пока – на десять лет.

– Десять лет?!!

– Вот именно. И надеюсь, что если вы не желаете провести эти десять лет за решеткой, то будете следовать моему совету. Неукоснительно. Подписывайте.

Паренек повиновался, чувствуя, как дрожит в пальцах шариковая ручка. Он понял, что беседовал сейчас с ним вовсе не очередной врач, как показалось вначале. От невыразительной фигуры напротив веяло таким холодом, что стыли пальцы так и не разработавшейся до конца руки…

* * *

– Видите, майор, – все сходится…

Два человека в офицерских бушлатах и глубоко надвинутых шапках стояли на краю площадки, продуваемой насквозь ледяным ветром. Немногочисленные солдаты (десантников на заставе давно сменил мотострелковый взвод), нахохлившись, как воробьи зимой, сидели плечом к плечу у крошечного костерка, бросая на «гостей» взгляды искоса. Их командир, лейтенант, было предложил свою помощь прилетевшим из самого Кабула «чинам», но ее вежливо и непреклонно отвергли.

В сопровождении своих «телохранителей» – явных спецназовцев – «пришельцы» облазили весь склон и кишлак под горой, заглядывали зачем-то в пещерку – скорее даже нишу, зияющую в скале чуть ниже заставы. Лейтенанту было стыдно за это особенно: солдаты превратили короткий ход, оканчивающийся тупиком, в отхожее место. А проверяющие – кем еще могла быть столь представительная делегация – все тщательно фотографировали, зарисовывали и даже снимали компактной кинокамерой.

«Придется, понимаешь, – печально думал лейтенант Зайцев, прихлебывая из алюминиевой кружки кипяток, чуть-чуть сдобренный бледной заваркой, – отписываться потом. Скажут: „Развел, Зайцев, антисанитарию в расположении! На очко решил взвод усадить?“ А что делать-то? Сортир отдельный сооружать, как предписано правилами? Кто их писал, эти правила? И где, главное? Да в этих скалах яму выкопать – грузовик пластита нужен! Курам на смех… И чем, спрашивается, тот закуток под горой хуже?..»

Но лейтенант отлично знал, что виноват ты – не виноват, а будет так, как решит начальство. Виноватыми у нас, как известно, назначают. Так уж издавна повелось на Руси.

– Что вы собираетесь предпринять? – тем временем совещались меж собой проверяющие.

– Ума не приложу. Ход перекрыт завалом скальной породы. Помните, что показывал тот лейтенант, десантник?

– Ну да, завал в результате подрыва самодельного взрывного устройства.

– Растяжка?

– Вполне может быть – осыпь свежая. Если судить по не успевшей окислиться поверхности сколов, – счел нужным уточнить «эксперт». – Я не имею геологических данных по данной местности, но обвал в результате взрыва гранаты вполне вероятен.

– Самое интересное, что слова рядового Максимова подтверждаются.

– Каким образом?

– В кишлаке обнаружен зиндан. Вернее, его остатки. Естественного скорее всего происхождения пещера обрушилась от фугасного взрыва. Только, по словам Максимова, он видел этот зиндан вполне функционирующим, а там обвал произошёл несколько лет назад. Должно быть, после зачистки кишлака в результате этого, – названный «майором» (никаких знаков различия на бушлате не было) указал рукой на остовы сгоревших «наливняков», – инцидента.

– Почему же он не отражен в отчете?

– Не нашли, скорее всего, – развел майор руками. – Бой здесь был жаркий: мятежники стояли насмерть буквально за каждый дом, поэтому «двухсотых» и «трехсотых» с нашей стороны было более полусотни. А уж «зеленых»…[89]

– А местных?

– Никто не считал, – пожал плечами «майор». – По кишлаку работала авиация, потом подключилась артиллерия… Могу сказать, что выжило немного. Зиндан расположен в стороне от кишлака, его разрушило прямым попаданием – под завалами обнаружено несколько мумифицированных трупов.

– Наши?

– Кто же еще? Вероятно, несколько дел по пропавшим без вести теперь можно будет закрыть. Тела вполне поддаются опознанию – климат здешний способствует. Конечно, родных пропавших это не обрадует…

– Война, – пожал плечами второй собеседник, явно старший по званию.

– А разве не исполнение интернационального долга?

– Бросьте ерничать, Каблуков! Вы отлично знаете ответ сами.

– Дальнейшие действия? – Тон «майора» стал деловым.

– Во-первых, снимаем заставу – ей тут делать совершенно нечего. Во-вторых, надо бы попробовать вскрыть завал…

– В данных условиях это невозможно.

– Сам знаю… Значит, только первое.

Так лейтенанту Зайцеву и его подразделению неожиданно улыбнулась удача…

* * *

– Ничем не могу вам помочь, Максимов, – мордастый военком в звании капитана состроил постную мину, что при его обширных щеках, грозящих в ближайшем будущем улечься на погоны поверх звезд, было весьма сложно. – Никаких льгот для вас не предусмотрено.