Зажги красный

— Иди и делай свое дело, пока у тебя не возникли проблемы, — говорит она.

Постучав по стеклу кулаком в перчатке, я возвращаюсь на коньках туда, где разминается Логан. Падаю рядом с ним и начинаю свою собственную рутину.

— Ты либо самый везучий ублюдок на планете, либо ходячий мертвец, — ворчит он, качая головой.

— О, я везунчик. — Я ухмыляюсь ему. — Хотя, думаю, что, возможно, потерял фаната. Кажется, ее брат сейчас ненавидит меня. — Я все еще чувствую этот яростный взгляд, направленный в мою сторону.

— Если бы взгляд мог убивать, да? — смеется Логан.

После разминки я иду к скамейке запасных, жестом попросив Лили встретиться со мной там. К тому времени, как я дохожу до перегородки, отделяющей туннель от зарезервированных мест, она уже ждет меня. Сняв перчатку с правой руки, я маню ей к себе пальцем. Она наклоняется, и если бы на мне не было коньков, я бы перелез через гребаные перила. Когда она оказывается достаточно близко, чтобы я мог дотянуться до ее лица и обхватить его ладонями, я прижимаюсь к ее губам. Это быстрый поцелуй, не более чем легкое касание, но он не остается незамеченным ни для кого из присутствующих.

— Спасибо, что приехала, — говорю я ей.

— Как будто я могла это пропустить. — Она улыбается мне в ответ.

— Подождешь меня? После игры? — спрашиваю я.

Лили бросает взгляд туда, где сидит ее брат, который сердито смотрит на нас, а затем возвращает свое внимание ко мне.

— Хорошо, но, скорее всего, у меня будет ворчливая тень.

— Пока ты со мной, мне все равно, кто еще будет рядом. — Я улыбаюсь и опускаю руку. — Скоро увидимся, детка.

— Сломай ногу³, — говорит она, а затем быстро пытается исправиться. — Подожди! Не делай этого! Ну, по крайней мере, не буквально! Не свою собственную! Не стесняйся сломать чужую.

Она смеется, а я качаю головой и иду обратно в раздевалку. Как только я переступаю порог, все вокруг замирает. Все взгляды устремлены в мою сторону. Тренер смотрит на меня взглядом, сравнимым со взглядом Алессандро, когда я поцеловал его сестру.

— Что я пропустил? — спрашиваю я.

— Валентино? Правда, О’Нил? Из всех гребаных кисок Нью-Йорка ты должен был связаться с Валентино? — усмехается тренер.

Мои кулаки сжимаются.

— Простите? — Я изо всех сил стараюсь говорить ровным тоном. Сохранять спокойствие. Потому что прямо сейчас я готов избить этого ублюдка. И это будет означать конец моей карьеры, насколько я знаю.

— Это... — он машет рукой в сторону двери, — ...принесет команде одни неприятности. А я этого не потерплю.

— Я не помню, чтобы в моем контракте было указано, с кем я могу встречаться, а с кем — нет, — напоминаю я ему, прежде чем опустить свой зад на скамейку перед шкафчиком.

— Я говорю тебе это сейчас.

Я моргаю и мысленно считаю до пяти. Что угодно, лишь бы не вскочить и не сбросить перчатки.

— Ну, этого не случится.

Я знаю, что недавно познакомился с этой девушкой, но ни за что на свете не позволю никому указывать мне, что я могу делать, а чего не могу. Особенно когда речь идет о Лилиане.

— Это еще не конец. Выходи и делай свою чертову работу. Мы вернемся к этому разговору после того, как ты выиграешь эту игру. — Лицо тренера краснеет, а изо рта вылетает слюна. Он не привык слышать слово «нет».

Я встаю и иду за своими товарищами по туннелю. Затем я выхожу на лед, занимаю свое место на стартовой линии и жду, когда прозвучит национальный гимн. Я смотрю в сторону Лили, и она машет мне рукой с широкой улыбкой на лице.

Да, тренер может поцеловать меня в задницу, если думает, что я откажусь от нее.

Я никогда не представлял, что что-то может быть для меня важнее хоккея, и это не так. Не совсем. Потому что, как я уже сказал, команда не может контролировать, с кем я встречаюсь.

Последняя нота гимна затихает, мы занимаем позицию и ждем вбрасывания. Я блокирую одного из игроков Нэшвилла, который несет какую-то ерунду. Я игнорирую его. Что не так уж сложно. Я все еще на взводе, и мои кулаки так и чешутся ударить кого-нибудь. Судья подбрасывает шайбу в воздух, и я слежу за этим маленьким черным диском, как ястреб, который не видел еды уже несколько недель. Я изголодался по шайбе. По игре, по адреналину, по весу клюшки в моей руке, когда я стремительно несусь по льду. Я не сомневаюсь, что Логан выиграет вбрасывание. Обычно он так и делает. И я буду готов к этому.

— Она горячая штучка, знаешь ли. И теперь, когда я знаю, что она доступна, я обязательно попробую ее, покажу ей, каково это — трахаться с победителем. — Сукин сын, стоящий передо мной, толкает меня в грудь.

Я смотрю на него, а затем прослеживаю направление его взгляда. Мои глаза останавливаются на Лили, а затем снова возвращаются назад.

— Что ты, бл*дь, только что сказал, ублюдок? — шиплю я, ударяя его локтем в живот.

— Я вроде четко говорю. Я собираюсь прокатиться на этой принцессе Валентино. Скажи мне... так ли она хороша, как говорят? Или она стала сдавать?

Шайба касается льда, и ровно через секунду падает моя клюшка. За ней быстро следуют мои перчатки. Моя левая рука сжимает его майку, а правый кулак раз за разом врезается в его лицо. Толкаю его, он падает спиной на лед, и я прыгаю на него сверху.

Я успеваю нанести несколько сильных ударов, прежде чем меня оттаскивают судьи и несколько моих товарищей по команде. Затем меня толкают в сторону штрафной скамейки. Мне не нужно ничего слышать. Я знаю, что только что заработал себе пять минут.

Встречаюсь глазами с Лили. Она смотрит прямо на меня, но я слишком далеко, чтобы понять ее выражение лица. Игрок Нэшвилла сидит на скамейке своей команды, прижимая окровавленную тряпку к носу. Надеюсь, я его сломал. Я слышу, как судья назначает штраф, и ухмыляюсь.

— Оно того стоило, — говорю я в тот момент, когда мое лицо появляется на джамботроне.

Мое тело чертовски болит. Нэшвилл всю игру чертовски жестко атаковал меня. Другого я и не ожидал. Но я отдал столько же, сколько и получил. И теперь никакие синяки и усталость не помешают мне встретиться с моей девушкой.

Я выхожу из раздевалки и останавливаюсь на пороге. Она здесь, ждет меня в коридоре.

— Привет. — Я улыбаюсь ей.

— И тебе привет. — Лили подходит, обнимает ладонями мое лицо и изучает его. Мне не нужно смотреться в зеркало. Я знаю, что я черно-синий. — Нужно приложить лед, — говорит она, прежде чем прижаться своими губами к моим.

— Ты бы видела того парня. — Я смеюсь, отрываясь от ее рта.

— Что он тебе сказал? — спрашивает она, и я пожимаю плечами.

— Ничего.