Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Зазеркальная империя. Гексалогия
Шрифт:

– Почему?

– Вы не ликвидатор чернобыльской аварии, – принялся загибать похожие на сардельки пальцы капитан. – Не ветеран войны… Даже интернациональный долг не исполняли.

– Как «не исполнял»? Я же был в Афганистане! Почитайте мое личное дело!..

– Читал, – перебил молодого человека военком, и пухлая ладонь легла на тонкую папочку в картонной обложке. – Потому и говорю.

– Я был ранен, – упавшим голосом закончил Вадим.

– Лечились в госпитале – да. По поводу полученной во время прохождения службы травмы.

И были комиссованы, не прослужив и года.

– Хотите, я вам покажу? – принялся расстегивать ворот рубашки Максимов.

– Прекратите стриптиз, – брезгливо скривился военком. – Я не врач, чтобы в ваших болячках разбираться!

Вадим замер с полурасстегнутой рубашкой, поняв, как нелепо выглядит со стороны. Действительно: что скажет неспециалисту комковатый белесый шрам на плече?

– И вообще, – продолжил капитан, убирая Вадимово дело в стол. – Чего вы ждали столько лет? Когда вас, по вашим словам, ранили?

– В восемьдесят седьмом…

– А на дворе – девяносто второй! Пять лет прошло.

– Я давал подписку о неразглашении…

– Ну да, о неразглашении, – толстые губы сложились в куриную гузку. – Кому? ФБР? «Секретных материалов» насмотрелись?

– КГБ…

– Ну, конечно же! – всплеснул руками военком. – КГБ! А теперь КГБ нет и можно не бояться?

– Ну да…

– А я вам скажу, дорогой, почему вы раньше не обращались. Союз распался, Туркмения, где вы лечились… да и служили, кстати, – отделилась. Решили, что проверить ничего нельзя и ваша легенда может прокатить? Не вышло. Все, Максимов, свободны. Чего вам нужно? С воинского учета вы сняты еще в том же восемьдесят седьмом. Льготы? Не смешите меня: какие льготы? У нас фронтовики годами ходят, чтобы свои копейки получить. Идите себе и не морочьте людей.

Капитан поднялся и, втянув живот, насколько мог, с трудом застегнул китель. Аудиенция была закончена.

– И все равно я был в Афганистане, – упрямо сказал Вадик, взявшись за дверную ручку.

– Я вас туда не посылал, – равнодушно ответил капитан и водрузил на голову фуражку с высоченной, как у эсэсовцев в кино про войну или карикатурного Пиночета, тульей, украшенной золотым двуглавым орлом…

* * *

– Вадик, а что это? – Легкие девичьи пальчики осторожно касались пересекавшего мужскую спину шрама, четко выделяющегося нездоровой белизной на загорелой коже. – Это откуда у тебя?

– За гвоздь в детстве зацепился, – буркнул молодой человек, не отрывая лица от подушки.

Ему было сейчас так хорошо, приятно и покойно, как бывает лишь после главного в жизни человеческого существа момента, вокруг которого, собственно, и вращается все и вся. Рядом была любимая девушка, все между ними свершилось – зачем портить момент воспоминаниями о том, что хотелось забыть навсегда, стереть из памяти, запереть под замок, а ключ забросить далеко-далеко?

Он, даже принимая душ, избегал прикасаться к этому вечному напоминанию. А какой мукой было загорать, чувствуя на своей спине прожигающие до костей чужие взгляды!

– Не ври… – не поверила Катюша, продолжая исследовать шрам: пальчики прогулялись вдоль глубокой борозды, некогда оставленной хирургическим скальпелем, задержались на глубокой выемке под лопаткой. – От гвоздя так не бывает. И на плече еще… Тебя что – на войне ранили?

– Выдумала тоже! Говорю же, – басня была давным-давно, – в детстве с мальчишками на горке во дворе играли, я скатился неудачно, и спиной – прямо на гвоздь. Кровищи было!

– Ага, – девушка рассмеялась. – А гвоздь этот был длиной в полметра! Не ври, Максимов, если не умеешь.

– Целый метр! – Разговор окончательно прогнал дремоту, молодой человек вдруг понял, что ему совсем не хочется вот так бездарно терять драгоценные минуты близости с любимой, и перевернулся на спину. – Вот такой! – развел он в стороны руки. – Полбольницы сбежалось поглядеть, как из меня этого монстра извлекали! Ржавый, кривой!..

– Ты сам монстр, Максимов! – надула губки девушка. – Я с ним серьезно, а он сказки мне детские рассказывает! Ну тебя!

– Не обижайся, – Вадик заключил девушку в объятья, их губы соприкоснулись…

– А ты мне когда-нибудь про это расскажешь? – шепнула Катя. – Только правду.

– Когда-нибудь – обязательно, – заверил ее Вадим…

* * *

– Знаете, молодой человек…

Лысоватый мужчина посмотрел поверх очков на сидящего перед ним не такого уж молодого человека – далеко за тридцать, может быть – под сорок.

– Конечно, ваша вещица не лишена занятности, – толстая пачка отпечатанных на принтере листов легла на край стола. – Но, понимаете ли… Читателю сейчас неинтересен Афганистан, окопная правда и все такое…

– Почему? – шевельнулся в кресле посетитель.

– Да неинтересно, и все. Кто только на этой теме ни оттоптался, знаете ли. И Проханов, и остальные… Вы, как я понимаю, сам «афганец»?

– Некоторым образом.

– Вот видите! Вам, «афганцам», конечно, и близок весь этот антураж – горы, пули, афганские моджахеды…

– Душманы.

– Что вы сказали?

– Мы их называли душманами. По-афгански это значит – «враги».

– В самом деле? Что вы говорите? – поднял куцые бровки редактор. – Очень, очень занятно… Но, понимаете ли – мы печатаем литературу в основном для подростковой аудитории. – Он указал на шкаф, на полках которого теснились однообразно яркие глянцевые корешки. – А Афганистан для них, извините – седая древность. Неформат-с…

– Понятно, – посетитель взял со стола рукопись и принялся неловко запихивать ее в видавший виды кожаный портфель.

Поделиться с друзьями: